Легкие шаги

– Ну, пойдём!
– Димка тянул меня за рукав. Я с удивлением повернулся к нему, но оказалось - он ничего не говорил и не двигался, сидел, так же, как и я. Померещилось, странно.

Я приотворил дверку сарая. Солнце вспыхнуло, и сразу стало жарко. У стены были пышные заросли калачиков, там была тень, и я тут же представил, как плюхаюсь туда животом и ногами, и руками, в прохладу, и лежа срываю тугие, ребристые плоды, почти безвкусные, травянисто-мучные, наверно, их надо испечь, я сделаюсь совсем маленьким и зашагаю по тропинке к крошечному домику у трухлявого пня, в другой руке сжимая травинку, чтобы отгонять несообразительных муравьев...

– Вечером...

– Что?
– спрашивает Димка.

– Когда станет прохладно. Можно развести костёр.

...Тумбурли! Тумбурли! Тум-Тум-Тум!

Тум-бум-бах! Тум-бы-ба! Тум-Тим-Ба!

Кажется, ещё немного, и звёзды вплывут в окно. Они приближаются, как будто занавес втягивает сквозняком, тёмный занавес с крошечными золотистыми искорками. Я приподнимаюсь на постели и дую на них. Искры превращаются в мотыльков. Мотыльки пляшут под музыку.

Тум-бум-ба!

Костёр у ручья, у самого склона холма. Там сидят какие-то люди, и я, к своему удивлению, их не боюсь. Кажется, один из них - кузнец, у него огромные руки, тёмные от огня, пахнущие какими-то смазками и растворами, и каким-то нечеловеческим, прокопченным потом. Этот человек может сломать меч, просто согнув его руками.

Я очень хочу, чтобы кузнец рассказал Историю. Уж этот человек не станет говорить что попало, потому что даже в руках его живёт чудовищная сила...

Но кузнец молчит. Я нетерпеливо верчу головой - где та музыка, которая заставила меня выбежать ночью из дома?

Наконец, я вижу его - огонь вспыхивает ярче, освещая скрюченную фигуру - она пристроилась поодаль, у глинистого козырька. Фигура неподвижна, но из-за пляски света и тени мне мерещится, будто существо то подносит к губам флейту, то шлёпает ладонью в маленький, но гулкий барабан.

Люди у костра перекинулись парой коротких фраз, разливали по кружкам пиво. Кто-то сунул прохладную и огромную кружку мне, кто-то коротко засмеялся. Я понял, что ужасно хочу пить.

Голова легко кружилась. Я сделал шаг от костра, стало светлее, и существо у холма кивнуло мне. У него были маленькие, тёмные глазки, но когда оно смотрело прямо в меня - эти глаза делались огромными и прекрасными. Я задохнулся ароматами ночи и шагнул к нему.

Утром ты решишь, что всё приснилось, Альфи. Тебе станет грустно и обидно... Ничего, так должно быть. Главное - запомни это место, малыш. Это место под холмом - когда-нибудь оно тебе пригодится, и ты беги сюда, беги, не оглядываясь!

И он то ли засмеялся, то ли заплакал.

Тумбурли! Тумбурли! Тум-Тум-Тум!..

– Мастер Альф, куда вы подевались?!

– Не шуми, паренёк пошёл отлить...

– Будет вам утречком от хозяина...

– Мастер Альф нас не выдаст...

Смех. Звёзды падают, падают... Как хороша прохладная трава!

Ночь отколыхнулась назад. Я то ли уснул, то ли проснулся, я снова с Димкой. Мы стоим на тропинке посреди малинника. Жарко. Кажется, тут июнь - кусты малины цветут, и над ними мечутся с тяжким, знойным гудом пчёлы. Солнце плавит день, куском жёлтого сливочного масла зной растекается всюду, и везде это сияние... только слева, в гуще малины, у стены какого-то невысокого домика - тень и темнота. Я хочу туда забраться, но Димка тянет меня за рукав:

– Там крапива!

Я не боюсь крапивы, я проложил бы дорогу, но Димка идёт по дорожке дальше, к маленькому сооружению, похожему на уборную, только с железной бочкой наверху. Димка на ходу сдёргивает рубашку и впрыгивает в пахнущую горячими и мокрыми досками и мылом тень, я ступаю за ним и только внутри соображаю, что быть вдвоём тут неудобно, и выхожу, и сразу понимаю, что делаю что-то неправильное...

– Я быстро!
– говорит Димка через журчание воды. Я чувствую, ему неловко, что он кинулся в прохладу, а я остался.

– Не спеши. Я пока... кое-что разведаю.

И снова я делаю неправильно. Тогда, будто приподнимаясь, оглядываю тропинки и понимаю, что правильных тут нет. И мне немного страшно, но просыпается азарт. Я раздвигаю кусты малины, шагнув к затенённому углу. Крапива высоченная, и, кажется, её не одолеть.

– Доброй охоты, Альф! Ты подрос...

Он сидел всё так же, полурастворённый в тени, сидел, поджав ноги, и какой-то один миг я сумел разглядеть его отчётливо - похожий на огромную, сухую лягушку с чёрной задубевшей кожей. Потом его снова затуманила тьма. Тень от летней кухоньки была самой обыкновенной, но вот клочок голой, чёрной земли, пятно на стене - там, где обвалилась штукатурка и кирпичи покрылись лишайником, и кусты страшной крапивы...

Он сглотнул, дёрнув кадыком - или что у него там было в горле - это означало, видимо, смех.

– Я и до сих пор не знаю, как тебя называть...
– пробормотал я. Желать ему "доброй охоты" я пока поостерёгся.

– Ну... зови меня до времени "Крысоловом".
– И он "захихикал" - кашляющее, глухо.
– Мой крестник... кхи-кхе-кхе...

– Так ты - тот, о ком говорил мне... говорили в городе?

– Наверняка, он - это я!
– закудахтал Крысолов.
– О ком бы ещё могли говорить бедные, робкие паучки?

– ...Библиотека, - сказал Крысолов.
– Превосходное место. Там можно найти любую книгу.

– Ты любишь читать?

– Я? О, нет. Я люблю дремать. Самое удобное занятие. Но нужны способности. Я могу сказать тебе, в этом нет особого секрета, Альф. На самом деле, это просто мало кто умеет.

– Спать?!

– ДРЕМАТЬ, я сказал. Находиться в "щели между реальностями". Между "здесь" и "там". Один человечий мудрец сочинил фразу: "сон разума рождает чудовищ"... Не знаю, что он хотел ею иметь в виду... я слышал её краем уха, но подозреваю, что смысл у неё какой-то другой. Но "чудовища" - это многое... Многие забавные вещицы происходят оттуда, из "щели". Надо только суметь не спать. Многие на этом сдулись. Они уснули. Одеревенели. Все эти старые тролли, растрескавшиеся, обомшелые кряжи, они ушли. Их мысли становились всё длиннее и длиннее, пока не потухли. А в "щели" очень быстрые мысли. Они как искры меду небом и землёй. Огромная энергия. Ты находишься и тут, и там. И в этой точке, в твоём разуме, сходятся напряжения двух миров. Они перемешиваются. Играет музыка. Бешенство бури. А ты висишь между мирами, создавая фантомы иных реальностей - они живут лишь мгновения, но какая разница?!

– И много таких, кто умеет?

– Нет, конечно. А как ты думаешь, многие ли сумеют жить в хаосе?

– Не знаю...

– Не беспокойся. Я не буду тебя слишком утомлять. Я хочу поговорить с тобой о Библиотеке. Хочу попросить тебя кое о чём.

– Должок?

Крысолов закудахтал.

– Договор кровью и всё такое... Нет, Альф, ничего такого мы не подписывали. Ты не сумеешь отказаться, просто потому что я немножко тебя знаю. Ты можешь мне сказать: нет, старая жаба, я не буду для тебя ничего делать!.. Хе-хе-хе... Ну, конечно, ты так не скажешь, но неважно. Важно то, что когда ты узнаешь о моей просьбе... предложении... искушении... ты больше уже не сможешь выкинуть это из головы. Пусть не для меня - но для себя ты захочешь это сделать. Пусть не сразу, пусть не в такой форме, пусть неосознанно. Но я кое-что понимаю в таких вещах... Иди сюда, мой крошка, я тебе кое что покажу!