Макабр. Книга 1

– На этот раз скажу. Это личное дело Гюрзы – все материалы, собранные для суда.

– Что? Откуда это у вас? Он же, вроде бы, все уничтожил…

Однако объясняться с ней Елена не собиралась:

– Нужно или нет?

Следовало отказаться, но Мира так и не сумела поступить правильно. Она все-таки забрала карту памяти и кивнула Елене.

– Спасибо. Когда состоится… процедура?

– Погружения в кому? Завтра утром.

– Я приду… Вы не против?

– Как вам будет угодно, лейтенант.

Мира ушла, потому что у нее не было ни единой причины оставаться в кабинете, и все же ее не покидало раздражающее чувство, что она сказала и сделала недостаточно.

В какой-то момент она испугалась, что кочевники обыщут ее и заберут блок памяти, но нет, до такой наглости они еще не дошли. Да и понятно, почему: до завтрашнего утра Елена сохраняла все полномочия, ссориться с ней Барретты не хотели.

Мира понятия не имела, заинтересуется ли Гюрза переданными материалами, знает ли уже о них – или ей придется выискивать его и все объяснять. Долго интрига не продержалась: она как раз шла через зону отдыха к жилым уровням, когда на ее пути появилась прекрасно знакомая проститутка.

Мира все собиралась поговорить с Гюрзой об этой игрушке – и все не находила подходящего случая. Но она уже легко выделяла эту куклу среди других, вот и теперь не попыталась обойти, когда проститутка преградила ей путь.

– Здра-а-авствуйте! – пропела блондинка. – Приглашаем на карнавал удовольствия!

Пищать она могла что угодно, Мира уже видела протянутую руку. Ни о чем не спрашивая, она передала проститутке блок памяти. Та еще попричитала о радостях жизни и скидках для больших компаний, а потом отправилась дальше по залитой неоновыми огнями улице.

Вот, значит, как…

Гюрза отреагировал мгновенно – получается, он действительно следил за Мирой и слышал ее разговор с адмиралом. То, что передала Елена Согард, и правда было важно для него, раз он так поторопился забрать это. Ну и в таком свете он наверняка знал о карте с его данными, не мог не знать.

И все же проститутка этот подарок адмирала не потребовала, да и предупреждений никаких не оставила. На сей раз Гюрза оставил выбор за Мирой, вот только она была совсем не уверена, что готова узнать правду.

* * *

Зараженных оказалось куда больше, чем предполагал Сабир. Его указания были просты: отыскать его и Форино, нейтрализовать всех, запереть в стеклянном кубе. Но как только Шукрия, ставшая его заместительницей, отправила на разведку дронов, оказалось, что они не единственная проблема.

Заражению поддались не только Сабир и Форино, видео показывало еще нескольких техников и ассистентов, бродивших по темным тоннелям в похожем состоянии. Нельзя сказать, что они окончательно одичали и лишились рассудка. Но, судя по резко изменившемуся весу и слоям крови, покрывавшим их руки и одежду, разговаривать с ними стало бесполезно.

Шукрия сделала так, чтобы компьютер фиксировал их перемещения красными точками на экране. От этого становилось чуть легче – но это не давало забыть, как много теперь на «Слепом Прометее» убийц.

– Удалось определить, как происходит заражение? – напряженно спросил Лейс.

Шукрия собрала в командном центре лаборатории всех, кого могла – полицию, или то, что от нее осталось, представителей администрации, якобы поддерживавших контакт с другими уровнями, и даже лидеров наметившихся группировок. Лейса как раз не позвала, но он пришел сам, и при остальных Шукрия не решилась его прогнать.

Он же пытался в полной мере осознать то, что происходило здесь и сейчас. Он знал, что Сабир болен – но ведь то, что они наблюдали, представляло собой нечто большее, чем болезнь! Страшное… Меняющее человека, заставляющее делать то, что раньше ужаснуло бы его.

Сабир понял это первым, только он был достаточно умен для такого – даже в нынешнем состоянии. Он предупредил, что зараженных нужно изолировать любой ценой… И некоторые поняли этот приказ слишком буквально.

– Нам придется отрезать тоннели новым блоком, – мрачно заявил полицейский.

– Разделить четвертый уровень пополам? – язвительно уточнил Лейс.

– Не пополам, – возразила Шукрия. – Сейчас зараженные занимают меньшую и дальнюю его часть. Те тоннели все равно повреждены, мы потеряем не так уж много, избавившись от них.

– Допустим, мы их там изолируем… а дальше что?

Лейсу никто не ответил, но в том, как на него посмотрели остальные, читалось все, что ему нужно знать.

Дальше – ничего. Не похоже, что кто-то всерьез задумывался о лечении. Из тех, кто оказался заражен, принципиальное значение для станции имел только Сабир – и даже им собирались пожертвовать. Потому что врачей на четвертом уровне осталось слишком мало, да и те, что есть, не лучшие специалисты. Они не исследователи, они даже не возьмутся искать лекарство – они уже знают, что не получится.

Так что изоляция должна была стать смертным приговором, просто опосредованным. Они избавят себя от чувства вины, не убивая зараженных напрямую, а запирая их без еды и воды… возможно, без атмосферы? Шукрия обладает достаточным образованием, чтобы отключить систему жизнеобеспечения в той части станции.

– Так нельзя! – возразил Лейс. – Возможно, в этом даже нет смысла! Что, если эта дрянь передается воздушно-капельным путем? Мы все уже заражены, лекарство все равно понадобится, но Сабир и остальные его не дождутся!

Администратор тихо охнул, прикрывая рот рукой, полицейский нахмурился. Невозмутима осталась лишь Шукрия:

– Не говори глупостей. Судя по тому, что у всех зараженных симптомы проявились примерно в одно время, заражение произошло в ту ночь, когда грабители вторглись в лабораторию. Они выпустили из астероида… что-то. К счастью, людей поблизости было немного, удалось избежать массового заражения.

– «К счастью»? – поразился Лейс. – К счастью, серьезно? Там Сабир! Неужели ты готова бросить его?!

Он предполагал, что Шукрия хотя бы теперь смутится, но она уверенно выдержала его взгляд:

– Не вовремя же ты вспомнил, что любишь брата! А я никогда не прекращала его любить. Я делаю то, чего хотел бы Сабир.

Он бы действительно этого хотел, Шукрия была права. В том сообщении, которое он передал, Сабир четко предупредил: он может потерять контроль над собой в любой момент. Он и так выдерживал психологическую ломку болезни дольше, чем остальные, но всему наступает конец.

Сабиру всегда были важны жизни людей, он многим пожертвовал ради благополучия станции. Лейс не мог позволить ему стать массовым убийцей, тогда брат точно перестал бы бороться за жизнь!