Легкие шаги

Ну же!
– подумал я. Добро пожаловать, я уже и щепку приготовил!

И тут "гость", помявшись, повернул назад.

Чтоб тебя! Зачем было тащиться в такую даль, отрывать меня от дел... Он топал восвояси, а я злился, не находя себе места: вот не было печали, жил себе да жил, и никто мне не был нужен, а теперь не усну, и книжки кажутся скучными и невыносимо пыльными, и стены прямо-таки постылыми... Это в моей-то, любезной сердцу библиотеке!

Не знаю, что нашло. Вот взял и двинулся следом. Сперва держался на приличном расстоянии, но потом сообразил, что ход чем дальше, тем больше мог измениться за те несколько десятков лет, пока я им не пользовался. Мало ли. Вот сейчас нырнёт мой "гость" за какой-нибудь угол - да и выскочит наружу через дыру, которой тут недавно ещё и в помине не было. А мне что - на "свежий воздух" за ним тащиться?! Поймите меня правильно, ничего против всех этих пустырей, "выхожу один я на дорогу", и прочих "лесов, полей и рек" не имею. Но под землёю я, можно сказать, хозяин. Вся пыль, какая ни на есть - моя. А наверху один какой-нибудь безмозглый ветерок разом планы может нарушить.

Ход и вправду повернул неожиданно. Тут стало всё не так. Не по моему. "Гость" обернулся, никого, естественно, не увидел, - и боком протиснулся в щель.

Только сейчас я сообразил, что "гость" как-то мелковат для человека. Раза в полтора недобор получается. И пока я над этим фактом размышлял, щель стала задвигаться. Опомнившись, я протянул руку, но... дверь не поддались! МНЕ! Не поддалась!!!

Вот тебе, бабушка, как говорится, и туннельный переход! Вот тебе и постоянная планка!

Усевшись на пол, в смятении я стал ковырять дверь. Ну, просто от безысходности. Никогда ещё ни одна дверь мне не сопротивлялась. Что-то испортилось в мире, и я был к этому не готов.

– Кто тут?
– за дверью - дрогнувшим голоском. Ага, воспрянул я, боишься!

– Открой, что ли... Не съем. Сам разбудил, а теперь запираешься.

Голосок задумался. Я прямо чуял, как он боится. В этот момент я почти читал его сомнения - открывать страшно, а не открывать - потом ведь измучаешься, кто там скрёбся за стеной?! И в другой раз на путешествие под землю уже не насмелишься... Решиться?.. Да!

– Вот и молодец!

Я потирал руки. Дверь отодвинулась - оказалось, это была не дверь, а шкаф. За ним обнаружилась небольшая комнатка, освещённая электричеством. Поморщился - ничего не имею против электричества, но сейчас это опять козырь не в моих руках. Огонь тушить я умел, а вот с электричеством толком обращаться не научился. Практики маловато.

Хозяин комнаты был мелковат... Пожалуй, не выше меня самого. Ничего себе! Ребёнок! Ночью! Один! Полез! В подземный ход!

И как он двигает этот шкаф, ещё спрашивается?

Он заметил мой взгляд:

– Шкаф пустой. Я сам думал, что тяжеленный. А он сдвинулся.

Не спрашивает, кто я. Не верещит. Не крестится. Ну и времена. Ну и нравы!

– Так. Ладно. Допустим...
– Честно говоря, я не знал, что говорить дальше. Переходить к допросу - напугается ещё. А ко всяким там политесам я не привык - мы в Луврах бургундское не пили...
– Колдуешь, значит, потихоньку?

– Я?!

– Ну, не знаю... Может, папа у тебя некромант, может, мама - в... фея. Шкаф у тебя самый обыкновенный, стена - тоже. Дверь в подземелье сама собой никому за шкафом не открывается. Да не беспокойся, я ж не против. Приятное развлечение, а то я уже и запылился как-то...

Он сел на койку, раскрыл рот.

– Так ты... оттуда?!

– Откуда? Ну, не из шкафа, понятно. Живу я там, и документы у меня в порядке, паспорт настоящий, правильный, святой инквизицией заверен (попробовали бы не заверить!); меч старинный, германский, от Воррингенской битвы остался, для удостоверения подлинности усомнившимся...

– А... А я думал, ты из другого дома... Что тут ход такой...

– А что - похож? Ну, на такого вот, из соседнего дома?

Он оглядел меня.

– Не очень. Как в кино про бродяг... ой, извини! Ну, это неважно, я сперва сам не подумал, что ты необычный.

– По классификации Абаллониуса-Теохромниха я отношусь к духам воплощающимся, второго типа... Не путать со "вторым сортом"!
– Я задумался. Тут нам, наверно, следовало представиться друг другу. А вот это уже проблема... Как же меня звать-то? Альбин? Альбариус? Альфин? Не помню... чёрт! Нет, последний из людей, кто ещё обращался ко мне по имени, звал меня Альфи... Но это было, как счас помню, что-то несерьёзное... уменьшительное... неподобающее... А, ладно, как говорила одна кухарка, не в размере счастье...

– В общем, зовут меня Альфи.

– А я - Димка.

– Очень приятно!
– Я поклонился, церемонно шаркнув. Димка прыснул:

– Ой, извини...

– Хм... Я что-то перепутал? Честно говоря, этикет - не мой конёк. Самые скучные книжки, по-моему. Я их сложил в дальнем углу, на верхней полке, чтоб не мешались...

...Всю ночь мы болтали. Окна стали сереть, а Димка тер глаза и, наконец, не сдержавшись, зевнул.

– Ты ложись, спи. А я поброжу, посмотрю, что тут у вас делается, в округе.

– Только не пропадай надолго, ладно?

Я задумчиво поковырял обои.

– Похоже, это местечко серьёзно влипло. От меня не так-то просто избавиться!

Он улыбнулся, а в следующую секунду уже спал.

Рассветный воздух пах цветами. Именно так. Была зима, но трескучий мороз почему-то наводил меня на мысли о распускающихся ледяных розах, кувшинках и лилиях, пушистый снег, иней в розоватом утреннем свете заполнили всё пространство. Что-то серьёзно изменилось в мире - моя Библиотека была теперь далеко-далеко, наверное, так людям представляются тающие в миг пробуждения сны.

Мне нравилось ступать по снегу босыми ногами, но скоро я подумал, что это приятное занятие со стороны, скорее всего, будет смотреться слишком странно.

Значит, первым делом отправимся в лавку... э... магазин. Жалко, не захватил с собой золото, придётся им поверить в долг до завтра...

Глава 2. Ветер над городом

Что делает свободный человек, надумав поселиться на новом месте? Строит себе башню. Ну, или отбирает у тех, кто недостоин. В Димкином городе было много башен, кажется, даже слишком много. Пучеглазые, многоглазые, серые. Когда-то я считал, что красивое здание, это такое, в котором много окон. Похоже, я ошибался. Эти башни были некрасивы. Они были серы, даже если их покрасили в голубой или белый цвет. Нет, не поправляйте, я, конечно, догадался, что вокруг теснились не башни, а дома.

Я пытался вспомнить, какой дом был у меня. Тот дом, настоящий. Почему-то перед глазами вставала одна только картинка - яркий-яркий, чуть желтоватый свет солнца, длинный зелёный луг с небольшими холмиками, травой и уютными кустиками, в которых так хорошо прятаться. Но самого дома я не вижу. Я знаю, что он где-то за спиной. Там, за спиной, осталось многое - и человек со строгими глазами, которого побаиваются и слушаются все вокруг, и суетливая, невысокая женщина, полноватая и постоянно озабоченная тем, чтобы со мной не случилось чего-нибудь плохого - ах, как же я порой уставал от этой заботы! И сам дом - казавшийся мне большим и напичканным множеством укромных и таинственных закоулков - а на самом деле, я подозреваю, то было самое заурядное имение мелкого землевладельца.