Лягушка-путешественница

Путешественница озадаченно вскинула брови. Судя по тому, что она видела, посланец вождя Тагара Зоркие Глаза и консул Канакерна так и не пришли к взаимовыгодному соглашению, либо достигнутые договорённости не устраивают ни одну из сторон.

Когда пришла Риата, то первым делом шёпотом сообщила, что к Картену действительно приходили атавки и привели в подарок молодую кобылицу. Терет говорит, что такая лошадь стоит по меньшей мере тысячу империалов.

"Дорого обошлась вождю шалость сыночка", - усмехнулась про себя девушка. Едва она успела подумать об этом, как за стеной послышались негромкие шаги. Ника слышала, как Вестакия забралась в постель, повозилась, устраиваясь поудобнее, и тихо заплакала.

Ника решила, что если дочь морехода не спешит поделиться своей бедой, то она тоже не будет навязываться с утешениями. Пусть поплачет в одиночестве. Путешественница знала по собственному опыту, что слёзы часто помогают унять боль.

Тервия припозднилась с ужином. Усаживаясь на своё место, гостья обратила внимание, что хозяин дома по-прежнему пребывает в мрачном расположении духа, глаза его супруги покраснели, нос распух, и только Уртекс выглядел почти счастливым. Ещё бы! Сбылась мечта подростка! На такой замечательной лошади его обязательно возьмут в конные эфебы.

Против ожидания консул почти не пил, зло отмахнувшись от Милима, попытавшегося второй раз наполнить его бокал.

Посчитав, что она уже почти ничем не рискует, девушка осторожно поинтересовалась:

– У вас гостили посланцы Тагара Зоркие Глаза?

– Не ваше дело, госпожа Юлиса!
– зло рыкнул купец.

– Вы правы, господин Картен, - поспешно согласилась та, вполне удовлетворённая ответом.
– Прошу простить моё неуместное любопытство.

Слегка смягчившись от подчёркнутого смирения собеседницы, мужчина спросил:

– Вы нашли гостиницу, госпожа Юлиса!

– Я решила добираться до Империи вместе с урбой Гу Менсина, - сказала путешественница.
– Но они отправляются только через шесть дней.

Консул мрачно засопел, глаза Тервии сузились, превратившись в узкие, бьющие раздражением щели, а рот сжался куриной гузкой.

– Я могла бы пожить эти дни в театре, - как ни в чём не бывало продолжила Ника.
– Если вы, конечно, не возражаете. Там есть подходящая комната, и актёры слишком уважают вас, чтобы приставать ко мне с разными неуместными вопросами.

– Вы написали письмо отцу?
– вместо ответа спросил мореход.

– Разумеется, - кивнула девушка.
– А вы приготовили мою награду?

– Получите завтра утром, - проворчал консул, выбирая из стоявшего на столе блюда яблоко посимпатичнее.

– Так что мне передать Ваниру Меркфатису?
– напомнила гостья.

– Я не возражаю, - пробурчал собеседник с набитым ртом.

– Благодарю вас, господин Картен, - привстав с табурета, чуть поклонилась путешественница.

Блаженствуя в тёплой, хотя и не самой чистой воде, она подумала, что вряд ли в ближайшее время у неё будет возможность принять ванну. В театре, а тем более в дороге, мыться придётся по-походному из кувшина.

Риата сполоснула ей волосы, помогла вытереться и осталась наводить порядок.

Уртекс всё ещё торчал в конюшне, откуда доносилось его восторженное "ухтыканье". Валрек капризничал, требуя от няньки новую сказку, а едва девушка вошла в комнату Вестакии, как та бросилась к ней.

– Госпожа Ника! Это ужасно! Я в отчаянии!

Судя по тому, что девушка ещё не разделась, она явно ждала свою соседку.

"Кажется, случилось что-то серьёзное", - подумала попаданка, прерывая бессвязную речь собеседницы:

– Тише, госпожа Вестакия! О чём вы?

Дочь консула едва ли не силой затолкала её в комнату, и тесно прижавшись, зашептала в самое ухо:

– Мой отец - беспечный негодяй и трус, госпожа Ника!

– Что вы такое говорите?!
– зашипела Ника, никак не ожидавшая таких слов.

– Но это правда!
– вскричала девушка.
– Он принял подарок от варваров! Представляете?! Сменял честь дочери на лошадь! Какой позор!

Отстранившись, Вестакия плюхнулась на табурет и заплакала, прикрыв лицо руками.

– Неужели господин Картен простил Ноор Учага?
– спросила путешественница, присаживаясь на корточки и глядя на собеседницу снизу вверх.
– Не может быть!

– Нет, то есть я не знаю, - покачала головой дочь морехода.
– Кажется, нет. Он сказал, что вождь атавков просил не винить всё племя за проступок его сына.

– И твой отец обещал не требовать суда?
– продолжала допытываться Ника.

– Не знаю, - растерянно повторила Вестакия.
– Он говорил, будто Тагар Зоркие Глаза отослал сына в племя хименов к невесте.

Девушка громко всхлипнула.

– Теперь этот мерзавец уже не появится в Канакерне и не ответит за свои преступления...

– Прости, но я не понимаю, чем вы недовольны?
– с наигранной наивностью пожала плечами путешественница.

– Да как же!
– всплеснула руками дочь морехода.
– Он же обещал не мстить этим мерзким варварам! Как мог отец обменять честь дочери на какую-то кобылу?!

Не дав растерянной собеседнице подобрать подходящий ответ, она с жаром продолжила, давясь слезами и словно ребёнок размазывая их кулаками по щеке.

– А когда я это сказала... Он меня ударил! Кричал, что я дура, что ничего не понимаю, что он не может пойти против совета, который не хочет войны с атавками из-за сумасбродной девчонки!

– Подожди!
– резко остановила её излияния Ника, кажется, отыскав подходящие слова. Всё случилось так, как она и думала, только это почему-то не радовало.
– Я не так давно знакома с вашим отцом, госпожа Вестакия, но уже успела понять, что он не из тех, кто прощает обиды. Возможно, сейчас ему пришлось на какое-то время отступить и затаиться. Но я уверена, что он как следует использует его, чтобы подготовиться и нанести удар там, где враг совсем не ждёт.

– Вы думаете?
– с какой-то робкой, детской надеждой спросила дочь морехода.

– Конечно, - кивнула путешественница.

– Но, что скажет Румс Фарк?
– опухшие от слёз губы девушки опять задрожали.

– Не знаю, - беспечно пожала плечами попаданка.
– Но свадьбу вашу никто не отменял, значит, он по-прежнему хочет видеть вас своей женой.

– Вы же ничего не знаете, госпожа Ника!
– с упрёком заявила Вестакия.

– А что я должна знать?
– удивилась и заинтересовалась Ника.