Любопытство - не порок, но оно наказуемо

– Стараюсь соответствовать Вам, мистер Вулф, - в тон ответил я, выдыхая очередное кольцо дыма.

И тишина. С одной стороны мне очень приятна эта тишина, с другой – мучает любопытство желанием выяснить: что же нашло на Грея, что он так опрометчиво накинулся на меня в саду. Первым безмолвие нарушил Вернер:

– Как ты съездил к русским?

– Нормально. Мы договорились о подписании контракта на поставку среднеазиатского сырья. Возможно, мне скоро придется ехать в Туркмению. А как прошла встреча у тебя?

Ответ я дождался не сразу. Лицо Грея закрыла серая маска беспокойства и безнадежности, грусти, и какой-то тоски. Я затушил сигару и перекалился на бок, чтобы быть ближе к растревоженному возлюбленному.

– Что случилось?

– Я банкрот. Экономика Детройта рухнула, и теперь мои активы не будут стоить и ломаного цента. Я задумываюсь о продаже рудника, - от этой ужасной новости у меня сдавило дыхание. Я слышал о кризисе в Штатах, но не думал, что он будет скашивать так точечно и целенаправленно.

– Не смей, - вырвалось у меня, а Волк испытывающе уставился на меня. – Тебе будет нужен доход с рудников, чтобы оплатить расходы процедуры банкротства и рассчитаться по займам.

– И что мне делать? – «Хороший вопрос. Как так сразу на него ответишь? Мир бизнеса – мир стервятников. Когда кто-то попадает в петлю разорения, слетаются все падальщики, чтобы за бесценок разорвать еще теплое тело». Я свалился рядом с Волком, прижав его к себе, и закрыл глаза размышляя.

– Гениально! Самое время поспать! – услышал я возмущенную реплику. Вернер приподнялся на локте и, убрав с моего лба прядь волос, завел ее за ухо. – Что мне делать, Сильво? – тихо и с нотками безнадежности.

– Твой партнер Стефорд? – насколько я знаю, только он в нашей области торгует американскими автомобилями.

– Да. И сегодня я разорвал с ним контракт, а он заплатил мне по всем счетам.

– Это хорошо. Вернер, я стану твоим посредником и закуплю у тебя товар, не сбивая цену из-за последних политических событий. Правда прежде мне надо будет поставить в известность семью – автомобильный бизнес не моя сфера, и чтобы «не обиделись» старшие товарищи (это чревато), заключить временный контракт со Стефордом. Вернер, твой завод по алкогольному производству действующий?

– Согласно последним новостям – нет. Забастовка.

– Звони своему помощнику и пусть он из кожи лезет, но успокаивает рабочих. У тебя есть резервный фонд?

– Да, ты же знаешь, благодаря рудника собрался…

– Пускай твой подручный выплачивает рабочим задолженность по зарплате, но не платит авансов вперед, как бы не верещал профсоюз. А то, эти лисы получат деньги и разбегутся. Пообещайте им премию. А я договорюсь с Чарли о сбыте, у него много партнеров. Детройт совсем опустел?

– Да. Люди эвакуировались из города, как крысы с тонущего корабля.

– Посмотри на это с другой стороны, Вернер. Теперь весь Детройт твой. Теперь ты его мэр. Как только люди увидят, что ты кредитоспособен в алкогольной промышленности, они попросятся к тебе на работу, и ты сможешь возродить автопром.

– Ты так считаешь? А Конрад? Он имеет на меня зуб. Не думаю, что он упустит такую шикарную возможность расквитаться.

– У Конрада своих проблем навалом. В нашу сторону он даже не посмотрит – я обещаю. – На слове «нашу» я сделал особенное ударение.
– Помнишь, мы в детстве шутили, что захватим мир? – Грей изумленно уставился на меня, и стал так разглядывать, будто видел в первый раз. А я решил не обращать внимания на эту его странность и продолжил мурчать низким голосом, проводя рукой по изгибам его тела: - В каждой шутке есть доля шутки, и это не оговорка. Иной раз в шутке скрыто больше правды, чем в самой правде. Вернер-р, пора воплощать мечты в жизнь. Мой храбрый мэр Детройта, ты у меня еще баллотироваться захочешь…

…

Мы взяли курс на антикризисную политику. В круговерти забот совсем незаметно пролетел месяц. Неделю назад ко мне, наконец, пришло приглашение от Владимира. Вернер вернулся в Штаты, а я вылетел в Ашхабад знакомиться с новыми деловыми партнерами.

…

У самолета меня встречал автомобиль. Это обстоятельство порадовало неимоверно, потому что лишь только вышел из салона самолета, горячий воздух обжег лицо. Нырнул в брюхо белого мерседеса, как в спасительный колодец. Но когда укладывали чемодан, дух близ раскинувшейся пустыни отобрал часть искусственной прохлады.

Автомобиль мчался по шоссе от аэропорта в город, по изнемогшей от жары асфальтовой полосе, пролегшей извивами между домами-новостройками, в которых слепили глаза и будто плавились стекла окон.

Город встретил прямой, широкой улицей. Дома за заросшими кронами вязов, или карагачей – как их тут называют, были едва различимы. Даль над асфальтом плыла в знойном мареве. Люди, их было мало в этот дневной час, шли по улице, держась поближе к стенам, выискивая тень погуще. Машин так же было не много. Казалось, что я попал на другую планету. Однако этот город смог удивить меня.

Проезжая площадь, я с замиранием ощутил простор. Городские строения не спорили с природой, а создавали причудливый альянс. Здания с колоннами и голубыми, белыми в орнаменте, золотыми куполами заставляли крутить головой и провожать их взглядом. Повсюду зеленели сады и ухоженные газоны. Как неотъемлемая часть современного востока – тянулись к небу стеклянные небоскребы. Но более всего завораживали горы, которые прозрачной акварелью виднелись вдали. Мы ехали в сторону гор.