Макабр. Книга 1

Зато теперь Сабир точно знал, что именно собирается подобраться к людям через его тело. Точнее, собиралось. Он уже понял, как сделать так, чтобы эти твари умерли вместе с ним – и мысль о собственной смерти теперь приносила не страх, а ощущение триумфа.

Странно, странно плетется судьба.

Нужно было действовать быстро, чтобы не дать себе времени испугаться или передумать. Но и просто уйти, оставшись в памяти близких обезумевшим чудовищем, Сабир не мог. Поэтому он на ходу достал личный компьютер и активировал запись.

– Лейс, я говорю это для тебя – и каждое мое слово будет правдой. Ты все сделал правильно. Я знаю, ты будешь сомневаться или даже раскаиваться… Не нужно. Спасибо, что позволил мне выполнить мой долг хотя бы отчасти. Этот долг появился у меня после смерти родителей, и было в нем всего два пункта: заботиться о тебе и любить тебя. Не знаю, насколько хорошо я справился с обоими… Но я пытался. Я надеюсь, что этого было достаточно – даже если получилось не идеально. Прости, что вынужден уйти так рано. Но я снова делаю выбор сам, а ты знаешь, что это для меня важнее всего. Живи, братишка – счастливо, свободно… за всех нас, а мы, я, мама и папа, всегда будем с тобой.

Сабир не был уверен, что получилось хорошо. Он даже не помнил толком, что сказал – мысли снова начинали путаться, появилось желание развернуться и уйти, бежать, бросаться на дверь, получить добычу… Он сжал кулаки и продолжил движение. Он не обращал внимания ни на боль, ни на пугающее до потери воздуха чувство постороннего движения внутри. Сабир заставил себя смотреть только вперед – на тускло освещенный зал лаборатории. Он думал о Лейсе, думал о себе…

Я Сабир Марсад.

Я не животное, переносящее паразитов.

Я человек… и останусь человеком.

В миг, когда все завершилось, Сабир впервые за долгое время улыбнулся – искренне, по-настоящему. Он пообещал себе, что победит, и он своего добился.

* * *

В федеральном законодательстве предусмотрено семь категорий преступлений, за которые полагается смертная казнь.

Массовое убийство или серия убийств.

Пытки и насильное изменение тела.

Осознанное лишение рассудка любыми способами.

Изнасилование и сексуальные действия, приводящие к неизлечимой травме.

Воровство и грабеж в особо крупном размере.

Любое тяжкое преступление против несовершеннолетних.

Похищение и удержание против воли на особо долгий срок.

Из этих семи я отметился по пяти – минус изнасилования и охота на детишек. К изнасилованиям душа не лежит, детей по большей части жалко… Хотя не факт, что на пиратских кораблях, которые я поджигал, не было несовершеннолетних, среди этих двухметровых ломов, которые не моются годами, поди ж ты узнай нежные семнадцать лет… Не суть, для честности поставим пять с половиной смертных грехов.

И вот на этом фоне есть ли мне смысл переживать, что я засранец? В морально-поведенческом плане, естественно, не в буквальном. Да, понимаю, на первый взгляд мой поступок относительно адмирала выглядит скотски, и Мира наверняка попытается мне по этому поводу плешь проесть. Но быстро пойдет нафиг, потому что на второй взгляд все не так просто.

Мне нужно было быстро остановить эту экзекуцию. Как только я убедился, что Елена Согард не безумна, ее просто подставляют, мне стало очевидно и другое: ее убьют в самое ближайшее время, слишком уж велик риск, что ложь раскроется. Попав в капсулу, адмирал стала бы беззащитна. Какие у меня были варианты? Объяснить все словами? Да никто бы мне не поверил – они же смотрели на медицинский сканер и видели те самые опухоли! Они почему-то вбили себе в голову, что медицинский сканер нельзя взломать и внедрить в него чертовски сложную подделку.

Вот я и организовал все так, что ситуация изменилась резко и кардинально, настаивать на погружении адмирала в кому больше никто не собирался. Можно сказать, Елена Согард сразу же вернула свои полномочия… Почти сразу же. Для начала нужно было поставить на место все, что я срезал, но этим занялся Петер Луйе. Вообще, то, что я сделал с адмиралом, только выглядит чудовищно, на самом деле в условиях медицинского кабинета это никакого риска не несет.

Я же переключился на то, что сейчас больше всего интересовало собравшихся: поиск виноватого. Еще на заре криминалистики появился нехитрый тезис: преступник всегда возвращается на место преступления. На самом деле, конечно же, не всегда – я, например, не возвращался ни разу. Но в такой сложной афере, как та, что развернулась вокруг адмирала, преступник наш не мог сдержаться, ему нужно было убедиться, что его замысел удался. Драма-то какая…

Пока я размышлял об этом, Отто Барретт бросил испытующий взгляд на второго помощника адмирала:

– А ведь это вы настаивали на том, что адмирал Согард больше не способна выполнять свои обязанности.

– Я лишь указывал, что появились проблемы, – пожал плечами Овуор.

– Заговорами и тайными собраниями?

– Такого не было.

– Было, вообще-то, – вмешался Рино. – Вас подводит память? Уж не астрофобия ли это?

– Не забывайте, с кем говорите, Бернарди.

– Я не забываю, просто тут сейчас астрофобию по щелчку пальцев диагностируют.

– Он прав, – нахмурилась Лилли. – Меня ты старательно не звал на эти посиделки, но я все знаю! Ты давно уже старался выставить все так, будто адмирал сходит с ума! И я найду немало свидетелей!

А ведь действительно найдет. Овуор Окомо не дурак, он в свой маленький клуб революционеров отбирал тех, кто не самого высокого мнения о Елене Согард. Они бы уверенно выступили против нее, если бы она после диагностирования астрофобии отказалась складывать с себя полномочия. Но теперь-то ветер переменился, никакой особой верности по отношению к Овуору они не чувствуют и наверняка начнут свидетельствовать против него, чтобы подчистить собственную карму.

Ситуация складывалась настолько логично, что Барретт-старший сделал шаг ко второму помощнику:

– Господин Окомо, думаю, нам следует побеседовать в моем кабинете.

– Вице-адмирал Окомо, – холодно поправил Овуор.

– Вы в этом так уверены?

У Отто всегда было хорошее чутье, он и сейчас не то чтобы ошибся – он просто руководствовался фактами. Я как раз собирался его сильно удивить, когда меня опередил Сатурио Барретт. Вот он как раз отсыпал удивления всем – включая меня.

Он подался вперед, туда, где стояли, гневно пялясь друг на друга, помощники адмирала. Он даже достал из-за пояса наручники и защелкнул их на запястьях, только вот не Овуора, а Лилли Хетланд.

Медицинский зал получил шокированную минуту молчания. Нарушил ее как раз Сатурио:

– Вы задержаны полицией станции «Виа Феррата». Вы будете заключены под стражу, где вам предъявят обвинения и пояснят возможное наказание за совершенное преступление.

Ну надо же… Думаю, во время нашей драки моя кровь попала на него, и он все-таки поумнел, такой вот необъяснимый виток эволюции. Хотя вряд ли, просто Сатурио умело использовал то, что досталось ему как кочевнику от природы.