Лягушка-путешественница. Часть 2

– Храна, верховная жрица Диолы, очень хорошо гадает на любовь, - понизив голос почти до шёпота, ответила она.
– Надо только принести жертву богине и капнуть крови на священную пластинку из янтаря.

Присев рядом, Вестакия жарко зашептала:

– На ночь эту табличку оставляют у ног богини, а утром Храна определяет, будет ли девушка счастлива с тем юношей, о ком думает.

– Как?
– удивилась Ника.

– Никто не знает, - с мрачным видом покачала головой собеседница.
– Это тайна верховной жрицы. Но, говорят, она ещё ни разу не ошибалась!

– Ты хочешь погадать?

– Да, - кивнула девушка и тут же схватила гостью за руку.

– Но обещай, что никому не скажешь!

– Обещаю, - охотно согласилась путешественница. Ещё не хватало лезть в семейные дела Картенов. Она усмехнулась.

– Если задержусь у вас подольше, может, и сама погадаю.

– А у тебя уже есть кто-то на примете?
– лукаво прищурилась Вестакия.

– Ещё нет, - покачала головой Ника.

– Тогда о чём ты будешь спрашивать богиню?
– удивилась дочь морехода и, не ожидая ответа, спросила:

– А как гадают варвары?

Путешественнице пришлось напрячь память, вспоминая о дыме колдовской травы, о бегущей воде, куда нужно смотреть долго-долго, чтобы увидеть лицо суженого. О помете рыси, найти в котором птичью косточку определённой формы считается очень счастливым предзнаменованием.

Юная жительница Канакерна в свою очередь поведала о гадании по расплавленному воску, по полёту священных птиц и свету луны. Они проболтали примерно час. Могли бы и больше, но в сад пришла Мышь, чтобы напомнить госпоже о её желании посетить храм Диолы. Вестакия встрепенулась, тепло попрощалась с гостьей и убежала в дом.

Путешественница улыбнулась ей вслед. "Вроде нормальная девчонка. Только замуж за Румса не хочет, от этого и бесится. Хотя парень красивый, кавалерист, почти гусар".

Ника почему-то ожидала, что Уртекс приведёт своих не слишком богатых друзей на обед, а уж потом они все вместе отправятся к Нижним воротам. Вот почему спустившись в мужской зал и обнаружив парнишку в одиночестве, недоуменно спросила:

– А где Лерций и этот? Длинный Глот?

– Они будут нас ждать у фонтана Тикла, - невозмутимо ответил сын морехода, пододвинув к себе блюдо с рыбой в тушёных овощах.

– Мальчишкам тоже надо поесть, - с ласковым упрёком добавила Тервия, видимо удивляясь, как это гостья не понимает таких простых вещей.
– Они же сегодня за стены ходили к Плитняковой скале.

Энергично работавший челюстями сын кивком подтвердил слова матери. А путешественница уяснила, что приглашать приятелей в гости здесь не принято. Подумав, она напомнила о подарке детям Ус Марака. Хозяйка заверила, что уже отдала все необходимые распоряжения.

Собираясь в город, Ника распаковала свою кубышку, отложила пятьдесят серебряных монет и, завернув их в тряпочку, спрятала на поясе. Служанки обменялись удивлёнными взглядами, но промолчали. Не собираясь ничего объяснять, девушка привязала на спину кинжал, так чтобы рукоятка была с правой стороны. Набросив накидку, ещё раз осмотрела себя в зеркало, потом спросила:

– Ну, что-нибудь видно? Чего жмётесь? Правду говорите.

– Если приглядеться, - пожала плечами рабыня и посоветовала.
– Вы бы оставили оружие, госпожа, мы же с вами пойдём.

– А ты что скажешь, Паули?

– Берите, госпожа, - тряхнула головой гантка.
– Лучше путь будет.

Сама она повесила на пояс нож, а Риата прихватила дубинку и узелок к картеновскими гостинцами.

Всю дорогу до площади, где располагался фонтан Тикла, Уртекс болтал без умолку. То по примеру папы рассказывал, кто живёт в домах, мимо которых они проходили, то ярко описывал свои успехи в учёбе, особенно напирая на историю города и воинские упражнения. При этом парнишка шагал так близко, что они пару раз стукнулись локтями. Ника деликатно отодвигалась, но улочки были слишком узкие, да и сын морехода упорно старался сократить дистанцию. Девушка собралась отчитать прилипчивого подростка, но тут впереди показалась площадь.

Приятели Утрекса в таких же хитонах на одно плечо стояли у круглого, обложенного каменной оградой водоёма, куда падали струи воды из четырёхугольного столба, украшенного звериными мордами. Мальчишки пересмеивались и неумело пытались обратить на себя внимание приходивших за водой девушек.

"Это, наверное, Длинный Глот?
– решила путешественница, глядя на высокого худого подростка, чьи плечи находились на уровне макушки более коренастого соседа.
– Значит, это Лерций Лавк, сын наёмника".

Заметив молодого Картена и его спутниц, они тут же пошли им навстречу. Довольно правдоподобно изображая из себя взрослого, Уртекс представил приятелей девушке. И та с удовольствием убедилась в правильности своей догадки. Называя её имя, сын морехода не только обратил внимание на дедушку сенатора, но и со значением подчеркнул, что Ника пересекла океан. Чем может похвастаться не каждый моряк в Канакерне. Друзья тут же со значением закивали головами, а путешественница с трудом удержалась от улыбки.

Длинный Глот ещё раз поинтересовался, куда именно она хочет попасть?

– Разве Уртекс тебе не сказал?
– удивилась девушка.
– Мне нужна семья Ус Марака, он служил сарвалом - старшим матросом на корабле Картена.

О том, что моряк просил её присмотреть за своей семьёй, Ника решила пока умолчать. Ей ещё надо самой о себе позаботиться.

Парнишка задумчиво почесал затылок.

– Так она сейчас с Вилсом Шрымом живёт.

– И давно?
– растерянно пробормотала путешественница.

– Дней десять, как он к ней совсем перебрался, - объяснил Длинный Глот.
– Как раз когда слухи пошли, что на корабль господина Картена пираты напали.

– Это их дело, - нахмурилась Ника, с горьким облегчением подумав, что одной проблемой меньше, и жена, точнее вдова Ус Марака, уже сама похлопотала обо всём.
– Я обещала Ус Мараку навестить его семью. Да и деньги передать надо. Пошли.

Паренёк оглядел её с ног до головы и, видимо, оставшись довольным, кивнул. Как девушка и предполагала, они направились к стене, отделявшей город от порта. Вскоре Ника поняла, что проходя здесь с мореходом в первый раз, лишь краем коснулась границ неблагополучного района.

В этот час на узких, кривых улочках царила благодатная тень от нависших над ними трёх и даже четырёхэтажных домов. На взгляд девушки, они выглядели какими-то слишком низкими по сравнению со зданиями её мира. Но ровные ряды окон снимали последние сомнения.

Как и везде в городе, под ногами лежали кое-как обтёсанные булыжники, среди которых темнели каменные решётки канализационных стёков. Несмотря на кажущуюся чистоту, в воздухе стоял устойчивый запах отходов человеческой жизнедеятельности, вонь горелого оливкового масла, тухлой рыбы и какой-то кислятины.