Лягушка-путешественница

Услышав за стеной скрип кровати и шуршание, Ника едва успела сунуть мешок с золотом в корзину, как влетела Вестакия. Обычно она заглядывала к соседке либо закутавшись в одеяло, либо одев простенький хитон, но сейчас примчалась в том виде, в каком спала.

"Чего они сегодня все голые бегают?" - раздражённо подумала девушка.

– Госпожа Ника!
– дочь морехода протянула руку.
– Вот, возьмите.

На ладони сверкнула серебряная шпилька с маленькой ажурной бабочкой на конце. Как показалось путешественнице, такие украшения носят девочки, ещё не вошедшие в возраст невест.

– У меня больше ничего нет, - как будто прочитав её мысли, виновато улыбнулась Весткия.

– Прошу вас, не отказывайтесь.

И, прежде чем Ника успела что-то сказать, убежала, сверкнув смуглыми ягодицами.

Видимо, хозяин дома действительно куда-то спешил. Даже несмотря на то, что за стол сели раньше обычного, консул ел торопливо, жадно глотая непрожёванные куски. Оставив половину лепёшки, он уже на ходу осушил стакан разведённого вина, бросив через плечо:

– На обед будут двое гостей.

– Я обо всём позабочусь, - понимающе отозвалась Тервия, провожая супруга озабоченным взглядом.

От волнения путешественница совершенно не чувствовала аппетита, почти силком заталкивая в себя хлеб с оливковым маслом. День предстоит хлопотный, кто знает, когда удастся поесть в следующий раз?

Пока господа завтракали, рабы запрягли осла и принесли из комнаты вещи попаданки. Как заметила девушка, с тех пор, как она месяц назад пришла в дом Картена, их заметно прибавилось. Тогда у неё была одна корзина, сейчас три, да ещё и своё транспортное средство появилось.

"Богатею потихоньку", - грустно усмехнулась Ника.

Ей не хотелось устраивать какое-то прощание, но своенравная дочь морехода опять смешала все планы. Спустившись, она со слезами обняла свою спасительницу, не обращая внимание на недовольную гримасу матери.

– Спасибо, госпожа Юлиса! Если бы не вы, я бы так и пропала там на хуторе! Мне так жаль, что мы расстаёмся...

– Мне пора подумать о себе, госпожа Вестакия, - дрогнувшим голосом сказала путешественница.
– Я должна ехать. Спасибо вам и вашим родителям за гостеприимство.

В последних словах помимо воли прозвучали обида и разочарование. Юная горожанка отпрянула, в мокрых глазах девушки светилось безмолвное признание вины.

– Прощайте, - путешественница набросила на голову накидку.

– Постойте, - неожиданно остановила её Тервия.
– Я сейчас.

Развернувшись, она торопливо пошла на кухню.

– Прощайте, госпожа Ника, - всхлипнула дочь морехода.
– Я вас никогда не забуду. Если у нас с Румсом родится дочь, я обязательно назову её вашим именем.

– Спасибо, госпожа Вестакия, - попыталась улыбнуться попаданка.
– Но я не достойна такой чести...

– Достойна!
– с каким-то детским упрямством возразила дочь морехода.
– Вы та женщина, на которую я хочу быть похожа...

"Сейчас расплачусь, - подумала путешественница.
– Тушь с век побежит. Вот батман, нет здесь никакой туши!"

К счастью слезоточивую речь Вестакии прервала её мать. По приказу госпожи Картен Обглодыш принёс из кладовой полную корзину овощей: капуста, лук и ещё чего-то, а Кривая Ложка передала Риате узелок с куском окорока и лепёшками.

– Вот, возьмите, госпожа Юлиса, - супруга консула криво усмехнулась.
– Чтобы вам хотя бы в первое время еду не покупать...

Заскрипели воротные петли. Повинуясь неясному порыву, теперь уже Ника крепко обняла Вестакию, громко прошептав ей в самое ухо:

– Не упусти Румса, подруга.

– Ни за что!
– тут же отозвалась дочь морехода.

Когда тележка уже катилась по улочке, путешественница с удивлением заметила, что не только она расчувствовалась при расставании с домом Картена. Риата, шагавшая впереди и державшая осла под уздцы, то и дело со вздохом оглядывалась, при этом глаза её подозрительно поблёскивали.

"Неужели она так переживает из-за разлуки с Обглодышем?", - растерянно гадала девушка, вспомнив, что именно из-за шашней её рабыни с этим невольником произошла та неприятная история с неудавшимся покушением.

Путешественница до сих пор ёжилась, вспоминая свою неудавшуюся убийцу. Тогда смерть прошла совсем рядом, даже могильным холодком от неё потянуло. Однако, печально-мечтательное выражение, не сходившее с лица Риаты, вызывало всё больший интерес.

Ширина улицы, ведущей от площади фонтана Тикла до Северных ворот, и небольшое число прохожих позволили рабыне забраться в повозку и занять место рядом с госпожой.

Не в силах побороть любопытство, та спросила:

– А ты почему так расстроилась? Скучаешь по Обглодышу?

– Что, госпожа?
– встрепенулась погружённая в свои мысли женщина и тут же энергично запротестовала.
– Вот ещё! Да из-за этой кучи навоза вас чуть не убили! Ненавижу! Все бы глаза выцарапала паршивцу!

– Тогда в чём же дело?
– удивилась Ника.
– Жалеешь, что придётся ехать в Империю?

– Нет, госпожа, - покачала головой невольница, и понизив голос, доверительно зашептала.
– Жаль, что со Скриной больше не увижусь. Уж очень хорошо с ней было...

– Это кто ещё такая?
– растерялась хозяйка.

– Рабыня господина Картена, - охотно пояснила Риата.
– Кривой Ложке на кухне помогает.

"Вот батман", - выругалась девушка и, отвернувшись, сплюнула, пробормотав несколько слов на родном языке.

Видя явное неудовольствие госпожи, невольница замолчала, но по лицу её ещё долго блуждала грустно-блудливая улыбка.

Впрочем, мысли путешественницы очень скоро перескочили с сексуальных похождений рабыни на то, что ожидало их впереди. Как встретят её артисты? Наверняка Меркфатис уже всем разболтал, что она покинула дом Картена из-за того, что тот лишил бывшую любовницу своей благосклонности. А значит, тень консула уже не будет охранять её от неприятностей. Придётся выкручиваться самой.

У Северных ворот дежурили знакомые стражники, что позволило избежать лишних вопросов. Дребезжа и подпрыгивая на колдобинах, тележка вкатила во двор театра, едва не сбив Рхею, спешившую с охапкой дров к костру, где на камнях над раскалёнными углями теснились сковородки, исходившие вкусным хлебным духом свежих лепёшек.

Риата ещё вчера выяснила и доложила хозяйке, что в этой урбе питаются сообща, как говорится "из одного котла". А распоряжалась продуктовыми запасами, естественно, Приния. Поэтому Ника первым делом направилась к ней. Отряхивая мучную пыль, та как раз беседовала с хмурым, явно не выспавшимся супругом, одетым в застиранный, заплатанный хитон.