Ложь

ной… естественно, что тетя выбрала покорное, послушное существо, которое, не протестуя, смиря-

лось с ее капризами; она предпочла ее существу мятежному и отважному, какой учил меня быть отец.

Что ты хочешь? У меня множество недостатков, и тетя Сара не желает прощать их мне.

– А мне ты кажешься очаровательной… Восхитительной, необыкновенной!

– Ты – самый любезный мужчина, которого я знала в жизни. Я знаю, какая я на самом деле; я не

умею сражаться с хитростью и не хотела бороться с Вирхинией, чтобы завоевать сердце тети Сары. С

другой стороны мне дали не так уж много времени…

– Да, я уже знаю, что почти сразу же тебя поместили в частную школу, между тем, как Вирхиния

осталась дома.

10

– Она всегда была болезненной, здесь у нее были свои собственные учителя.

– К несчастью, ее образование не слишком выиграло от этого. Ты, наоборот…

– Я училась в колледже с самой строгой дисциплиной, который нашелся в столице; тетя Сара

считала, что мне дали то, чего не хватало. Меня заставляли учиться, и нет большой заслуги с моей

стороны. Я увлеклась спортом, игрой на фортепьяно и была там довольно счастлива; учителя меня це-

нили.

– Любой, кто общается с тобой, должен ценить и обожать тебя, Вероника.

– Не нужно преувеличивать. По той, или иной причине окончание колледжа задержалось. Когда

я вернулась в этот дом, я была чужой, а Вирхиния – избалованной девчонкой… С другой стороны, ты

уже увидел ее; она – слабая, избалованная, изнеженная, заливающаяся слезами в объятиях тети Сары, для того,чтобы та порадовала ее чем-нибудь. Ее капризы в порядке вещей в этом доме, не знаю заме-

тил ли ты это…

– Полагаю, что мой отец догадался, по меньшей мере, относиться к вам одинаково.

– Дядя очень хороший, понятно, что он всегда так занят. С тех пор, как ты приехал, мы чаще ви-

дим его. Он гордится тобой, представляя тебя инженером, и доволен твоим возвращением.

– Моя профессия инженера, как ты резонно сказала раньше, не служила ничему больше, чем

строительству воздушных замков. Почти десять лет вдали от семейного очага, я приезжал к вам на ка-

никулы, но, обычно, наши каникулы не совпадали.

– Вовсе нет… Просто тетя всегда предпочитала, чтобы я извлекала пользу от летних курсов. На

них я выучила языки, немного обучилась музыке, научилась плавать и фехтовать… В конце концов, идея оказалась неплохой.

– Фехтование?.. Мне было приятно, когда сказали, что ты была превосходной фехтовальщицей.

Знаешь, что у меня есть желание вызвать тебя на дуэль?..

– Когда захочешь, но уверяю, оно того не стоит.

– А что ты скажешь о прогулке верхом этим вечером?..

– Превосходно!.. Если только мы не опоздаем на ужин.

– Мы вернемся, когда ты захочешь. Иду распорядиться оседлать наших лошадей.

– Подожди… пожалуй, ты должен пригласить Вирхинию; по крайней мере, спроси ее, не хочет

ли она к нам присоединиться.

– Она очень плохо ездит верхом и сразу же устает; ей хочется ехать шагом в унылой карете, а

как только мы оставляем ее позади, она злится.

– Если мы не позовем ее, это не понравится тете Саре.

– Я беру на себя всю ответственность. Лучше мы поедем, не сказав никому ни слова… Или ты

не хочешь быть со мной наедине?

– Ради Бога, Джонни, какой вздор!

– Иногда мне кажется, что ты меня избегаешь, что тебе надоело мое постоянное присутствие.

– Ну что за чушь!..

– Если бы ты знала, что я чувствую… Если бы я был способен сказать тебе это…

Как всегда, он сдержался, прежде чем признание в любви сорвалось с его губ, как будто в

самой глубине этих черных, пылающих странным огнем, бездонных глаз Вероники, было что-то та-

кое, что сразу завораживает и пугает его.

– Что?

– Ничего… Хотел бы я знать о чем ты думаешь, постичь глубину твоей души, но душа эта за-

мкнута, так что, боюсь, мне никогда не понять ее…

– Ты неисправим, Джонни… Ну, так что, едем мы кататься верхом, или нет?

– Едем…

– Предупреждаю, что я приведу себя в порядок через пять минут и буду вынуждена ждать те-

бя…

– Любой мужчина способен одеться и раздеться пять раз за “минутку”, тогда как всякая женщи-

на, тратит уйму времени на переодевание.

– Ты такой психолог!..

11

– А ты – самое очаровательное создание, которое я когда-либо знал. Ты – словно солнышко

Рио…

– Но ведь о солнышке Рио все плохо отзываются… Говорят, оно нещадно жарит.

Они вместе пересекли просторную террасу. Молодой, красивый, элегантный юноша, Джонни

де Кастело Бранко, неплохо смотрится рядом с блестящей девушкой с черными волосами и кожей цве-

та янтаря. За ними, из- за двери застекленной ротонды наблюдают чьи-то злые глаза… Глаза Вирхи-

нии…

– Они довольны жизнью… Вот увидишь, тетя Сара. Веронике весь свет нипочем, когда она ря-

дом с Джонни, поэтому, естественно, она сделает все возможное, чтобы прогнать меня, несмотря ни

на что.

– Идем, не говори глупости… Я знаю, что ты очень нравишься брату, но, если ты, из гордости, не идешь к нему и не разговариваешь с ним…

– Что он сделает, если она его приманивает?

– Ох!.. Приманивает?..

– Я хочу сказать… что она рассказывает ему занимательные вещи и при этом говорит так, что он

не видит ничего вокруг, кроме нее. А затем вскоре уходит, Джонни, естественно, идет за ней следом, и

я остаюсь одна. Так происходит всякий раз.

– Ну так теперь, когда произойдет подобное, ты окажешь мне любезность, если спокойно пой-

дешь, куда пойдут они… Вот еще не хватало!

– А что, если они меня прогонят?..

– Они так не поступят. Мой сын на это не способен…

– Джонни очень славный, но…

– И ничего. Уверяю тебя, что я улажу это дело… Ох, уж эта мне Вероника!..