Ложь

ся мне героическим.

– Сеньору Ботель Вы тоже находите героиней?..

– Разумеется, я высоко ценю ее беззаветное самопожертвование, но это совершенно разные ве-

щи.

– Почему же?.. Я не верю, что такой человек, как Вы, считает, что женщина имеет право на все -

только потому, что она красива.

– Друг мой, я не слишком- то разбираюсь в женщинах, зато я разбираюсь в душах, а в глазах

Вашей жены проглядывает искренняя, благородная и отважная душа.

130

– И Вам было достаточно пожатия руки, приветствия, чтобы понять все это?..

– За то короткое время, что я общался с Вами, я разглядел, изучил и оценил Вас в достаточной

степени, чтобы быть уверенным в том, что Вы не сделали бы недостойный выбор. Сеньора Сан Тель-

мо – единственная из всех, так называемых Ваших друзей, по настоящему глубоко порядочный, высо-

конравственный человек…

– Ваши слова очень милы, Реверендо… А сейчас, позвольте мне заняться багажом…

– Нет, что Вы. Бросьте… По моему распоряжению сеньора Ботель поручила это двум своим

лучшим слугам. А что касается индейца Игуасу, он уже приходил ко мне домой забрать свои деньги.

Мы налили ему добрый стакан виски в уплату за то, что он так хорошо и так быстро привез вас. Эта

идея с тентом на пироге была грандиозной. Думаю, Вы изобрели наиболее подходящее из удобств, чтобы облечить поездку своей жене…

– Эта инициатива целиком и полностью принадлежала Игуасу. Это он заботился о Веронике на

протяжении всей поездки, прогнав меня на плот с чемоданами…

Реверендо Джонсон весело рассмеялся…

– Превосходно!.. Впервые я узнаю о галантности индейца тупи. Есть что-то необычное в Вашей

жене, дружище Сан Тельмо… У этих простых людей есть особое чутье на это. Я думаю, что отдам ин-

дейцу Игуасу целую бутылку виски … Но что происходит?..

– Сейчас я хотел бы увидеться с Ботелем…

– Зачем?.. Слишком рано, чтобы ссориться… Вы увидитесь с ним завтра, когда Вы успокоитесь, и он утихомирится.

– Я только думал попросить его, чтобы он прояснил мне нечто, касающееся кое-каких рудников, о которых он намекнул мне, поздоровавшись.

– Я и сам расскажу Вам об этом, поскольку у меня есть все данные, и кое-что более весомое, друг мой… Мешки золота, которые Ботель честно мне передавал.

– Мешки?..

– Ну хорошо, мешочки, но их четыре. Ослепительных, поразительных. Вы по меньшей мере раз

в пять богаче, чем думали…Вам будет очень приятно известить об этом сеньору Сан Тельмо, не так

ли?..

– Нет… Прошу Вас, не говорите об этом Веронике ни слова.

– То есть как? Вы собираетесь скрыть это от нее…

– Всего лишь на несколько дней, для всеобщего блага… Я прошу Вас помочь мне в этом деле, не

задавая вопросов…

– По мне, так это неприлично, к тому же должен Вас предупредить, что об этом знает весь посе-

лок… Боюсь, что слухи об этом уже расползлись по всей окрестности. Много лет назад, не знаю точ-

но когда, около Вашей обнаружилась золотая жила… Сеньора Ботель сошла с ума от радости.

– Минутку, Реверендо!.. Сеньора Ботель много раз видела фотографию, которая была в доме мо-

его брата?.. Ну, ту фотографию женщины… Женщины, из-за которой он нашел смерть… Разве не так?

– Я думаю, что она могла видеть ее много раз, поскольку ежедневно заходила в дом Вашего бра-

та. Но к чему Вы задали мне этот странный вопрос?..

– Да так, ни к чему, Реверендо… Простите меня… Идемте к Вам домой. Я очень хочу, чтобы

Вероника до последнего мгновения не знала о нашем богатстве, и узнала бы о нем из моих собствен-

ных уст.

– Я целиком и полностью признаю Ваше право преподнести ей сюрприз… Идемте туда!

***

Потрясенная, ошеломленная, утомленная этой долгой, изнурительной поездкой и слегка рас-

серженная болтовней сеньоры Ботель, Вероника в замешательстве пересекает широкий участок зем-

ли, отделяющий причал от дома протестантского священника. Она увидела таверну, жалкие, убогие

хибарки уроженцев здешних мест, унылую, бедную церквушку, грязь на улице, которую и улицей-то

131

можно назвать с трудом, зеленеющие поодаль болота и небольшой холм в глубине, на котором возвы-

шаются дома старателей.

– Как только мы придем, сразу же выпьем чаю… Будет просто отлично выпить чашечку-другую, пока не пришла пора пообедать по-настоящему…

Они вошли в тесную, до убогости простую, гостиную Реверендо. Атмосфера уныния и грусти

сжимает сердце Вероники. Однако, она слишком устала, и присаживается на первый же, попавшийся

под ноги, стул.

– Здесь есть печенье и немного мармелада…

– Спасибо, мне не хочется… Принесите мне лучше только чаю.

– Ну уж нет, Реверендо беден, но чай и печенье у него отменные. Я уже пообещала ему заказать

для Вас несколько банок самого лучшего чая и настоящее английское печенье. Самое большее, на что

я могу надеяться – то, что мой муж позволит мне сделать это для него. Взамен Вы, сеньора Сан Тель-

мо, могли бы убедить инженера, чтобы он отремонтировал церковь и дом Реверендо… Чтобы привез-

ли мебель немного поудобнее…

– Как так?..

– Реверендо тратит все свои деньги на помощь самым нищим, не оставляя себе почти ничего. У

него почти нет никаких удобств, он располагает лишь тем, что отдали ему добрые люди. И сейчас, по-

скольку и Вы, и мы можем за год сделаться миллионерами…

– Что такое Вы говорите?..

– Ясно, что вы тоже не знали об этом… Были открыты две богатейшие жилы на нашем руднике.

Если прежде Вы были богаты, то теперь богаче в десять раз… Вот увидите!.. Вы увидите мешки золо-