Любимая для мастера смерти
Шрифт:
– Показывай дорогу, - приказывает он приому, и мы, не теряя времени, пускаемся вскачь.
Глава 8
Мальчик при смерти. Это видно и невооруженным взглядом. Бледное лицо на подушке полностью сливается цветом с белоснежной наволочкой, губы синие, грудная клетка вздымается едва-едва. Осторожно откидываю простынь, которой прикрыто тело ребенка и вижу главную причину такого критического состояния - глубокую рану на животе. Оказывается, сорванец не только упал с крыши, а еще и накололся на выступающий из земли острый кусок дерева. Малыш потерял много крови, уверена - у него внутреннее кровотечение, а в этом случае я бессильна. Кроме того велика вероятность занесения инфекции в брюшную полость. Только вот как объяснить это рыдающей матери, стоящей передо мной
Молча тщательно мою руки и, вытерев чистым куском полотна, приступаю к более глубокому осмотру. Руки моментально включаются в работу, вспомнив практикумы по хирургии. Я знаю, что мои усилия тщетны, но не могу не постараться. От напряжения дрожит все в середине, но пальцы уверенно выполняют привычные действия. На счастье в моем тревожном чемоданчике, помимо того, что я впопыхах туда кинула, находятся стерильные нитки, игла и прочие необходимые целителю вещи. Выгнав всех из дома, кроме Киана, который не пожелал уходить, аргументируя это тем, что мне нужен будет ассистент, приступаю к операции, еще раз скрупулезно осмотрев юного пациента и простерилизовав инструменты. Все нужно выполнять быстро, но для меня минуты растягиваются на часы. И когда я делаю последний стежок на ране, а затем обрабатываю швы дезинфицирующим раствором, мне кажется, что я тягала мешки с камнями. Устало приседаю на стул и опускаю руки. Остается только ждать.
Наблюдаю за парнишей, но особого изменения состояния не вижу, прошло слишком много времени, и крови ребенок потерял больше, чем может себе позволить его организм. Грудная клетка, слабо трепыхнувшись, опадает и больше не поднимается, а тело малыша окутывает неясное белесое свечение. Я вижу, как небольшой сияющий сгусток энергии отделяется от неподвижно лежащего мальчика и стремится вверх. До конца не осознав свои действия, поднимаюсь на ноги, протягиваю руки к этому маленькому солнышку и ловлю в ладони, а затем, повинуясь какому-то внутреннему чутью, которое не просто подсказывает, что мне делать, а, буквально руководит моими действиями, опускаю их к телу и, как будто, впечатываю его обратно в грудь малыша. Веки ребенка слегка вздрагивают, и он делает легкий, почти неощутимый вдох, а потом еще один, и еще… Устало плюхаюсь снова на стул и закрываю глаза, совершенно не понимая, что это сейчас было.
– Айне, Айне, - кто-то настырно похлопывает меня по щекам, пытаясь привести в чувство. Отмахиваюсь от назойливого возмутителя моего душевного и физического спокойствия и стараюсь снова нырнуть в блаженную темноту.
– Айне, твою ж … Айне!!!
С трудом открываю глаза, в которых все расплывается, и фокусирую взгляд на встревоженном и крайне раздраженном муже.
– Что?
– хмурюсь, потряхивая головой, чтоб разогнать царящий в нем туман.
– Ты что творишь?
– хмурится он, а у меня так и чешутся руки провести пальцами по этой суровой складочке у него между бровями, разглаживая ее.
– А что я творю?
– потягиваюсь, и только сейчас замечая, что я и дальше сижу на стульчике, возле постели малыша, но в объятьях поддерживающего меня мужа. А дите, между прочим, выглядит уже получше. Дыхание ровное, глубокое, щечки немного порозовели, а пульс, который я сразу же кинулась измерять, уже не такой частый.
– Киан? Он выжил?
– я не верю своим глазам.
Супруг сдавленно хмыкает.
– Больше того, я тебе гарантирую, что он будет жить. Если, конечно, не найдет еще приключений на свою голову, - уверяет он меня, заправляя выбившуюся прядь из косы мне за ухо. Платок, который я повязала перед операцией, чтоб волосы не мешали, давным-давно валяется на полу, непонятно когда слетев с головы.
– Только ты больше так не делай без артефакта накопителя. Ведь чуть сама не пострадала…
Я понимаю, что он прав, это элементарное правило безопасности любых магических операций, которое знают все первокурсники. Только все случилось слишком неожиданно, я ведь и не думала так сильно колдовать.
– Киан, - озадаченно сдвигаю брови.
– А что я сделала?
– Вернула ему душу, - склонив голову на бок и пристально меня разглядывая, отвечает он.
– Оказывается ты не совсем некромант. Вернее весьма редкий вид некромантов, которых в старину называли «Азери Аннам», то есть те, что возвращают души.
От подобной информации голова идет кругом. Я вообще про этих азери
анамов ни разу не слышала. Это что за вид такой вымирающий? Мне хочется тут же все в подробностях расспросить у мужа, но я понимаю, что сейчас не время и не место. С помощью мужчины поднимаюсь со своего насеста и иду звать взволнованную маму мальчика.Даю измученной тревогой женщине указания по уходу за сыном и уже собираюсь идти на выход, когда та хватает меня за руку.
– Леди Айне, простите меня, пожалуйста. Я была не права. Я теперь всех богов буду благодарить за вас. Разрешите мне вернуться в замок, - едва не на коленях молит она.
Мне очень жалко бедняжку, и я понимаю, что работа в Кинлохе ей может помочь, да и раскаяния ее искренние, но за моей спиной слышится резкий голос Киана.
– Нет. Вы больше у нас работать не будете.
Кухарка виновато опускает глаза и моментально прекращает просить.
Мне очень хочется возмутиться, но перечить на глазах у других, затевая перепалку, не хочу. Лучше наедине с ним поговорю, может и мнение тогда у супруга изменится.
Мы выходим во двор, где нас ожидает Оран, и садимся снова на лошадей. Мне не совсем удобно ехать у Киана на коленях, но в отличие от прошлого раза, мы не спешим так сильно, а дорога к замку не настолько длинная, вполне можно и потерпеть.
– Киан, почему ты не хочешь дать бедной Ирме второй шанс? Она в Кинлохе сколько я себя помню, работала, - осторожно спрашиваю, когда мы уже отъезжаем на некоторое расстояние.
– Вот поэтому и не хочу, - сердито отвечает муж.
– Эта женщина тебя с детства знала, а поверила пустой болтовне и грязным сплетням. Я не хочу, чтоб мою жену окружали люди, которые могут в любой момент предать, пойдя на поводу у общественного мнения.
Соплю обиженным ежиком, но понимаю, что Киан прав. Хотя Ирму все равно жалко.
Пока мы неспешно продвигаемся вперед, есть время поговорить, и я не упускаю такую возможность.
– Киан, - задумчиво вожу пальцем по его предплечью, которое выглядывает из-под закатанного до локтя рукава рубашки, прослеживая узор из выступающих вен. И совсем не отдаю себе отчет в том, как интимны мои действия.
– Расскажи, пожалуйста, поподробнее об этих самых Азери Аннам…
Мужчина покрепче сжимает в руке поводья, а другой плотнее обхватывает мою талию.
– Раньше были люди с магическим даром, которых называли Азери Аннам, - начинает он хриплым голосом, словно рассказывает сказку. И кажется мне, что эта самая сказка совсем не веселая.
– Некроманты - способные возвращать недавно умершим душу. Мало того, они могли по желанию призвать дух, находящийся не только в пограничье, но и в небесных чертогах, и в пучине Маннана. А ты ведь знаешь, что духи никогда не приходят на землю, если их не привязали особым и очень сложным ритуалом. Надо ли говорить, сколь востребованы были такие специалисты? И, если души, находящиеся под покровительством Луда, ничего не помнили о мирской жизни, то те, что оказались на дне Лета или ждали перерождения, могли много чего интересного рассказать своим родственникам и знакомым. Но, как ты понимаешь, главным их достоянием было оживлять мертвых. Очень скоро Азери Аннам стали просто разменной монетой в играх власть имущих. Детей, проявляющих подобный дар сразу, же забирали у родителей, а были и такие, которые готовы были и сами избавится от собственного ребенка… За деньги, естественно… Их воспитывали для служения в правящих семьях. Представь, какую выгоду приносил такой "ручной" некромант. Во-первых, это в большинстве случаев гарантия выживания, во-вторых, ты даже вообразить себе не можешь, сколько нужной информации может разузнать невидимый покорный твоему слову соглядатай, умеющий проникать сквозь стены, и, в-третьих, у каждой богатой семьи нет-нет, да и найдется ушлый предок, припрятавший не известно где сокровища, документы, завещание…
От подобных откровений волосы становятся дыбом. Рабство, самое настоящее рабство - вот что ждало подобных мне. А Киан, между тем, продолжал:
– Постепенно людей с таким даром становилось все меньше и меньше, тем более, что их активно истребляли те, которые считали Азери Аннам противоестественными, неугодными богам, существами. Да-да, находились и такие. И вот уже три столетия ни у кого подобного таланта не появлялось. И у тебя, Айне, не было…
– Так откуда же он появился?
– разворачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза.