Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Лиса в курятнике
Шрифт:

Много вопросов. В том числе и к ней.

Если смолчит...

Она отложила расческу, решив, что в этаких делах торопиться не следует.

– Слышала?
– Авдотья вышла в платье цвета лазури, которое было столь же неподобающе роскошным - все ж утренним нарядам более присталы легкость и сдержанность - сколь и неудачно скроенным.
– Кульжицкая с любовником сбежала.

– Что?

– Ага, - Авдотья кивнула кому-то, впрочем, ей не ответили.
– Все об этом говорят...

Девиц собрали в уже знакомой зале, правда, приглашать к столу не спешили. Авдотья помахала веером и тихо добавила:

– Не верю.

Почему?

Нет, Лизавета точно знала, что несчастная - значит, Кульжицкая, надо будет запомнить, - никуда не сбегала. Но узнать, что думали прочие, следовало.

– Потому что она занудной была, - Авдотья веер захлопнула и, воровато оглянувшись, сунула его в декольте. Пожаловалась.
– Свербит... не знаю, чего... прям с утра... так вот, я Гдыньку знала... ну как, не приятельствовали... она в пансионате заводилой была. Этакая... цесаревна... ходит павою, ручки расставивши. И за нею другие курицы. Она только и могла говорить, про то, какой у нее род знаменитый и великий. И тут не лучше... слушай, как-то прям совсем зудит...

– Покажи, - Лизавета развернула Авдотью к окну и поморщилась: кожа в вырезе была красна, будто ошпарена.

– Так вот... она мне в первый же день заявила, будто... папенька обо всем позаботится, что мне здесь делать нечего... и никому нечего...

На красной коже проступали знакомые белые пятнышки.

Чесоточный порошок?

Здесь?

Дурная шутка, которая весьма скоро перестанет шуткой быть.

– Не шевелись, - Лизавета судорожно пыталась вспомнить хоть одно полезное заклятие. Был же у них курс целительства, пусть и теоретический сугубо, но был же. Никогда-то оно ей не давалось, но основы... заморозка... точно, легкая заморозка снизит чувствительность, а далее... не может такого быть, чтобы во дворце не отыскалось пары-другой целителей.

– И главное, уверенная была, что у нее все выйдет... когда Таровицкую хвалить начинали, прям кривилась вся... а про Одовецких сказала, будто род их свое уже сыграл... ох ты ж, матерь божья... везде свербится...

Знакомый звук заставил девиц встрепенуться.

Двери открылись...

...нехорошо опаздывать на завтраки, неуважительно по отношению к хозяевам, даже если хозяева эти не дают себе труда к гостям выглянуть, но...

...не бросать же ее так.

Заклинание выплеталось, правда, получалось кривеньким, и Лизавета искренне надеялась, что не сделает хуже. Это ж надо было додуматься. Это...

...преступление.

– Ох, - Авдотья встрепенулась.
– Похорошело...

– Не двигайся только. Я... еще тот целитель... просто стой, я контур укреплю...

Белые пятнышки на коже продолжали появляться. Иные раздувались, превращаясь в полупрозрачные волдыри, готовые лопнуть при малейшем прикосновении. Значит, не только порошок... сам по себе он не то, чтобы безобиден, скорее вызовет лишь покраснение и зуд, а вот волдыри...

Без магии не обошлось.

Лопнут - и вместо их на коже язвы образуются. Лизавета с таким уже сталкивалась, и помнит, что эти язвы, мало того, что болезненны, так еще и заживают плохо.

– Даже дыши аккуратно...

Она огляделась.

Комната была пуста. Двери распахнуты.

– Это... кузина... вот тварь, - Авдотья к предупреждению отнеслась в высшей степени серьезно.
– А мне должно быть так холодно? Будто лед на грудь положили...

– Должно... я сейчас отойду...

Куда?

– Найду кого-нибудь... тебе целитель нужен и срочно.

– Точно она, больше некому... змеища... ничего, я не забуду...
– она прикрыла глаза и добавила невпопад.
– Гдынька б в жизни корону на любовника не променяла... непонятное что-то творится.

А Лизавета едва сдержалась, чтобы не заорать.

В комнате было пусто.

Двери... и закрылись.

Слуги... слуг нет... совсем нет... и за дверями... и... этого человечка она заметила лишь потому, что дернулся он.

Неприметненький.

Маленький, сгорбившийся и весь какой-то серый, невыразительный до того, что плакать охота. Или это от нервов? Нервы беречь надобно, а потому Лизавета носом шмыгнула и вцепилась в руку мелкого - очень мелкого и даже ничтожного по дворцовым меркам - чиновника, заявив со всей возможной строгостью:

– Вы должны мне помочь...

...Димитрий опаздывал.

Нехорошо, но и завтрак задерживать нельзя: не поймут-с. Поговаривали, что и во время мятежа местный распорядок соблюдали найстрожайшим образом. И даже когда мятежники ворвались в Летнюю резиденцию им было велено погодить с претензиями...

Байка, конечно, но в целом почти правдоподобная.

...а ведь дело задержало.

Заговорился.

Сперва с княгиней Игерьиной, которая, если подумать, ничего важного и не сказала, мол, не злоумышляет, на собеседовании проявила похвальную искренность, однако и туману напустить сумела.

Искренность искренностью, однако...

Менталисты, чтоб его.

После пока распоряжения отдал - рыженькой следовало заняться плотнее, и не только ею. Как-то же попала она в царское крыло... и не только она.

Кульжицкую убили там же.

Куда подевалась охрана?

И дворцовая гвардия?

И казаки, приставленные к Лешеку. Тот хоть и не особо жаловал сопровождение, однако был в достаточной мере разумен, чтобы не пытаться сбежать...

Допросы ничего не показали.

Охрана была уверена, что ни на мгновенье не покидала поста, а казаки и вовсе полагали, будто весь прошлый день провели прямо за спиною цесаревича... и главное, описывали этот день преподробненько. Нет, Игерьину надо отзывать. Пансионат для девиц одаренных, конечно, дело важное и почти государственное, однако происходящее во дворце куда важнее.

...в общем, заработался.

Ночь не спал. Такое частенько и прежде случалось, а тут то ли запамятовал Димитрий про укрепляющее зелье, то ли пообвыкся с ним, но сморило прямо за столом. А уж этакий сон здоровья не прибавил. Проснулся он на рассвете от ломоты в плечах и больной головы, которую следовало в порядок привести.

Привел.

И немедля стребовал к себе Стрежницкого, как и собирался. Тот явился незамедлительно, хоть и играет роль привычную, охламона, но разумен...

Наблюдателен.

И собой хорош тою сахарной красотой, которая в сердцах девичьих находит горячий отклик. Думать об этом почему-то было неприятно, но Димитрий давно уж приловчился разбираться с неправильными эмоциями. И тут отмахнулся.

– Есть задание, - сказал он, окинувши придирчивым взглядом фигуру Стрежницкого. Тот ко вниманию начальства высокого отнесся без пиетета. Ишь, раскинулся в кресле, будто стоит оно не в кабинете чужом, но в родовом особняке...

Поделиться с друзьями: