Luminosity - Сияние разума

— Он теплее воды, — ответил Эдвард немного рассеянно, глядя на стакан. — У нее нет вкуса. На жажду она тоже не влияет. Предполагаю, что было бы полезно, если бы время от времени окружающие видели, как мы пьем воду.

— Так что, — спросила я, — никто из вас никогда не пробовал это сделать?

— Ну, скорее всего кто-нибудь из “нас” когда-нибудь да пробовал, — сказал он, избегая слова “вампир” — он либо заметил, что кто-то подслушивает, либо думал, что нас может подслушивать кто-то, как и я, ментально невосприимчивый. — Не знаю про свою семью, но сомневаюсь.

— Хм, — я подумала, сколько же всего существует, чего они еще просто не пробовали. — Хочешь попробовать бульон из моего супа?

— Нет, суп для тебя, — отказался он. — Если необходимо будет попробовать больше видов жидкости, я могу сделать это, не отнимая у тебя обед.

Я пожала плечами и взяла кусок хлеба, на который намазала масло.

— Расскажи, что случилось после того, как ты обнаружил акулу, — подбодрила его я, пытаясь вернуться к той истории, которую он не закончил, пока мы ехали.

— Ты не думаешь, что я не говорил столько о себе за весь предыдущий год? — с иронией спросил он.

— Мне интересно, — ответила я. — У тебя меньше ограничений и больше времени, чем у… у большинства людей, и у тебя хорошо получается это использовать.

— Ладно, — сказал Эдвард, — тогда почему бы тебе не рассказать, что бы ты хотела сделать, если б не имела всех этих ограничений?

Я надкусила хлеб.

— А почему ты не хочешь, чтобы так было? — тихо спросила я, проглотив кусок.

Он с болью посмотрел на меня.

— Думаю, здесь не место для таких разговоров, — ответил он. — Я… пытаюсь не скрывать ничего, но все же лучше говорить об этом не здесь.

Наверное, он был прав.

— Тогда в машине, — предложила я.

— Договорились, — мягко ответил Эдвард.

========== Глава 7: Души ==========

Суп был вкусным, с пастой тоже все было в порядке, хотя повар, на мой взгляд, слишком увлекся идеей “аль денте”. Когда с обедом было покончено (я по большей части правильно оценила свой аппетит), а оставшаяся еда упакована, Эдвард оплатил счет, и мы вышли из ресторана.

— Отличное местечко, — сказала я.

— Рад, что тебе понравилось, — напряженно произнес он (нервничает насчет будущего разговора о причинах, по которым не хочет видеть меня бессмертной?) и разблокировал двери машины. Я села; он подождал, пока в потоке машин появится место, забрался на водительское сиденье и выехал со стоянки.

— Итак, — начала я.

— Хорошо, — вздохнул он, выезжая на шоссе и быстро набирая скорость. — Не думаю, что ты это поймешь.

— А ты все же попробуй, — проворчала я.

— Прежде всего, — сказал он, — можешь рассказать о своих религиозных взглядах?

Это действительно было не совсем понятно.

— Какое это имеет значение?

— Я начал с этого вопроса, потому что без ответа на него мне будет сложно объяснить свою позицию, — ответил он.

— Я не слишком задумываюсь о религии, — сказала я, — Рене примеряет на себя новые церкви как некоторые люди примеряют обувь в магазине. Но у нее никогда не было привычки тащить меня за собой.

— А что ты скажешь насчет существования бессмертной души? — спросил Эдвард, и у меня появилось подозрение, что я представляю, куда ветер дует.

— Эдвард, если ты собираешься сказать мне, что у меня есть душа, поскольку я человек, а у тебя нет, потому что ты вампир, то это возражение просто нелепое. Что, по-твоему, делают души? Как ты считаешь, какую функциональность ты потерял в 1918? Ты можешь ясно мыслить, так что если души и существуют, то они не за это отвечают. Ты можешь принять решение не убивать всех вокруг тебя, даже если они очень вкусные, так что если ты прав, то и моральные установки не зависят от души. У тебя есть воспоминания, так что это не твоя душа хранила их, если ты ее и вправду потерял. Если ты думаешь, что душа делает людей уязвимыми, медлительными, слабыми и смертными, то твоя теологическая картина мира весьма оригинальна. И если ты прав, и души действительно несут в себе все эти качества, то я не уверена, что кому-нибудь могла бы понадобиться такая душа.

— А что насчет жизни после смерти? — прошептал Эдвард.

— Насчет нее? Предположим, что Бог существует, — уступила я ему. — Существует и ему нравится распределять людей после смерти по их поступкам. Но зачем нужна в этом случае душа? Если по какой-то причине она нужна, то почему бы не выдать тебе новую, раз что-то случилось со старой? Мы говорим о Боге. У него не могут закончиться ресурсы для производства новых душ. Он не может забыть о том, кто ты, только потому что к тебе не прикреплена душа. Или ты не об этом? — предположила я. — Возможно ты имел в виду, что вампиры автоматически попадают в ад, если заиграются со спичками — но подумай об этом всерьез. Ты же не держал у головы Карлайла огнемет, требуя обратить тебя, не так ли?

— Нет, — прошептал Эдвард.

— Верно, ты в этот момент практически умирал, и едва ли мог нести ответственность за то, что с тобой происходило. Теперь предположим, что тебе все равно уготован ад за что-то, чего ты не делал. Тогда, если все работает именно так, то я уже наверняка проклята за распавшийся брак родителей или некошерную пищу, которой меня кормили в младенчестве, или что-то типа такого.

— Однако ты-то не умираешь от гриппа. Твой выбор будет сделан сознательно, — мрачно произнес Эдвард.

— Ты прав. Сознательно. Но я думала, что мы говорим о свойстве, присущем всем вампирам, а не только тем, кто был обращен по своей воле, — парировала я. — Верно? Не изворачивайся со своей теорией, пока мы ее обсуждаем, пожалуйста.

— … хорошо.

— Теперь, когда Карлайл обратил… нет, давай не будем использовать тебя в качестве примера. Когда Карлайл обратил Эсме, она только что упала со скалы и умирала. В этот момент душа у нее еще была, правильно?

Эдвард сделал страшное лицо.

— Ладно, ладно, — сказал он. — Не заморачивайся насчет душ.

Я вздохнула.

— Ты на самом деле больше не веришь, что вследствие обращения в вампира некая важная субстанция, которую называют “душа”, исчезает, или тебе просто не хочется думать, что Эсме тоже одна из тех, кто потерял эту “душу”?

Он промолчал. Я тяжело вздохнула еще раз и закрыла глаза, чтобы не видеть деревьев на обочинах, бешено проносящихся мимо автомобиля.

*

Эдвард высадил меня у дома.