Любопытство - не порок, но оно наказуемо

Я перестал удерживать ему голову и задрал футболку, намереваясь ее снять, чтобы рассмотреть спину. Что-то меня в ней насторожило, пока Рио опирался на мою руку. Естественно, не зная моих мотивов, парень запротестовал.

– Мне надо взглянуть на твой позвоночник, - уже серьезно проговорил я. Рио почувствовал смену интонаций и снял футболку. Я прижал его к своей груди, а другой прощупал позвонки. Судя по всему, Рио настоящий котик. Мое обследование ему так понравилось, что он едва не мурлыкал. Я же нашел один слегка сместившийся позвонок, который может и не причинял боли, но мог напакостить во время боя. В мгновение ока я уложил парня на постель и надавил пятерней в специальную точку. Послышался хруст, а Рио распахнул глаза.

– Больно?

– Нет. А что это был за звук?

– У тебя имелось небольшое смещение. Расслабься, - и, массируя спину мальчика, я рассказал ему, что сегодня он сможет порезвиться вволю.
– Бой без правил, поэтому ты можешь делать все, что захочешь! Малыш? – кажется, он уснул под моими руками. А, нет.

– Меня-я-я зову-у-ут Рио, - промямлил он и, наверное, все же уснул. Пускай отдохнет перед схваткой. Я взлохматил ему волосы на затылке, легонько шлепнул по мягкому месту и вышел из комнаты. Надо вернуться к излишне задумчивому Вернеру. Я никак не могу понять, что его гложет.

– ------------

* http://cs537320.vk.me/u194915395/doc/8404f0b92c7d/1371570789626.gif

/автор главы - Рыжая Соня/

33. ПОВ Вернер Грей Вулф

Порой так получается, что человек в один момент становится для тебя чем-то большим, значимым. Вдруг он становится для тебя чем-то… важным? Нужным, необходимым. Но ты не понимаешь, что с тобой происходит. Ты ходишь из стороны в сторону, думая, что же творится с тобой. Что за война внутри? И почему так? Ты готов рвать и метать, потому что не понимаешь . А он стоит перед тобой и улыбается, потому что уже догадался…

– Я ненавижу тебя, - он смеётся и целует тебя, понимает, что это то, что тебе нужно. Да, он нашел в тебе брешь, нашел слабость. Он понял, что ты хочешь тепла и любви. Он понял, что тебе мало одного лишь брата. И теперь пытается стать чем-то важным… Уже стал. И ты ненавидишь. Не его, а себя, потому что поддался.

Нет, это не любовь. Это просто безграничное желание… Нет, не тела, души! Чувствовать тепло души, вот что тебе хочется. Хочется быть кому-то нужным, важным. Детское желание быть. Чувствовать свою жизнь такой, какая она есть во всех красках и недостатках, понимая, что тебя всё устраивает, даже то, что с душой тебе досталось и тело. Такое теплое, такое невообразимо-доброе, что-то прекрасное.

Ты материшься, но понимаешь, что да: это то, чего ты хочешь. Эту душу, которая, как и ты тянется к доброте, но не так, как ты. Ты скрываешь это, борешься с собой, а он просто улыбается и делает так, как ему хочется. Это выбешивает, но тянет к себе. Именно поэтому ты отвечаешь на поцелуи, на ласки. И уже не жалеешь о том, что произошло ночью, не считаешь это чем-то аморальным на одну ночь, нет, ты считаешь это чем-то волшебным.

– Что ты творишь, ублюдок? – он гладит тебя и улыбается, когда ты так рьяно отвечаешь на его ласки. И на секунду ты даже забываешь обо всём. Ты видишь только его лицо, его улыбку… Это уже не пакостная ухмылка, не издевка, а что-то предназначенное только для двоих. А потом ты пытаешься сосредоточиться на чём угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза, потому что ты проваливаешься в них и появляется неприятно чувство потребности.

«Не привязывайся» - это же он говорил тебе эти слова, когда ты был ребенком. Он учил тебя быть сильным, быть беспощадным, но сейчас… Что происходит? Ты чувствуешь себя униженным, оскорбленным. Только потому, что кто-то нашел брешь! Ты хочешь быть нужным. Ты хочешь быть важным. Но ты никому не доверяешь. Довериться, значит умереть. И сейчас, в этот момент происходит что-то страшное.

И ты плачешь, как какое-то ничтожество, девка, понимая, что нет больше свободы, тебя приручили, как Белого Клыка, теперь ты ручной, но списываешь всё на невыносимую боль в заднице, когда Сильво задаёт вопросы. Ты не хочешь, чтобы он знал… Никто не должен знать о том, что ты чувствуешь. Это больше, чем личное. Это сокровенное. Никто не должен знать.

Ты рычишь, ругаешь, как предыдущей ночью, глотаешь слёзы, а всё потому что ты понимаешь, что теперь всё изменится, потому что в эту секунду меняешься ты сам. Уже нет тебя прошлого, который видел необходимость только в брате, теперь появился кто-то ещё, кого ты готов впустить в свой мир… Даже больше, ты понимаешь, что их двое. Армандо и Рио. Их души, их тепло тебе хочется чувствовать, греться их светом.

Желание рвать и метать в тебе растёт. Ты готов убивать. Материть всё и вся. Но они… Ты больше никогда не будешь прежним, потому что нет больше прежнего Волка. Его приручили. Так легко и просто, как не удавалась никому, кроме твоего брата. Даже к родителям, что сейчас живут где-то в центре Нью-Йорка, ты не чувствуешь чего-то похожего. Никого никогда ты так не хотел. Не тело, душу.

И глупое желание узнать, о чём он сейчас думает, чего хочет, накрывает тебя вместе с удовольствием. Ты прерываешь поцелуй и смотришь ему в глаза, чувствуешь, как что-то касается твоего сердца. Слёзы снова текут, и ты рычишь:

– Ты можешь помедленнее? Мне больно!
– он просит прощения и целует тебя, отчего ты начинаешь задыхаться. Никто и никогда не целовал тебя так. Даже этой ночью… Даже спустя вечность. Ты рычишь,

кусаешься, но понимаешь, что хочешь этого. Чтобы было всё вот так.

Ты хочешь семью…

Глаза распахиваются и ты стонешь. Он явно получает удовольствие оттого, что смог добиться этого, но он не знает, что ты чувствуешь на самом деле. И ты целуешь его сам, так страстно, так нежно. Кусаешь его губы, чтобы случайно не проболтаться, потому что слова рвутся сами собой. Нет, не эти глупые «я люблю тебя». Нет. Они слишком ничтожны для тебя. Ими ты можешь разбрасываться, как хочешь, потому что просто не видишь в них смысла. Они ничто.

«Я хочу быть с тобой» - вот, что ты хочешь сказать, но не можешь, потому что в этот момент ничтожен сам. Поэтому пытаешься потонуть в поцелуе, пытаешься скрыть слова.

«Ты мне нужен» - что бы сказал он, если бы услышал эти слова?

– Сука, - ты рычишь, цепляешься за простони, чтобы не утонуть в море наслаждений, но не выходит, потому что ты проваливаешься в бездну и снова просыпаешься, чтобы ощутить его тепло, его нежность. Ты целуешь его, отчего где-то в грудной клетке рвётся сердце. Он отвечает на поцелуи, и из твоих глаз текут слёзы. Ещё немного, и он поймёт, что дело не в боли.

Он спрашивает про Рио, и ты отвечаешь…

Я спрятал руки в карманах, будто это могло помочь мне скрыть дрожь, после чего с пофигистичным видом прошел в зал вслед за Армандо, который довольно улыбался:

– Это мой лучший зал для боев без правил, здесь собирается только элита, - горделиво заявил он. Но по мне не так уж и шикарно. По его рассказам я ожидал чего-то более… чего-то более! Но увидел лишь обшитые тканью стены золотого цвета с игровыми автоматами тут и там, ковры по всюду, столики для покера и кучу мягких диванчиков, на которых можно было легко уединиться, если опустить занавес.