Лягушка-путешественница

– Нет, - подтвердила та.

– Но я уже слышал ваше имя, - задумчиво, то ли обращаясь к самому себе, то ли к собеседнице, проговорил мужчина.

– Я прибыла в город на корабле консула Мерка Картена, - внесла ясность путешественница, с тревогой заметив, как глаза мастера неприязненно сощурились при последних словах.

– Так это вы переплыли океан с любовником, бросив больного, беспомощного отца среди дикарей?
– подтвердил её наихудшие опасения Струс.

– Я исполнила его волю!
– процедила сквозь зубы Ника.
– И люди, которых вы так презрительно называете, никогда не оскорбляют незнакомого человека при первой встрече.

Гордо выпрямившись, девушка надменно вскинула подбородок.

– Прощайте. Заплачу свои деньги кому-нибудь другому.

– Постойте!
– повысил голос мастер.
– Да стойте, я сказал!

– Кто ты такой, чтобы мне приказывать?
– презрительно фыркнула путешественница.

– Никто, кроме меня, фургон не сделает!
– усмехаясь, предупредил Струс, уперев руки в бока.

– Разворачивайся!
– скомандовала хозяйка Риате, которая уже и так изо всех сил старалась заставить осла двигаться задним ходом.

– Может, вы один такой мастер на весь Канакерн, - насмешливо проговорила девушка.
– Только Канакерн - не единственный город на Западном побережье.

– Эй, Чвар!
– рявкнул Струс, наблюдая, как тележка медленно, но неуклонно выползает со двора.
– Останови их, быстро!

Из-за груды причудливо изогнутых сучков, очевидно, дожидавшихся своей очереди на обработку, выскочил коренастый раб в набедренной повязке и кожаной безрукавке на голое тело. Жуя на ходу, он уставился на хозяина, явно ожидая дополнительных указаний.

– Их, болван!
– заорал тот, ткнув пальцем в направление ворот.
– Не хватало, чтобы меня в собственном доме оскорбляла какая-то меретта!

– Стойте, госпожа, - невольник, попытавшийся заступить дорогу гостье, вызвавшей неудовольствие господина, едва увернулся от полосующего удара.

– Только попробуй ещё раз встать у меня на пути, раб!
– в голосе Ники клокотала вся ненависть, презрение и обида, скопившаяся за месяц пребывания в этом городе.
– И не успеешь подобрать свои кишки!

Видимо, Чвар осознал всю серьёзность её намерений, потому что, вытерев губы тыльной стороной ладони, растерянно глянул на хозяина.

– Что смотришь?!
– по-прежнему громко, но уже не так грозно и решительно прикрикнул тот.
– Хватай мерзавку! Эй, Бреза, Матрас, все сюда!

"Вот батман, угораздило на дурака нарваться!
– мелькнуло в голове путешественницы.
– Бежать надо".

Оглянувшись, она с облегчением увидела, что рабыне удалось-таки вывести повозку на улицу. Но удирать, не сказав на прощание несколько слов, не хотелось. Вот только, как на зло, ничего подходящего на ум не приходило.

Только когда стали подниматься со своих мест резчики, а из дверей дома выскочил парнишка с дубинкой в руке, Ника презрительно рассмеялась:

– Славные мужи Канакерна, вчетвером двух женщин испугались! Не знаю, насколько ты искусный мастер, но то, что трус и невежда, это точно!

Подхватив подол, она вихрем вылетела со двора, и запрыгнув в тележку, скомандовала застывшей в напряжении невольнице:

– Гони!!!

Как девушка и предполагала, Струс с подручными не стал устраивать погоню. Видимо, понял, что за испуганным ослом не угнаться, или постеснялся соседей, чьи любопытные головы уже торчали из калиток, и прохожих, шарахнувшихся в сторону от дребезжащей тележки.

"А как же поэт?
– со стыдом подумала путешественница, увидев впереди башню Северных ворот.
– Что, если этот придурок решит ему отомстить за мои слова?"

Однако возвращаться и выручать будущего гениального драматурга - как-то не хотелось.

"Он все-таки мужчина, хотя и нетрадиционный, - подумала беглянка.
– Вот пусть сам и выпутывается".

Тем не менее, доехав до театра, она первым делом отыскала Гу Менсина. Актёры как раз репетировали. Дождавшись, когда толстяк закончит монолог, Ника подошла и рассказала о досадном недоразумении в мастерской Квартия Струса.

– Он оскорбил вас?
– вытаращил глаза артист.

– Меня и мою семью, - проворчала путешественница и досадливо поморщилась.
– Но дело не в этом. Там остался Превий Стрех, и я опасаюсь, как бы тот грубиян не навредил ему чем-нибудь.

– Что вы сказали, госпожа Юлиса?
– прервался на полуслове Корин Палл.
– Где Превий, что с ним?

Старший урбы в коротких, точных выражениях описал молодому человеку положение его возлюбленного. После его рассказа актёры пришли в страшное возбуждение, и забыв о репетиции, стали собираться выручать коллегу из беды.

Примчался Ванир Меркфатис, привлечённый начавшейся суматохой. Выслушав девушку, он скривился, словно раскусил лимон.

– Этот Квартий Струс должен деньги господину Картену. Ему уже давали отсрочку, но он не вернул ни риала. Теперь у него могут отнять дом. Струс ужасно злится на господина Картена. Вот и нагрубил вам, госпожа Юлиса.

– Его денежные проблемы не дают право так со мной разговаривать!
– выпалила Ника, всё ещё чувствуя бурливший в крови адреналин.

– Конечно, госпожа Юлиса, - поспешно согласился отпущенник.
– Струс вёл себя, как варвар и дикарь!

Пока они беседовали, актёры нестройной толпой вышли за ворота. Сгрудившись у дверей дома, женщины принялись тревожно перешёптываться.

– А они живут дружно, - одобрительно пробормотала путешественница.

– Урба словно семья, госпожа Юлиса, - почтительным, но слегка наставительным тоном проговорил Меркфатис.
– Переезжая с места на место, артисты всегда среди чужих людей. Чтобы заставить себя уважать - им надо защищать друг друга.

– Один за всех, и все за одного, - улыбнулась попаданка, вспомнив девиз киношных мушкетёров.

– Что-то вроде этого, - залился своим мелким, противным смехом отпущенник и уже серьёзно, по-деловому осведомился:

– Могу я узнать, госпожа Юлиса, зачем вы заходили к Струсу?

Ника сильно сомневалась в том, что причина её визита в злополучную мастерскую действительно неизвестна смотрителю за театром, но пояснила:

– Хотела попросить его переделать тележку в фургон.

Слащаво улыбнувшись, собеседник осуждающе покачал головой.

– Клянусь Нутпеном, госпожа Юлиса, вам не стоило так себя утруждать.