Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор

Постепенно хмель брал своё, лица у моих коллег раскраснелись, народ разделился на группы по интересам.

Несколько детективов, включая Тома нашли себе партнёрш из числа тех дам, которые входят в обязательное меню пабов наподобие этого, и теперь парочки лихо отплясывали перед маленькой эстрадой, на которой играл что-то народное и зажигательное маленький оркестр.

Остальные старательно накачивались спиртным.

Представляю как наутро у них будет раскалываться голова. Врагу не пожелаешь.

— Мистер Лестрейд…

Я посмотрел на назвавшего моё имя. Это был малый лет тридцати с лицом, изъеденным оспой, и редкими прилизанными волосами. Одет он был в потасканный костюм с протёртыми локтями — похоже, ему приходилось много и регулярно писать, причём явно не в конторе — иначе бы он обязательно пользовался нарукавниками.

— Мы знакомы?

— Косвенно, — сказал он и представился:

— Мильчан… Артур Мильчан…

— Погодите, — напряг память я. — Кажется, мне знакомо ваше имя. Где-то я его уже встречал. Вы — репортёр?

Мне не раз в газетах, прочитанных в психушках, попадалось это имя. Сложилось впечатление, что Мильчан специализируется на разного рода криминальных сплетнях.

— Так и есть. Надеюсь, вас не смущает моё общество? — тихо, чтобы не привлекать внимание моих коллег, спросил он.

— Нет. А вас моё? — в свою очередь поинтересовался я.

— Конечно, нет. Да и с чего бы? Для обывателей и полиция и журналисты — одного поля ягоды.

— Верно. Как верно и то, что случись с обывателем неприятность, он почему-то начинает искать помощь у полицейских или в газете.

— Хорошо сказано!

— Можете использовать без ссылки на меня… Вы ведь не просто так пришли в этот паб, а с какой-то целью…

— Почему вы так решили?

Я усмехнулся.

— Профессиональная привычка подмечать любые мелочи. Я заметил вас сразу, как только вы вошли в паб — отсюда прекрасно виден вход. Ваше поведение подсказало мне, что вы здесь новичок, вам понадобилось какое-то время, чтобы освоиться. Вы взяли бокал светлого — то есть напиваться не собирались, долго искали место и выбрали его неслучайно, чтобы иметь возможность нас наблюдать. А когда вы назвали моё имя — стало ясно: искали вы конкретно меня. Кто в Скотланд-Ярде сказал вам, где мы?

— Маленький профессиональный секрет, — усмехнулся Мильчан.

— Значит, осведомителей у вас хватает. Тогда почему такой интерес именно к моей довольно скромной персоне?

Мильчан покосился на моих коллег.

— Я написал о вас несколько статей, когда всплыла эта неприятная история с самоубийством лорда Эшкомба… У вас репутация лучшего сыщика Лидса.

— Дутая. Её сделали вы… то есть люди вашей профессии — журналисты.

— Самокритичность вам к лицу.

— А знали бы вы как мне идёт раздражение… Не ходите вокруг да около, скажите прямым текстом: что вам понадобилось от меня?

Он огляделся.

— Тут не самая спокойная обстановка… Вы не станете злиться на меня, если я предложу вам пропустить по стаканчику в другом месте?

— Вас смущает такое количество полицейских в одном месте, но вы всё равно хотите угостить полицейского выпивкой? Вам нужна моя помощь в качестве детектива?

— Да.

— Но вы почему-то не хотите говорить в присутствии свидетелей, пусть они даже из полицейского ведомства…

— Так и есть, мистер Лестрейд. Поверьте, у меня есть все основания быть не очень доверчивым.

Я вгляделся в его лицо. Встроенным детектором лжи природа меня так и не одарила, но многолетний опыт службы в милиции многому научил. Мильчан был чем-то страшно напуган, ему действительно была нужна помощь.

И, по его мнению, помочь ему мог только полицейский–новичок из другого города.

Меня это по-настоящему заинтриговало.

— Хорошо, мистер Мильчан. Дайте мне немного времени, и я буду в полном вашем распоряжении.

— Благодарю вас, мистер Лестрейд. Вы — настоящий джентльмен. Я буду ждать вас на выходе из паба.

Газетчик ушёл, а я простился с коллегами, которым к тому моменту было всё равно, с кем мне пришлось общаться. Сегодняшняя вечеринка обещала завтра отправить весь сыскной отдел в глубокий аут.

Накинув плащ, я вышел на улицу.

— Мистер Лестрейд! — стоявший на той стороне Мильчан помахал мне рукой.

Нас разделяла широкая мостовая.

— Иду! — кивнул я и собрался сделать шаг навстречу репортёру.

— Па-берегись! — крик послышался откуда-то справа.

Топот копыт, лошадиное ржание, по улице с бешеной скоростью мчался громадный чёрный экипаж. Я даже не понял откуда эта карета появилась, она словно вынырнула из ниоткуда.

На козлах восседал кучер, облачённый во всё черное. Я не разглядел его лица, оно, подобно ковбоям из картин про Дикий Запад было скрыто от посторонних платком, голову кучера венчал отражающий блеск газовых фонарей блестящий цилиндр.

Ещё немного, и экипаж бы меня сбил, я едва успел отпрянуть назад, а кучер, резко натянув вожжи, заставил карету замереть.

Я видел как тяжело дышат лошади, как они всхрапывают и прядут ушами.

Кучер приподнялся, в его руке был длинный волнистый хлыст.

— Мильчан?

— Д-да… — донеслось с той стороны мостовой.

Хлыст прорезал воздух, послышался резкий щелчок по громкости сравнимый с выстрелом из пистолета.

— Н-но! Пошла!

Экипаж сорвался с места как ракета, помчал по мостовой.

И тут я заметил, что журналист лежит на земле, а его шляпа слетела с головы и скатилась в лужу.

— Артур… Что с вами?!

Меня охватило плохое предчувствие, я даже не перебежал — перелетел на ту сторону мостовой, тронул Мильчана и замер.

Репортёр был мёртв. Хлыст не только перебил ему горло, но и вырвал кусок мяса с кадыком. Это была быстрая, но ужасная смерть.

К нам подскочили случайные прохожие: благообразные джентльмены, пропахшая рыбой торговка, матрос…

— Господи, он же мёртв! — молоденькая барышня, которую сопровождала пожилая матрона, упала без чувств.

Я нащупал в кармане револьвер Херба. После всей катавасии с ограблением дантиста, ранением моего полицейского куратора, арестом миссис Причард, жуткой кончиной констебля Кризи, я закрутился и забыл отдать оружие.