Лучшие Друзья 3

Одевшись, я вышла в коридор, в котором стояла оглушающая тишина. Папа с Валентиной, конечно же, спят. Вчера вечером они изрядно перебрали, и под аккомпанемент моей кривоватой игры на фортепиано танцевали весь вечер в гостиной.

Спустившись вниз, я услышала тихий шорох на кухне и, заскочив туда, приветливо улыбнулась Федору – повару.

– Доброе утро!

– И вам, Кристина, - ответил мне он улыбкой и махнул поварешкой.

Я, прыснув, выскользнула из дома.

У крыльца стоял Егор, его лицо выражало крайнее недовольство.

– Ты не могла быстрее? – он спросил то же самое, что и в первую нашу совместную пробежку.

Я, глянула на часы в телефоне, притворяясь, что смотрю время и сказала то же самое, что и тогда:

– Скажи мне, кто из твоих подружек может собраться за три минуты?

Егор сделал вид, что задумался. Потом его лицо осветила улыбка, он подхватил меня с крыльца и притянул к себе, обнимая.

– Привет, - прошептала я, утыкаясь носом в выемку его ключиц.

– Выспалась?.. – подколол меня он, легко коснувшись губами шеи, и побежав. Я, двинувшись за ним, засмеялась:

– Я вчера до трех играла на фортепиано для родителей. Какой там выспалась.

– Беда, - он ничуть не огорчился, вбегая в лес. – Но я не сделаю тебе поблажек. Бежим дальше. А то в своем Париже совсем потеряла форму.

Я догнала его и шутливо пихнула в бок. Он остановился, перехватил мою руку и, заведя ее мне за спину, впечатал свои губы в мои.

Моя голова мгновенно закружилась, и я потонула в пьянящем чувстве. Легкий поцелуй разгорелся подобно пламени, и мое сердце зашлось в бешеном ритме. Тут его руки переместились со спины на бедра, приподняли меня, и я скрестила лодыжки за его спиной, обнимая ногами. Моя спина влетела в дерево, и я ощутила, как Егор прикусывает мои губы. Черт возьми! Я никогда не чувствовала себя настолько испуганной и возбужденной одновременно!

Поначалу я вообще не поняла, что произошло: вот мы бежим по тропинке, обсуждая мой вечер, а тут я уже на нем и спиной царапаюсь о дерево.

Егор одолел меня своим языком. Затем он прижался ко мне ближе, и из его рта вырвался хриплый смешок. Все мое тело задрожало от этого звука. Егор снова укусил мою губу, и дрожь только усилилась. Я хочу вечно висеть на Егоре и чувствовать его губы и его желание.

Но тут он резко покинул меня. Мои ноги заскользили вниз по его телу, и я приземлилась на твердую и теплую землю.

Мои губы припухли, а в легких совсем нет кислорода, чтобы бежать дальше. Тело покалывало в тех местах, где он касался.

– Вот это я понимаю: доброе утро, - довольно замурчал он и, сорвавшись с места, исчез в кустах. Я, потрясенно уставившись на то место, где он только что был, в сердцах бросила:

– Гаденыш!

Но, мне ничего не оставалось, кроме как бежать за ним. Вдохнув поглубже, я двинулась вперед.

О, как же был прав Егор, говоря, что я потеряла форму. Я сдохла на полпути к его дому, и заметила его фигуру только через десять минут, на опушке, где продолжался густой лес.

– Дохляк! – сложив ладони в рупор, крикнул он. Его улыбка была видна даже с такого большого расстояния, и мои губы непроизвольно тоже растянулись в ухмылке. Я, добежав до него, склонилась к земле и, уперев руки в колени, тяжело задышала.

– Ты так сексуально стоишь, - его шепот раздался в моем ухе и, шлепнув меня по заднице, он сорвался с места и – вы только подумайте – побежал обратно!

Я, разогнувшись, заорала:

– Да ты издеваешься что ли?!

Мой стон и крик эхом пронеслись по еще спящим дорогам, и я, собрав последние силушки, побежала за ним. Чтобы я еще раз пошла на пробежку!

После, совершенно измученная, я мертвым мешком лежала на траве около дома Егора. Он, перекатываясь рядом, сказал:

– У нас есть четыре месяца, чтобы привести тебя в форму. Будем бегать каждый день.

Внутри что-то екнуло. Я ведь не сказала ему, что улечу через два дня. Два дня! Меня как током шандарахнули. Осталось всего два дня, и мне придется лететь обратно. Но Егор не знает. Он убьет меня…

– Насчет этого… - я помолчала, не зная, как сказать. – Я улетаю обратно в воскресенье.

Егор замер ко мне спиной. Воцарилась полная тишина.

Я легонько коснулась его плеча ладонью и произнесла:

– Скажи что-нибудь.

– Надолго? – напряженность в его голосе разгадывалась мгновенно.

– До конца лета, - выдавила я как можно тише. Егор развернулся ко мне лицом и сел. Взъерошив свои волосы, он поджал губы:

– И ты говоришь об этом сейчас. Хотя, стоп. Спасибо, что вообще предупредила, - он встал и направился к своему дому.

Черт.

Я подскочила следом, игнорируя ноющую боль во всем теле.

– Егор, подожди!

– Зачем тогда надо было все это начинать? Поиграть, пока нет твоего Доминика? Развлечься на недельку?

Я чувствую себя так, словно из меня вышибли весь воздух.

– Нет, - одними губами сказала я. Слезы выкатились из моих глаз так же неожиданно, как и произошла перемена нашего разговора.

– Черт возьми, почему все не может быть нормально?! – вдруг он развернулся и вперил в меня свой взгляд. – Зачем ты делаешь это? Я ведь правда поверил, что у нас есть шанс!

– Он есть! – всхлипнула я, проложив руки к лицу. – Мы справимся, Егор. Я буду прилетать так часто, как смогу!

– И будешь там наедине с ним? – его губы скривились от отвращения. – Нет уж, увольте.

Когда за ним захлопнулась дверь, я поняла, что все, что я так тщательно старалась наладить, испорчено.

11.

Я тупо смотрела на дно чемодана, когда раздался звонок телефона.

– А? – даже не посмотрев на дисплей, ответила я.

– Привет, крох, - знакомый до жути голос влился в мои уши, и я, восторженно пискнув, сказала:

– Привет!

– Ты получила мой месседж? Не дуешься больше?

– Получила. Не дуюсь, - ответила я, вздохнув. – Я дома, и я снова в таком дерьме, Дани.

Он хохотнул:

– Я не удивлен. Рассказывай.

Я потратила около получаса, чтобы рассказать вкратце о том, что происходит, и наверняка просадила все деньги на телефоне и ему, и себе, но мне отчаянно нужно было высказаться.

– Дани, я так хочу, чтобы эта жизнь перестала быть такой уродливой! Я просто однажды хочу проснуться и действительно поверить, что все будет хорошо, вместо того, чтобы тупо надеяться! Я хочу хорошую жизнь…