Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор

Я терпеливо ждал, когда мадам Беркли заговорит, и вот это произошло.

— На улице говорят, что с констеблем Кризи приключилось большое несчастье. Он так неудачно поскользнулся на мостовой, что разбил себе голову и скончался. Упокой господи его душу!

— А ещё практически накануне смерти он уволился из полиции, — спокойно произнёс я.

— Жаль, конечно. Кризи все уважали. Теперь вместо него назначили какого-то желторотика, который ничего толком не умеет, только раздувает щёки и кричит, — вздохнула мадам. — Никакой защиты слабой женщине…

— Хотел бы я посмотреть на того, кто рискнёт вас обидеть! — улыбнулся я.

— Вам бы всё к шутке свести… А между прочим, очень тяжело вести дела, когда у тебя нет надёжной опоры, — дрогнувшим голосом сказала хозяйка заведения. — Нужен кто-то вроде вас: такой же смелый, сильный и с вашим положением.

— На что вы намекаете? — напрягся я.

— Мистер Лестрейд: скажу вам как на духу: Кризи всегда помогал мне. Если у меня возникали неприятности — а они неизбежны, он вмешивался и наводил порядок. Он это умел, поэтому его и уважали.

— Не бесплатно, наверное, — лукаво подмигнул я.

Мадам Беркли кивнула.

— Разумеется. На добро полагается отвечать добром. Кризи получал от меня пять фунтов в месяц за свои услуги. Но он был простой констебль, обычный необразованный полицейский. Таких сотни. Вы же — детектив Скотланд-Ярда. Вам я готова заплатить больше!

— Ух ты! — воскликнул я. — Спрошу исключительно из спортивного интереса: на сколько дороже вы оцениваете сыщика Скотланд-Ярда?

— Десять фунтов в месяц вас устроят, мистер Лестрейд? — сказала она и вопросительно посмотрела на меня.

Глава 19

М-да, не так часто передо мной появлялась моральная дилемма, а тут как раз тот случай. В том прошлом, которого больше нет, я бы отказался сразу, а тут… Внезапно появился червячок сомнения, который стал грызть мою уверенность изнутри.

Эх, слаб человек.

Тем более мозг сразу стал находить оправдания. И как всегда их была тысяча и каждое убедительней предыдущего.

Это не мой мир, не моя страна и собственно ничего такого чтобы «ужас-ужас» владелица борделя, замаскированного под гостиницу, не предлагала.

С финансами у меня откровенно туго, в ближайшее время ситуация точно не наладится.

Ну возьму я эти несчастные десять фунтов… Хотя, почему — несчастные? Очень даже неплохое подспорье к жалованью.

К чему меня это обязывает?

Ну приведу в чувство не в меру зарвавшегося клиента — впрочем, люди мадам Беркли сделают это не хуже меня.

Предупрежу, если кто-то наверху замыслит проверку или облаву…

Убудет от меня? Нет.

Ухудшит криминогенную обстановку в столице — «ха-ха» три раза.

Что-то по-настоящему серьёзное — вроде убийство, даже Кризи не стал бы покрывать. А я и подавно не буду.

Так что — взять эти деньги со спокойной совестью и гуляй, Вася, ни в чём себе не отказывай?!

Смогу потом без отвращения на себя в зеркале смотреть? Смогу. Не сразу, но потом привыкну, подниму ставку до пятнадцати фунтов в месяц. Скажу — инфляция разгулялась, империю штормит…

Мадам Беркли окинула меня испытывающим взором.

— Десять фунтов — хорошие деньги, — стараясь овладеть собой и не поддаваться искушению, произнёс я.

Она запустила руку в глубокое декольте. Я с удивлением отпрянул — меня что, будут ещё и соблазнять? И это после того, как я отправил погулять её лучшую девочку…

За кого она меня принимает?!

— Всё в порядке, мистер Лестрейд, — усмехнулась мадам Беркли. — Никто на ваше целомудрие не покушается.

— Очень на это надеюсь, — фыркнул я. — Со своей стороны тоже обещаю быть джентльменом. Хотя, если ваша кисть нырнёт ещё глубже — за себя не ручаюсь. Не каменный…

— Осталось недолго, — засмеялась она.

Рука её вынырнула из бездн платья, теперь в ней был конверт броского красного цвета. Точно таким же выкрашены почтовые ящики. Не хватало разве что букв VR — Victoria Regina, королева Виктория.

Мадам Беркли показала содержимое конверта. Он был плотно набит купюрами.

Я удивлённо посмотрел на женщину.

— У вас проблемы с арифметикой? Вы не умеете считать до десяти?

— Я подумала и решила сделать взнос сразу за полгода. Здесь ровно шестьдесят фунтов. Не верите — можете пересчитать, — заявила она.

Шестьдесят фунтов — половина обещанного мне Скотланд-Ярдом годового жалованья… Уже что-то.

— Да вы мой змей-искуситель, — покачал головой я.

— Берите. Они ваши…

— Вы так щедры… Но, — я выдержал паузу, — брать с женщин деньги — не в моих правилах. Вынужден отказаться.

— Шестьдесят фунтов! — многообещающе произнесла она.

— Спасибо! В прошлом у меня бывали провалы в памяти, но этот миг и этот конверт я запомню на всю жизнь. Клясться, уж извините, не буду — прошу поверить на слово… Я, как никак, джентльмен.

— Вы точно не хотите взять эти деньги? — нахмурилась она.

— Даже у проституток и полицейских есть свои принципы, — строго сказал я. — Вы не целуетесь с клиентами, а такие как я — не берут взятки.

— Я часто имела дело и с публичными девками и с полисменами… Вы — первый, кто отказался взять у меня деньги, — грустно произнесла женщина. — Обычно они говорили, что этого мало и требовали ещё.

— Чтобы вам было легче это принять — считайте меня извращенцем… Или психом, что почти соответствует правде.

— На извращенца или психа вы не похожи…

— А на полицейского?

— И на него тоже. Вы не спите с моими девочками, не берёте взяток… Разве что одним святым духом не питаетесь, только поэтому я и не прошу вас повернуться ко мне спиной.

— Зачем мне поворачиваться к вам спиной?

— Как зачем? Чтобы показать крылья.

— Зря не просите… Может, они у меня есть… — хмыкнул я.

— Я уже начинаю в это верить. Что ж, — с какой-то странной интонацией, в которой я почувствовал целую гамму противоречивых чувств, произнесла она, — не стану настаивать и докучать вам. Приятного аппетита, мистер Лестрейд. И покойного сна.