Любопытство - не порок, но оно наказуемо

– Кто ты такой, Рио? – спросил Вулф.

– Хм. Рассказать правду? – кивок от Вернера.
– Кратко: мой отец был убийцей, и меня обучали тому же. Недавно он умер, и мне пришлось скрываться. Я отдал все деньги на новый поддельный паспорт и корочку о том, что я обучался на первом курсе одного института, чтобы попасть на середину семестра. Я хотел скрыться от недоброжелателей отца.

Я внимательно смотрел за глазами, мимикой. Вслушивался в интонации голоса. В принципе, ему можно было поверить. Но его ответ слишком размыт, а от этого похож на полуправду. То, что я почувствовал, не обязательно знать Вернеру. Мне надо вспомнить, что о Рио рассказывал Гримм, и сопоставить их слова. В данный момент у меня нет повода сомневаться в его рассказе.

– Я думаю, он говорит правду.

Вернер кивнул мне в ответ, но мне почему-то показалось, что он сейчас не с нами. Задумался о чем-то. Надо поесть, под ложечкой сосет. Надо восстановить потерянные калории.

– Раз мы закончили выяснять эти мелочи, позволите мне откланяться, господа? – Рио встал и поклонился в шутовском почтении. Когда он скрылся за дверью, мое терпение кончилось. Где Мария?

– Мария! Я просил тебя приготовить индейку!

– Сильво, - Волк вздрогнул от моего зычного окрика, - что ж ты орешь постоянно?

– Я итальянец! – решил поспекулировать я своей национальностью. А что? Очень удобно.

Когда принесли жаркое, я возобновил разговор, начатый в спальне:

– Сегодня в моем казино под Флоренцией состоятся бои без правил. Я приглашаю тебя и твою девчушку, – Вернер скептически на меня посмотрел. – Неужели ты не выставишь Рио? – провокационно спросил я, с аппетитом обсасывая крылышко.

– Почему именно его? Я привез с собой еще трех бойцов.

– Рио не раскрыт. И ты не хочешь увидеть его потенциал? – вижу, что задел Вернера, ведь ему самому любопытно.

– Хорошо, - с явной неохотой ответил мой американец. А мне это и надо! Вытерев руки об салфетку, я вскочил со стула и, бросив «Ун моменто!», побежал к Рио.

Забежав к себе, я налил в стакан воды и взял таблетки обезболивающего, что мне принесли еще утром. Я обещал проучить Рио? Настала пора!

Помню, отец говорил мне в детстве, что самая страшная пытка – это пытка мной: «Армандо, от твоей обильной любви у нас во дворе передохнут все кошки!».

К Рио я вошел без стука. Он лежал на застланной кровати с закрытыми глазами. Руки он завел за голову и уложил на них затылок. Когда я взлетел к нему на кровать, бесстыже буробкая ее ногами, он от неожиданности подскочил, сел на подушку, а спиной прижался к стене.

– Прости, что напугал, - я бухнулся рядом с ним, чуть не расплескав воду.

– Ты меня не напугал. Я удивлен.

– Я принес тебе твой ана-ла-гин, да! На. Подержи, - и сунул в руку Рио стакан воды.

Достал из заднего кармана брюк пластинку таблеток, выдавил одну и сжал ее поперек зубами. После этого, не снижая скорости суматошных движений (когда я в хорошем настроении – всегда поднимаю шум), притянул Рио к себе за талию, выхватил стакан и кивком головы показал, что ему надо взять у меня таблетку. Рио потянул к ней руку, а я запротестовал.

– Нет, - сказал я сквозь зубы и помахал ею у него перед носом. Рио смотрел на меня, как на психбольного.

– Откуда мне знать, что ты мне подсовываешь? – Недоверчиво проговорил он, а я проглотил таблетку.

– Это просто таблетка! Рио, малыш, не думай, что я причиню тебе вред! Возьми у меня изо рта таблетку! – и мне пришлось выдавить еще одну.

– Сеньор Сильво, Вы пока всех не трахнете не успокоитесь?

– Фи, зачем так грубо?

– А как же несчастный Гримм, который ходит как тень и сохнет по Вам?

– А при чем тут Гримм? Этот мальчик мой воспитанник и ничего больше.

– А как же Вернер, который вашими стараниями сидит с трудом?

– Вернер равный мне.

– А я Вам кто?

– Рио, ты задаешь слишком много вопросов, но я тебе отвечу. Ты когда-нибудь имел домашнее животное? Собачку, киску?

– Допустим.

– Рио, ты моя кисонька. Только не обижайся. Я в хорошем смысле. Что мы делаем с киской, Рио? – и для наглядности посадил его себе на колени, обнял и стал гладить по голове. Малыш убийственно посмотрел на меня и вылил мне на голову воду. – Ну вот, Рио, безобразие! Я мокрый, твоя кровать мокрая! Ужас! Как теперь ты запьешь таблетку?

– У меня есть еще целый графин, - и пацан кивнул в сторону столика с графином. Встав с кровати, я налил воду в стакан и снова сел на кровать, многозначительно показывая бровями на коленки.

– Ри-и-и-о-о.

Малыш покачал головой и, подойдя к столику, взял в руки графин, демонстративно шлепая днищем о ладонь. Забавно. Я изобразил на лице ужас, а он хмыкнул и поставил его на место.

– Рио!

Видимо решив, что я от него не отвяжусь, Рио все же сел ко мне на колени, осторожно взял ртом таблетку из моего рта, а потом потянулся за водой, но я не дал. Нет, поить его хотел я из своих рук. Когда я отвел руку со стаканом в сторону, Рио уставился на меня с непониманием.

– Не спеши, малыш.

– Меня зовут Рио.

– Да-да, конечно.

Потерев ему спину, как перед массажем, я предложил Рио навалиться на мою руку. Он навалился, а моя рука, поднявшись к затылку, стала удерживать его голову на манер спинки кресла. Я приблизил стакан к его губам и стал поить из своих рук. Зачем мне это нужно? Ни зачем. Я просто прикалываюсь. Мне нравится нервировать этого парня в ответ на его колкости.