Любопытство - не порок, но оно наказуемо
Шрифт:
– Вы бы хотели встретиться с Рио?
– Зачем это Вам?
– Мне просто интересно как поведет себя этот мальчик. Я люблю наблюдать за людьми – невинное хобби, - смешок.
– Его окно на втором этаже во внутреннем дворе более всех обвито лозами дикого винограда, - Мария поднялась с постели и встала рядом со мной. Внимательные глаза изучали лицо. Она подняла руку и еле прикасаясь, провела большим пальцем по моим губам. – Кажется, я узнала Ваш секрет, - грустная улыбка. – Я
Приняв душ, я переоделся в светлые, легкие брюки и надел хлопковую рубашку с коротким рукавом.
Вечернее небо зарделось закатом, звезды таинственно подмигивали, предвещая наступление ночи, а глупый итальянец, впавший в детство (так я себя ощущал), стоял напротив окна обвитого диким виноградом. Маленький камешек гальки, и вот в открытом окне показалось недоумевающее личико Рио. Горло сдавило – я действительно соскучился по этому пацану. Читаю по губам: «Армандо», - должно быть он в шоке. Интересно, а умеет ли он читать по губам? Шепчу ему, старательно открывая рот: «Привет, малыш». Еле сдерживаю смех, увидев средний палец – Рио умеет читать по губам! Отвечаю: «Если захочешь, найди возможность столкнуться». Окно закрылось.
43. ПОВ Вернер Грей Вулф
Моё возвращение в Детройт люди из клана восприняли как подарок небес – казалось, всё катилось к чертям в тартары, и в любой момент всё могло рухнуть, если бы не тот факт, что на деле, по документам, которые мне предоставили тут же, всё шло на лад: экономика среди моих предприятий мало по малу восстанавливалась, бунт на машиностроительных заводах был приостановлен благодаря выданной зарплате и обещанной премии. Только в Детройте больше не было жизни – город походил на призрака. Огни большего города больше не горели, не было звуков машин, голосов. Повисла мрачная атмосфера. Город был покинут, не считая тех бродяг, которым некуда было податься.
Изучение отчёта заняло не больше пары минут, и уже через секунду я знал, что мне нужно делать. Я включил компьютер и начал просматривать данные о моих заводах. Затруднительное положение, в основном, было в приделах Детройта, США. В Европе и Азии пока что всё обстояла так же, как и до банкротства – видно слух об шатком положении моей экономике ещё не достиг их. Это было к лучшему, но не стоило полагаться, что всё могло остаться в нынешнем спокойствие. Нужно было что-то предпринимать. Но в голову ничего не шло.
Я откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Казалось, что я прибываю в нирване, что мне хорошо или даже на всё насрать. Только руки впились ногтями в мягкие ручки кресла – единственное, что выдавало моё состояние. По сути, да, мне было бы всё равно. Я бы плюнул и ушел в тень, но один человек, очень важным мне человек, попросил сделать всё, чтобы остаться на плаву. И я сделаю это. Да и Сильво своим оптимизмом внушал мне уверенность – у меня должно всё получиться. Я обещал Чарльзу.
А ещё Сильво… Я так скоро уехал от него… Что за дерьмо вообще творится? Что произошло? Как такое могло получиться? Теперь я его любовник? Мой Дон Сильво.
Мысль о том, что итальянец теперь мой, вызвала у меня улыбку. И, как мне кажется, она не походила на улыбку девушек скромниц, скорее на ухмылку маньяка-насильника. Ну, да. Я себя не изменю. Вот такой я: буду до конца жизни думать, что же за пиздец со мной приключился и как это вообще возможно. Я полюбил. Взаимно. И так, что готов слепо следовать за ним. Как же выводит из себя это состояние. Чувство незащищенности. Что будет, если уже завтра я надоем ему?..
Мой Сильво. Дон Сильво. Я люблю тебя.
Я накрыл глаза рукой, чувствуя, как слезы текут. Да, пусть я мужчина, пусть я должен быть сильным. Но где сказано, что мужчина не может плакать, когда ему больно и когда он счастлив?.. Честно, я не понимал. Что я сейчас испытывал. От любви своей я, безусловно, испытывал счастье – мне хотелось поделиться ею со всеми, как какой-то подросток, впервые полюбивший, а ещё мне было больно и страшно, потому что я не знал, что делать. Это мой первый. Я первый раз полюбил. Взаимно.
Все мои мысли занятыми не делами, не проблемами, связанными с экономикой в стране, а им. Вдруг он стал чем-то важным. Нужным. И я ему тоже был нужен.
«Ты хочешь быть кому-то нужным» - не я ли всегда говорил себе это? Не я ли хотел, чтобы моё одиночество закончилось? И сколько можно противоречить самому себе? Я хочу быть нужным, хочу занимать то место, которое мне по силам, и то, что творится вокруг – не моё. Моё место, где оно?
На секунду в голове возник образ того, как я стою за спиной Чарльза. И это вызвало у меня очередную ухмылку. Нет. Это не моё. Я хочу его защищать, но нет. Не то. И новый образ захватил меня. Ничего не изменилось, только место Чарльза занял Сильво. Я было за его спиной.
Ужас овладел мной и холод сковал тело. Неужели это моё место?.. Да, дерьмо случается. Только со мной так часто, что это уже похоже на образ жизни. Или на мне метка? Что со мной не так?
«Кажется, я люблю тебя». Кажется… Кажется?.. Да нихуя мне не кажется. Я теперь принадлежу ему. Волка приручили. И самое ужасное хозяин у меня не один. Их трое. Что будет, если их приказу будут отличаться? Принадлежать троим? Возможно ли это?
«Мой дорогой внук, мой милый Вернер, из тебя выйдет отличный лидер - ты не любишь никого, кроме своего брата, а значит никогда не пойдёшь против своего клана»
«Почему дедушка? Где связь?»
«Вернер, ты принадлежишь Чарльзу...»
Мне было пятнадцать, когда состоялся этот разговор. Тогда я не понимал, о чём говорит мой дед, но сейчас я осознаю: уже тогда Чарльз так любил наш клан, то дело, которое вёл дедушка, что хотел быть боссом, главой семьи. Пусть и неосознанно – ему всего лишь было чуть больше пяти лет. Дедушка понимал, мой брат не даст мне разрушить это дело ни сейчас, ни в будущем, когда я займу своё место. По мне уже тогда было видно, что я ненавижу весь этот создаваемый вокруг меня криминальный мир.