Лягушка-путешественница

– Почему?
– вскинула брови девушка.
– В дороге он гораздо удобнее.

– Простите мою смелость, госпожа, - потупил глазки Меркфатис.
– Но, видимо, господин Картен оказался не слишком щедр при расставании.

Путешественница нахмурилась, подумав с нарастающей тревогой: "Неужели этот прохвост узнал о тысяче золотых вместо пяти?"

– Клянусь Нутпеном и Наклувом, я ни в коем случае не сомневаюсь в доброте моего покровителя, - тут же заюлил бывший невольник.

Но попаданка, желая поскорее разобраться в его словах, раздражённо прервала его взмахом руки.

– Откуда вы знаете?

– Иначе, он сам купил бы вам новый фургон, госпожа Юлиса, - на лицо собеседника вновь вернулась ехидно-слащавая улыбка.
– А не отдал бы старую телегу Руба Остия Круна.

– Вы проницательный человек, господин Меркфатис, - с трудом подавив вздох облегчения, пробормотала Ника, на всякий случай отведя глаза.

Смотритель театра скромно пожал плечами, явно наслаждаясь заслуженной похвалой.

– Только вы же сказали это не просто так?
– взяв себя в руки, поинтересовалась путешественница.

– За небольшую плату я превращу вашу повозку в замечательный фургон, - клятвенно пообещал отпущенник.
– Тёплый, лёгкий, удобный.

– Вы?
– вскинув брови, девушка окинула его скептическим взглядом.

– Не сомневайтесь, госпожа Юлиса!
– горячо заверил собеседник.
– До того, как милостивый господин Картен даровал мне свободу, я немало потрудился топором и тесалом. Да и сейчас ещё делаю декорации.

Ника сделала вид, будто все ещё колеблется, а мужчина продолжал убеждать.

– Возможно, у меня нет душистых кедровых досок, как у господина Струса, но чем хуже сосна или липа? А главное - я возьму гораздо меньше, и вам не надо никуда ходить.

– Сколько вы хотите?
– перешла к главному вопросу девушка.

– Двести риалов, - выпалил Меркфатис.
– Поверьте, дешевле никто не сделает.

Она попробовала поторговаться, но собеседник остался неумолим. Путешественнице удалось добиться только контроля за проведением работ и устранения брака за счёт исполнителя. Зато мастер вытребовал пятьдесят риалов задатка на материалы.

Они как раз успели договориться до возвращения актёров. В центре гомонящей толпы, широко улыбаясь, шёл ужасно довольный драматург.

– Простите, господин Превий Стрех, что мне пришлось отступить, оставив вас на поле боя, - шагнув к артистам, развела руками Ника.
– Но я прислала помощь.

– Что вы, госпожа Юлиса!
– под смех коллег замахал руками молодой человек.
– Мне ничего не угрожало.
– Струс принялся ругать своего раба за то, что не смог вас остановить. Обзывал его трусливым щенком и даже грозился побить. В это время я ушёл. Просто пожалел их. Связываться не захотелось.

Учитывая довольно субтильное сложение поэта, последние слова не могли не вызвать нового взрыва хохота, заставившего сорваться с ограды воробьёв.

– Вы очень умело владеете кинжалом, - сказал актёр, по-прежнему улыбаясь.
– Едва не выпустили кишки тому рабу.

– Отец научил меня не только читать и писать, - с подчёркнутым спокойствием пояснила путешественница.
– Он считал, что девушка нашего рода должна уметь постоять за свою жизнь и честь.

– И вам приходилось использовать свои навыки?

– с ясно различимым подтекстом спросил старший урбы.

– Неоднократно, господин Гу Менсин, - тем же невозмутимым тоном ответила Ника, бестрепетно встретив недоверчиво-колючий взгляд старого актёра.
– Грубияны встречаются не только в Канакерне.

Отыскав глазами красивое лицо Анния Мара, добавила с неприкрытой угрозой:

– Очень надеюсь, что среди вас таких нет.

– Можете не сомневаться, госпожа Юлиса, - солидно откашлявшись, заверил её толстяк, тут же сменив тему разговора.

– Всё, посмеялись и хватит! Пора репетировать. Солнце уже высоко. Ты, Балк Круна, опять в такт не попадаешь?

– Я пою правильно!
– обиженно возразил хорист.
– Это Крайон Герс всё время сбивается.

– Я?
– возмутился молодой человек.
– Уши прочисти, Балк Круна! Только что сам в третьем такте опоздал!

Проводив взглядом исчезавших в доме артистов, девушка оглядела двор. Стоя у конюшни, Риата с непривычно серьёзным лицом слушала театрального раба, время от времени кивая головой.

Почувствовав взгляд хозяйки, невольница поспешно с ним распрощалась.

– Осла надо бы пастись отвести, госпожа, - почтительно проговорила женщина.

– Где это можно сделать?
– тут же поинтересовалась Ника.

– На той стороне холма, - махнула в сторону театра собеседница.
– Там артисты своих мулов держат.

– А не уведут?
– опасливо сощурилась путешественница.

– Там за ними ребятишки из урбы присматривают. Заодно и нашего осла постерегут.

– Хорошо, - кивнула девушка.
– Только отнеси им лепёшку из тех, что госпожа Картен дала.

– Они в комнате, госпожа, - напомнила Риата.
– А ключ у вас.

Поднявшись наверх, Ника выделила юным пастухам в качестве оплаты лепёшку и отрезала кусок окорока, что очень не понравилось невольнице.

"Как бы сама дорогой не слопала", - запоздало подумала хозяйка, закрывая дверь за невольницей.

Вытащив из корзины мешок с деньгами, девушка пожалела о том, что Картен передал их не с глазу на глаз. Не стоило вводить в соблазн Риату. Кто знает, что придёт в голову не слишком чистой на руку рабыне? Теперь она точно не поверит, что хозяйка получила от морехода только пятьдесят империалов. С другой стороны, точная сумма ей до сих пор неизвестна.

Отобрав сотню золотых, попаданка разделила их на две части. Одну половину спрятала в шкатулку, где хранилась самая большая её драгоценность - письмо Наставника родичам, а вторую - в старую шкуру, которой обернула дротики.

В отличие от семьи Картена, члены урбы кушали на обед овощной суп без каких-либо следов мяса, заедая всё теми же лепёшками и рыхлым, попахивавшим овцами, сыром.

Пожалуй, единственным преимуществом театра перед домом канакерского консула явилось наличие воды. Её доставали деревянным ведром из круглого каменного колодца, над которым висел на столбах привычного вида барабан из куска древесного ствола с намотанной на него верёвкой и колесом, напоминавшим корабельный штурвал.