Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор

— Ай, мистер! Что вы делаете! — взвизгнул тощий.

Он предпринял попытку вырваться, но сделал себе только хуже. От боли у него даже выступили слёзы на глазах.

— Не дёргайся. Будет хуже! — предупредил я.

— Мистер, как вам не стыдно! — вдруг возмутилась леди Элизабет. — Зачем вы пристали к этому молодому человеку?

— Поверьте, у меня есть все на то основания, — улыбнулся я ей, и, не давая вору разжать пальцы, поднял его правую руку.

В ней находился небольшой, расшитый золотом и жемчугами, кошелёк.

— Это ведь ваше — да, леди Элизабет?

— Моё, — кивнула девушка.

— Теперь, надеюсь, вы понимаете, какие мотивы двигали мной, — сказал я.

— Он что — хотел украсть мой кошелёк?!

— Неправда! — взвизгнул тощий. — Дама случайно выронила кошелёк. Я поднял его и хотел ей вернуть. Но не успел — вы впились в мою руку как клещ.

— Эту чушь рассказывай кому-то другому. Детектив Лестрейд, Скотланд-Ярд, — громогласно объявил я на весь омнибус. — Обычно мы не занимаемся карманниками, но тебе крупно не повезло.

Я посмотрел на леди Элизабет.

— Вы сильно спешите?

— Я… Не очень. А что?

— Давайте выйдем из омнибуса, тем более это, очевидно, была ваша остановка, и будем думать, как поступить с этим неприятным во всех отношениях мужчиной.

— Хорошо, — легко согласилась она.

Мы покинули омнибус, и тот, вобрав в себя новую партию пассажиров, покатил дальше.

— Отпустите меня, пожалуйста, — заныл тощий. — Это была первая и единственная кража в моей жизни. Моя мать при смерти, сестра тяжко больна — мне пришлось пойти на это, и я жутко раскаиваюсь!

От его слов за километр несло фальшью, однако леди ему поверила.

— Мистер Лестрейд…

— Да.

— Отпустите несчастного парнишку. Он больше не будет воровать. Ведь так?

— Так-так! — закивал он плаксиво. — Богом клянусь — не буду.

— Ну вот. Дадим мальчику ещё один шанс.

— Вы уверены? — строго посмотрел я на неё.

— Уверена.

Я вздохнул.

— Хорошо. Исключительно из уважения к вам, леди Элизабет. Я отпущу этого негодяя, который обещает стать на путь исправления. Но мне понадобится немного времени, чтобы убедиться, что он не врёт. С вашего разрешения, мы отойдём за угол.

Я взял поганца за рукав и потащил в сторону, затем свернул с ним в ближайшую арку.

Когда вернулся, леди Элизабет окинула меня удивлённым взором.

— Вы его точно отпустили?

Я гордо кивнул.

— Да. Как и обещал. На все четыре стороны.

— А этот странный крик, который я услышала?

— Крик? Ах, да — это был крик радости.

— Слава богу! Я рада, что всё так получилось, и что вы ему поверили. Он ведь больше не будет воровать?

— Ну… Пару месяцев ему точно будет не до этого, — вздохнул я, не став уточнять, что сломал ему несколько пальцев.

Глава 22

— Леди Элизабет, не будете против, если я вас провожу? — предложил я.

— Ох, мистер Лестрейд, мне право неловко так вас утруждать, — улыбнулась девушка.

Я приложил руку к груди:

— Уважаемая леди Элизабет, поверьте, я хоть и не молод, особенно в сравнении с вами, но и не настолько стар, чтобы упасть от сердечного приступа во время пешей прогулки. Есть и другие хорошие новости: дождик прекратился, и вам совсем необязательно делиться со мной вашим зонтиком. Надеюсь, я был достаточно красноречив.

Девушка усмехнулась.

— Более чем, когда упоминали о своём возрасте. А мне казалось: вы не старее моего отца…

— Туше! — Я шутливо вскинул вверх руки. — Так как — буду ли я допущен к кругу лиц, которым разрешается сопровождать вас в прогулках по Лондону? Тем более после того, как вы оказали мне не так давно большую услугу, уступив ваш экипаж…

— Считайте, что ваша кандидатура официально одобрена! — тряхнула хорошенькой головой леди Элизабет.

— Прекрасно! — обрадовался я.

Перспектива провести время в компании очаровательной девушки, хотя бы недолго избавляла от грустных мыслей.

— Если на то пошла речь, а где ваша прекрасная карета? Почему вы путешествуете на омнибусе подобно самой обычной англичанке из низов, а не как полагается благородной леди: в собственном экипаже, в сопровождении кучи слуг? — продолжил я.

— Даже благородная леди не забывает, что она — плоть от плоти британского народа. К тому же у кареты сломалась ось, я не стала дожидаться, пока её отремонтируют. А слуги — я в них не нуждаюсь, когда мне предстоит проделать короткий путь. Я удовлетворила ваше любопытство? — спросила она.

— Более чем, — кивнул я.

Отсутствие всякой надменности мне весьма импонировало. Другая задрала бы нос… Вот что значит — хорошее воспитание.

— Тогда в путь, мистер Лестрейд, — произнесла леди Элизабет. — Всецело полагаюсь на ваше мужество и ваш острый и проницательный ум. Он несомненно поможет мне скрасить дорогу.

— Приложу к тому все усилия.

Я выставил свой локоть, и она без всякого стеснения взяла меня под руку.

— Куда прикажете доставить? — осведомился я. — На край света?

— Ну зачем же так далеко?! — засмеялась она. — Кажется, в Лондоне вы недавно и ещё совсем не знаете город…

— Так и есть. Боюсь, я совсем в нём не ориентируюсь, — признался я.

Уже несколько дней собирался купить детальный план города и как следует изучить, да всё не судьба.

— Этому горю легко помочь. Я буду вашим гидом. Прямо, а потом направо. Я сообщу вам — где понадобится повернуть.

Мы пошагали по выщербленному тротуару, старательно обходя лужи. Мимо то и дело проезжали кареты, кэбы, омнибусы, норовя окатить нас потоками грязи, но, очевидно, вокруг леди Элизабет был какой-то невидимый силовой купол, и её костюм выглядел безупречно чистым, в отличие от моих брюк. Наверно, это талант. Точно такой же был у моей жены. Окажись она в маслоподвале во время прорыва гидравлических труб, всё равно бы вышла наружу с безупречной причёской, макияжем и одеждой.

Было у леди ещё одно замечательное качество, как бы ни были запружены улицы, сколько бы вокруг ни сновало пешеходов, нам не приходилось лавировать среди них, людской поток обтекал нас в буквальном смысле, и мы могли идти, не увеличивая шаг и не роняя достоинства.

А вокруг творился просто выдающийся бедлам! Уж мне-то, которому довелось побывать в этом славном месте, было с чем сравнивать.

Толпы людей, крик, гам… То здесь, то там лотки с местным фастфудом: те же устрицы, которые можно было плюхнуть на краюшку хлеба, смазанную маргарином, приправить бесплатными перцем или уксусом и съесть на ходу.