Любопытство - не порок, но оно наказуемо

Тяжелый вздох...

– Выровни плечи, расслабься, - скомандовала Мария, смотря на то, как я сжимаю приклад автомата.
– Теперь можешь целиться, только следи за своим дыханием. Оно просто отвратительно.

Закатив глаза, девушка прошла мимо меня и оперлась о спинку стула, что стоял неподалеку. Ее внимательный взор мешал мне сосредоточиться, а мишень находилась достаточно далеко от меня, чтобы...

Нажал на курок, и сдавленное «бах» из-за плотнонадетых наушников лишь частично показало, насколько громким эхом звук отразился от стен помещения.

Бах. Бах. Бах... не единожды, пока патроны не кончились.

Стоило мне только снять защитные очки и наушники, как я услышал цоканье языком позади.

– Что? — зло шикнул я на девушку, чувствуя себя глупо, ведь по мере того, как огромный силуэт парня приближался, я все больше осознавал, что промазал. Большинство пуль попало в «плечи» или и вовсе вылетели мимо цели, не коснувшись и молока. Что уж мечтать о десятке мне не стоило и вовсе.

– Оружие собирать и разбирать ты умеешь отменно, а вот стрелять...
– девушка разочарованно замотала головой.

Мария резко подошла ко мне сзади, обдав шею своим горячим дыханием, и взяла автомат из рук. Зарядив его, находясь при этом в столь неудобном со мной положении, она приложила конец оружия к моему плечу и сказала:

– Держи, а теперь... чувствуй его.

Легче сказать, чем сделать, но я попытался. Осторожно надев съехавшие набок наушники и закрывшись от мира очками, выстрелил ровно три раза, прежде чем Мария дернула автомат, взяв управление спусковым крючком в свои руки.

Когда в этот раз следующая мишень придвинулась к нам в область досконального изучения, я сразу увидел идеальную область выстрелов, совершенных девушкой - прямо в голову, с минимальным разбросом.

Как только она положила оружие на стол, сняв сменный блок с пулями, я тут же отпрянул от Марии, как от прокаженной. Она закатила глаза, не сдержав улыбки, как бы говоря этим своим жестом доброй воли, что перед ней сущее дитя.

– Мари, - раздался холодный голос Альберта позади, когда мы закончили, - вообще-то целью этих занятий является научить его пользоваться оружием, а не показать твое мастерство.

– Он бездарно расходует материал, - отозвалась тут же она, поправляя свои светлые волосы. В конце концов, из конца в конец, она не выдержала и сняла красную резинку с волос, связав прямые пряди в новый тугой пучок.

– Зато ты, заметь, так и не попала в центр, - ее брат указал на черную метку, посередине изрезанного пулями листка, изображавшего недвижимого обидчика.

И он был прав — Мария целилась в голову, но не в туловище.

– Зачем? Так вернее. Вдруг зомби-апокалипсис, а я сразу пулю в лоб и меньше проблем с выяснением «жив или не жив».

– Вот в чем вопрос, - зачем-то добавил я, погрузившись в собственные мысли. Если я прежде и считал, что эти занятия с Марией очень меня утруждают и нервируют, то сейчас они становились чуть ли не отдушиной каждого долбанного дня...

– Принцесса, теперь тобой займется мой брат, а я, наконец, отдохну, - бросила в меня последний топор Мария, прежде чем уйти, покачивая обтянутыми в черную кожу бедрами.

– Нам пора, - кивнул Альберт, в прошлом Коля, Костя.. . и еще хрен знает кто.

Я нервно дернул плечом, задумываясь о самоубийстве, но отбросил эту несносную мысль.

Через два часа я к ней вернулся. Потому что думать о чем-то менее радостном, чем собственное окончание всех мук, я попросту не мог: находясь в одном и том же сидячем положении за полным сервированным столом, я чувствовал себя загнанным в клетку зверем, и отчасти так оно и есть.

– Меня это все достало!
– рявкнул я, разозлившись, когда, в очередной раз, Альберт слишком трепетно отнесся к тому, как я вытираю несуществующую грязь с лица. — Зачем мне вообще знать это... этот... этикет.

– Мой сладкий кренделечек злится, - воскликнула, взявшаяся из ниоткуда Мария, обдав меня своим тонким и уже давно бесившем меня ароматом лимона. Что это за духи такие?
– А когда он злится, становится таким милашкой...

– Мари, хватит доставать парня, - беззлобно отозвался на это ее брат, и мысленно я отблагодарил его за столь добрый жест с его стороны. — Он уже на всех бросается.

Девушка щелкнула пальцами, отойдя от меня:

– Именно! — воскликнула она, усмехаясь. — В этом смысл, братцы-кролики.

Воспользовавшись тем, что внимание Альберта приковано к Марии, я устало потер переносицу, умоляя всех богов мира, чтобы те ниспослали меня в Ад, потому что там будет куда спокойней и теплее. Но, на мое сожаление, никто не откликнулся, оставив меня тут тухнуть, в кругу достаточно странных личностей. Наверное, не менее опасных, чем я сам.

Когда наступил долгожданный вечер, я уже без сил валился на постель, благословляя сие мгновение и сухими губами воспевая ему все возможные почести. Конечно, и до этого момента, до всех этих моментов, я тренировался, иной раз находясь в самых опасных местах, по долгу был в одной позе, но эта зубрежка одного и того же выматывала дух, вместе с осознанием того факта, что вот уже в течении тридцати дней я не выходил наружу...

Стук в окно вывел меня из дремоты в самый неподходящий момент, так что я тут же встрепенулся, чуть не упав с постели на пол. Голова раскалывалась от напичканных туда никчемных знаний, а тело ныло из-за того, что я так и не соблаговолил снять одежду...

Как я теперь даже в мыслях разговариваю? Кошмар...

– Что?
– устало произнес я, подходя к открытому настежь окну и замер. – Армандо?..

42. ПОВ Армандо де Сильво

*небечено*

Когда я вышел из машины, мои волосы растрепал порывистый ветер. Листва деревьев сада громко хлопала в ладоши, будто приветствуя нас. А вечерние солнечные лучи, раскрашивали все вокруг теплыми оттенками. Я улыбнулся. Жизнь продолжается!