Любить нельзя ненавидеть

Все ужасное происходит самой темной ночью. А темной эта ночь, безусловно, являлась. Весь день солнце не желало показываться на небе, лишь тучи и влага, что порой пробегала по земле легким дождем. Из-за туч не было видно света. Из-за мыслей она не могла уснуть. С тех пор, как угроза перестала быть тайной, Реджина чувствовала себя неважно. Не то, чтобы она боялась, ей было не привыкать получать оскорбления и обещания скорой кончины в свой адрес. Но это был один из десятка случаев, когда она действительно об этом беспокоилась. Не за себя. Больше всего Королева боялась за отца. Он слаб. Он беспомощен. Он не понимает, как велика угроза.

Реджина старалась проводить с папой как можно больше времени. Не оставляла старика надолго, делила с ним трапезы, прогулки, проводила вечера. Все время, словно стараясь возместить те потерянные годы. Минута за минутой, заполняя пустоту внутри отцовскими ласками, отвлекаясь от мыслей о мужчине, что постоянно находился рядом.

Робин почти всегда был поблизости. Предчувствуя приближение бури, разбойник твердо решил оберегать ту, которую неоднократно спасал от гибели, ту, что так любила находиться на грани смерти. И пусть сейчас во дворце в окружении стражи она была в безопасности, что-то необычное было в этом мирном затишье. Прошло три дня с момента их возвращения, но не пришло и минуты, чтобы Робин забыл о том, что случилось.

Ограничив их общение колкостями и приказами, она безуспешно пыталась натравить лучника на саму себя. Злостью заставить его отступить. Обидеть словами, ранить так больно, чтобы он отказался от абсурдной идеи оберегать ее. К сожалению Реджины, одной вредности было недостаточно. Робин давно привык к этому: к холодности и грозным взглядам, от которых трещал воздух в радиусе тех метров, что отделяли их друг от друга при случайных встречах, к выпадам и остротам в свой адрес, к бесконечным стычкам и спорам.

— Оставь меня! Слышишь?

— Нет.

Хлопала дверьми у него перед носом, пряталась в комнате или обществе отца.

— Мне не нужна защита.

— Разве?

Догонялки по дворцу ни капельки не надоедали Гуду, особенно, когда они жутко раздражали женщину.

— Уходи! Пошел вон!

— Я не уйду, Реджина, ты меня не заставишь.

— Я брошу тебя в темницу.

— Попробуй.

Даже не подумал покинуть свой пост.

Он больше не оставлял ее. Ни на секунду. Своим присутствием обращая на себя ее внимание, как бы она не пыталась его оттолкнуть. Робин стал тенью, личным стражем Королевы. Теперь он обязан был находиться рядом, что он и делал. Ему не требовался приказ, не нужно было письменного разрешения, достаточно было того, что сердце добровольно шло на эту авантюру, а разум, сложив оружие в углу, сдавался.

Пусть чувства хоть раз одержат победу. Посмотрим, что из этого выйдет.

Робин вел дозор у ее покоев. Бессменное место. Разбойник не оставлял его, даже когда слуги покидали покои Королевы, и по ту сторону двери слышался характерный щелчок.

Так было и в эту ночь.

Во время дозора Робин практически не спал. Если удавалось забыться в дреме, то лишь на пару минут. Он не позволял себе большее, понимая, что так становится уязвим.

Голова болела из-за нехватки сна, а мешки под глазами становились крупнее с каждой бессонной ночью, проведенной подле дверей. Робин словно не замечал этого. Ему было плевать, но не ей.

— Может перестанешь мучать себя?

Слух снова подвел разбойника, или же она стала ступать еще тише?

Робин даже не услышал, как открылась дверь.

— Тебе нужно отдохнуть.

— А тебе нужна охрана.

— Я справлюсь.

— Я не собираюсь спорить с тобой, Реджина. Я не уйду, чтобы ты не сделала.

— Какой от тебя будет толк, если ты даже не в состоянии идти? Ты не спал трое суток, Робин. С этим не шутят. Ведешь себя, как маленький.

— Даже если и так.

Фыркнула и одарила разбойника одним из тех взглядов, которыми матери упрекают детей во время споров, когда, будучи неправы, младшие продолжают препираться.

— Посмотри на себя. Ты устал, — коснулась ладонью его лица, провела кончиками пальцев по векам, принуждая Роба закрыть глаза, и продолжила поглаживать покрытые мелкими волосками щеки и подбородок.

— Когда я делаю так, у тебя не кружится голова? Не подкашиваются ноги? Не нападает зевота?

Реджина была права. Разбойник даже облокотился на стену позади себя, во время убаюкивающих движений нежных пальцев. Он действительно устал, а она умело манипулировала им, снова подчиняя и заставляя делать то, что ей угодно.

— Тебе нужно поспать, — может, из-за усталости, может, так оно и было, но Робину казалось, что в ее словах крылось не только эгоистичное желание избавиться от него, но и реальная забота. Как бы он этого хотел.

Умоляющий тон ее голоса был непривычен лучнику. Она никогда прежде не разговаривала с ним так.

— Если ты не хочешь делать этого ради себя, то сделай хотя бы ради меня. Не нужно изводить себя, Робин, — уже совсем тихо, он едва ли разбирал слова.

Женщина ахнула, когда до этого притихший лучник вдруг перехватил запястье и строго посмотрел ей в глаза.

— Ты можешь пообещать мне, что с тобой ничего не случится?

С секунду она замешкалась, растерявшись из-за суровости его взгляда, затем два раза кивнула.

— Обещаю. Возвращайся к себе в комнату.

И он вернулся. Напрасно, ведь через несколько дней пожалел о своем поспешном решении

Все ужасное происходит темной ночью. Эта ночь была одной из них.

В ее покоях было холодно. Наверное, слуги забыли закрыть окно или же она сама пожелала этого. Под тонким покрывалом совсем замерзла, но поленилась подниматься, предпочитая сон встрече босых ног с ледяным мрамором. Повернулась на спину, пару глотков воздуха избавили от сна, или же была иная причина? По рукам пробежала дрожь. Реджина ощутила некий дискомфорт. Виня во все всем твердую подушку, перевернулась на другую сторону, ощущая прохладу простыни. Кап. Что-то противное попало на лицо. Кап, еще раз. Теперь две капли соединились и стекли тонкой струей по виску. Широко распахнула глаза, все равно ничего не увидела. Вязко. Неприятно. Растерла между пальцами влагу и поднесла к губам. Запах. Резкий и тошнотворный. Такой не с чем нельзя перепутать. Запах, преследующий ее в кошмарах.

Резко села в кровати, одним взмахом наполняя комнату светом. Она не ошиблась в своих догадках, но крик от увиденного все же не сумела сдержать.

Зажала рот ладонью, не в силах отвести взгляда.

Под сводом кровати едва ли вмешавшийся во всю длину олень. Это была не шутка и не сон, точно не галлюцинация, иначе чувствовала бы она этот гадкий запах гнили, что не заметила вечером?

Время словно остановилось, как и сердце этого зверя. Застывшие черные глаза смотрели на нее. Это выглядело жутко. Это выглядело мерзко. И впервые за все это время ей стало страшно. Не просто угроза — наглядный пример. Кто-то намерено пугал ее. Кажется, ему удалось.