Любить нельзя ненавидеть

Робин минует дорожку и ступает на местами увядшую траву. Газон больше не выглядит столь пленительным, едва ощутимая прохлада вытянула из зелени цвет, оставив лишь темные грязные оттенки под стать земле. Разбойнику несказанно повезет, если удастся найти среди этого увядания необходимые ему травы.

Он всегда был везунчиком. Почти в самой глубине сада, под каменными стенами, границей, разделяющей Королевский дворец и лес, он находит пару живых цветов.

— И воин, и садовник? Необычайно удобно.

Робин поднял глаза.

— Ваша Светлость, — выпрямился разбойник, склонив голову в знак уважения, — к сожалению, садовник из меня куда лучше, чем воин, — улыбнулся Робин, отвечая на смех старика

— Что вы имеете ввиду, Робин?

Он промолчал, не потому что проявил неуважение, не ответив на вопрос старика, ему просто не хотелось рассказывать о том, что дух воина внутри него сломила, полностью уничтожила женщина. Лишила. Без магии и точно без физической силы.

— Думаю, мы не были должным образом представлены. Генри.

Спрятав собранные растения в карман, разбойник подошел к старику и подал ему руку:

— Робин из Локсли. Начальник стражи, Ее Величества.

— Приятно познакомиться, Робин Гуд.

— Так значит история обо мне дошла и до графства?

— Воспета. В каждой таверне речь только о великом разбойнике.

— Неужто Ваша Светлость, Вы посещаете таверны? — дружелюбно подначивал его Робин, чем вызвал смех и хитрый взгляд старика.

— Не вздумай сказать это моей дочери, иначе буду собирать свои косточки по всему замку.

Оба мужчины рассмеялись.

— Замок хорошо защищен, — снова начал говорить Принц, и на этот раз не ответить Робин не мог.

— Да, ворота прочны, а стены высоки достаточно, чтобы укрыть обитателей замка.

— Достаточны, чтобы спасти Королеву?

Робин промолчал. Он помнил о просьбе Реджины — никому не говорить о произошедшем, но разве она скрыла от отца то, что произошло? Наверное, да.

— Почему Вы об этом спрашиваете?

— Она моя дочь, Робин. Я растил ее, воспитывал, и я точно могу сказать, когда мой ребенок волнуется или боится.

Разбойник поднял глаза на замок. Окна ее комнаты были открыты.

— Думаю, она давно встала, — проследил за его взглядом Генри, — Реджина всегда была жаворонком.

— Вчера выдался тяжелый день, — произнес Гуд, вспоминая их разговор, — может быть, Королева будет отдыхать дольше обычного.

Мужчины медленно двинулись вдоль аллеи, пару минут пробыв в тягостном молчании. Наконец тишину прервал Генри.

— Она рассказала мне о том, что произошло.

— Рассказала? — неуверенно переспросил Робин.

Зачем просить сдержать тайну, если все равно говоришь о ней тем, кто лишится сна из-за волнения?

Генри кивнул.

— Я…- лучник поворошил волосы на затылке, растягивая время, — уже отправил отряд стражи. Они прочешут лес и найдут тех, кто сделал это. Я обещаю, что не позволю кому-либо прикоснуться к ней.

Запал лучника удивил Генри, он лишь на секунду притих, обдумывая сказанное, а затем взгляну в сторону замка. Оттуда шла Реджина.

— Думаю, Вы сможете ее защитить, — произнес Генри, протягивая ладонь Гуду, и разбойник понял, что это не просто предположение.

Принц берет с него обещание — защищать Королеву. Негласная клятва, о существовании которой знают только двое.

— Определенно, — пожал руку принца разбойник.

— Робин, помните, обещая защищать мою дочь, прежде всего Вы дали клятву защитить ее от самой себя.

Лучник рассеяно кивнул.

Пару секунд они не прерывали зрительный контакт, словно их разговор перешел в сознание, и теперь только глаза произносили реплики каждого, но оба мужчины обернулись на женский голос, принесенный прохладным ветром.

— Разве Вы не должны присутствовать на утреннем построении, Робин?

Реджина остановилась в паре шагов от Гуда, безразличным взглядом окидывая двух мужчин, затем она прищурилась:

— Я чему-то помешала?

— Доброе утро, — улыбнулся Генри, подступая к брюнетке.

Она не смогла сдержать ответного движения губ, тем более, когда улыбку дарил самый важный человек в ее жизни.

— Доброе утро, папа.

Нежность во взгляде быстро сменилась королевской гордостью, когда разбойник, приблизившись, заговорил:

— Думаю, стража…

— Я не спрашиваю, о чем вы думаете, Локсли, — она кивнула головой, подсказывая отцу идти во дворец, и старик покорно зашагал к воротам.

Лучник сдвинул брови, не понимая до конца, что происходит. Что пришло в эту прелестную головку и от чего она стала так груба, неизвестно. Но Робин сразу понял одно — она выбрала именно такое обращение с ним, и менять что-либо точно не намерена.

— Твой завтрак остынет, папа.

И когда Генри отдалился, Реджина сделала шаг навстречу Робину.

— Не смей так делать больше. Никогда.

— Делать что? Разговаривать с твоим отцом?

Реджина закатила глаза, этот вор выводил ее из себя каждой нахальной выходкой: от приказа, отданного рыцарям, до минутного разговора с Генри.

— Вмешиваться в мою жизнь. Мои дела. Черт возьми, просто исполняй свои обязанности, Робин.

Она развернулась и собиралась уйти, но в последний момент он схватил ее руку, но не для того, чтобы притянуть к себе и жарким поцелуем наказать эти дерзкие губы. Как же он этого хотел. Он опустил глаза на ее ладонь, не обращая внимания на злой взгляд Королевы.

— Выпей это после еды… пожалуйста.

Реджина поднесла прозрачный пузырек к глазам, сощурившись будто стараясь понять из каких ингредиентов разбойник собрал это зелье и стоит ли вообще доверять свою жизнь ему.

Определенно стоит

— Что … это?

Робин направился в противоположенную сторону от дворца, даже не обернувшись на ее голос.

========== Молитесь, Ваше Величество. Часть 4. Угроза. ==========

Бывают времена, когда молятся все.