Любовь моя

— Что ты до всех докапываешься, ко всем цепляешься? Ну что ты на Донцову как фавн набросилась? На тебя не угодишь. Ты читала «Трех мушкетеров» и возмущалась: «Как же так! Королева обманывает мужа и по сути дела предает родину, а они ей помогают? Герои должны быть безгрешными, но не сообщниками преступлений! Почему в книге не обсуждается этическая сторона их подвигов?» А у этой книги другая цель — прославлять дружбу, геройство и развлекать. И Печорин тебе не нравился своей непорядочностью. Мол, осуждал себя, но все равно поступал гадко, — упрекнула Аню в излишней «инквизиторской» строгости Жанна.

— Да, порядочность с самого детства была для меня самой главной чертой положительного героя. Но Печорину я частично симпатизировала. В нем было немного от самого Лермонтова.

— Ты девятым или десятым чутьем угадываешь своих героев? — с легкой иронией в голосе спросила Инна.

— Одиннадцатым, — нервно отрезала Аня. — Я и Робин Гуда, и Дубровского в школе недолюбливала. Они насилие пропагандировали, раздавали богатство, которое не зарабатывали. Они не своим делились, что было бы намного честней, а отнимали чужое, пусть даже у эксплуататоров. А это невелик труд. И усадьбы жгли по недомыслию и темноте своей, и их глупые случайности выстраивались в жестокие закономерности.

— Идеальных стерильных героев, как и идеальных условий жизни не бывает. Как-то ты всё приземляешь, упрощаешь, даже низводишь до примитивного вида, — неодобрительно пожала плечами Жанна.

— Вроде бы романтичные герои, защитники простого народа, но ведь и убивали, и награбленное не между всеми эксплуатируемыми людьми и не поровну делили. Оно в основном оседало в карманах и «закромах» их банд. Какая-то в этом была двойственность, частичная справедливость, как две стороны одной медали. С одной стороны вроде бы правы, а с другой… — продолжила бурчать Аня.

«Ни полутонов, ни полумер не признает, и вдруг невероятное замечание: с одной стороны, с другой… Бескомпромиссная, но все же глубоко противоречивая», — подумала об Ане Лена.

— В их подвигах мне виделось что-то не совсем правильное. Они были чем-то похожи на воров. Те тоже отнимали у богатых людей, но «работали» только для своей шайки. Получается, воры тоже могут оправдаться: «Кто умеет зарабатывать деньги, пусть с нами делится, мы же бедные». То есть ленивые и посредственные, но наглые люди могут посчитать себя вправе наказывать умных и трудолюбивых? Моего соседа, начальника цеха станкозавода, обворовали еще до перестройки. А он был очень правильный, строгий руководитель и хороший человек.

Аня посмотрела на подруг вопросительным, непонимающим взглядом. Она ждала возражений.

— Какие далеко идущие выводы! От воров милиция должна защищать, — усмехнулась Инна.

— Я в принципе… Под лозунгом «отнять и раздать» у нас при Сталине зажиточных крестьян свели. Чем лучше трудились, тем меньше прав имели.

— То были перегибы.

— И революционные лозунги тоже многие понимали по-своему, как им было выгодно. Всеобщее упоение возвышающим обманом нас не раз подводило, — заупрямилась Аня. И тут же растерянно зашептала:

— Что-то я совсем в трех соснах заплутала.

Жанна рывком приподнялась с места и, негодуя, как в детстве, с жаром воскликнула:

— Я жалела Дубровского, понимала безысходность и бесперспективность его действий. А мои подруги злились на Машу за то, что та не уехала с ним. В их мечтах он был героем, а в моих — жертвой обстоятельств, романтиком, честным разбойником, бунтарем.

— Я слышу глас народа! — весело провозгласила Инна и задумалась, припоминая свои юношеские впечатления.

— Я и Вронского, и Каренину осуждала, — продолжила Аня ряд своих «не героев».

— А Вронского-то за что? Он не был женат, — удивилась Жанна.

— За то, что совращал замужнюю женщину. Это не порядочно.

— Есть мужчины, которых привлекают замужние дамы. Вина только на Анне. Знаешь ведь поговорку: «Сука не захочет…» — жестко сказала Инна.

— Помню, в детстве я читала «Тараса Бульбу» и никак не могла представить себе, чтобы из-за любви к женщине мужчина мог предать Родину. Я будто на своих внутренних весах эти два понятия взвешивала. Мне казалось, автор выдумал эту ситуацию для того, чтобы усилить «образ главного героя», потому что такого в жизни не может быть никогда. А когда, наконец, поверила, меня разрывало от мысли, что придется жить в этом жутком мире, где не только лгут и убивают, но и предают.

Плохо, если ребенок рано теряет детское мироощущение и отвыкает жить в мире добрых чувств. Он создает внутри себя собственную реальность, долго ничего не замечает вокруг, живет отдельными прекрасными и жуткими моментами или ныряет от своих бед в собственные фантазии, вместо того, чтобы что-то предпринимать. И лишь повзрослев, с трудом начинает выстраивать свой баланс страхов и надежд, — выложила Аня подругам свою грустную концепцию. Она слишком хорошо знала то, о чем говорила.

— «Как молоды мы были, как искренно любили и верили в себя», — пропела Инна.

— А я и сейчас хочу верить, — сказала Аня в пространство.

*

— …Людям иногда хочется чего-то легкого, расслабляющего, вот и глотают любую халтуру. А в истории остаются только шедевры. Цель литературы — возвысить человека душой, преподнеся ему нравственные уроки, — повторила Аня уже не раз сказанное.

— Еще развлечь, увлечь, научить получать удовольствие. Те еще задачи! — расширила список «назначений» Инна.

— Развлекать! Поэтому сейчас у нас желтый цвет доминирует в СМИ? Сплетни — кто с кем спит, кто на какие деньги живет — это же тренинги для души чужими людскими эмоциями, когда нет собственных, — неодобрительно высказалась Жанна.

— Для этого и существуют амбициозные дилетанты с мощным художническим темпераментом, — напомнила Аня.

— Но это уже из другой «оперы». Тираж журнала «Дом-2» шестьсот тысяч экземпляров, а у Ритиных книг — только две. Это тебе о чем-то говорит? Разве это не показатель? А у Потанина семь миллионов.

— Не равняй их… — буркнула Инна.

— Малосимпатичный Боря Моисеев тоже кому-то нравится, — извиняющимся голосом подсказала Аня.

— Зачем ты о нем упомянула? Меня от него тошнит. У Моисеева более чем оригинальное амплуа. Я не сторонница изощренной… глупости в угоду некоторым… тем, что с отклонениями, — передернула плечами Жанна.

— Ну вот, ты уже и оскорбляешь. Может, в его «шедеврах» заложена новая основополагающая ошеломляющая идея, а ты на артиста «бочку катишь». Понимаю, существует понятие инерции мышления и восприятия, — усмехнулась Инна. — Да, кстати, Боря на берегу моря в Юрмале дом имеет. И в Болгарии у него с Киркоровым квартиры рядом, а ты, Аня, работая на полторы ставки, из своей «однушки» так за всю жизнь и не выбралась.

Аня загрустила:

— И кто только ни вылезает из пены и грязи! Еще этот, как его там… с неинтеллигентной внешностью… Гарик Сукачев.