Макабр. Книга 1

Форино тоже изменились, все трое. За тот небольшой срок, что прошел после их побега, они очень сильно набрали вес. При этом их силуэты остались прежними, ничего монструозного в них не было – если судить объективно, а не по их поступкам. Они просто стали очень полными людьми. Но при этом выглядели куда более болезненными, чем Сабир: кожа серая, покрытая кровавыми язвами… некоторые уже провалились, и за ними видны точно такие же пустоты, как та, что Сабир недавно обнаружил у себя.

Сердце, и без того испуганное, забилось быстрее в абсолютном ужасе того, кто вдруг осознал свою смерть. Сабир не имел права закрывать глаза на правду, он должен был признать: они с Форино больны одним и тем же. Что с того, что у него никогда не было тяги к каннибализму? Вспышки агрессии уже начались! Да и Форино не до конца потеряли человеческий рассудок, вон, они ведь говорят между собой… Просто они изначально не отличались умом, и, когда пришла пора безумия, они поддались без сопротивления.

Сабир же держался за человечность, сколько мог, держался за любовь к родным людям… Теперь он вынужден был признать: даже это не будет спасать его вечно. Что-то случилось в тот день в лаборатории, куда более страшное, чем простое избиение. Уже тогда его судьба была предрешена, он просто еще об этом не знал.

Теперь вот узнал, и отвернуться от чудовищной правды нельзя. Это должно было еще больше напугать его, но, как ни странно, Сабир почувствовал, что страх отступает, сменяясь решимостью.

Он бросил последний взгляд на каннибалов, пожирающих человека, который не так давно улыбался Сабиру, и направился прочь, обратно в лабораторию. Он уже понял, что должен сделать.

* * *

Мира все никак не могла поверить, что это происходит по-настоящему. Она знала, что у адмирала проблемы, но… Елена Согард, при всех своих достоинствах и недостатках, казалась человеком, который не может исчезнуть просто так. Если она и погибнет в Секторе Фобос, то при каких-нибудь особых обстоятельствах, очередной аномалии, кровавой битве непонятно с кем… И уж точно не из-за болезни, у которой не было причин!

Но спорить с судьбой можно сколько угодно, победитель такого спора известен заранее. Сейчас Мире полагалось думать лишь о том, что перед погружением в медицинскую кому адмирал захотела побеседовать именно с ней – из всех людей на станции! Хотя, может, это было тайной попыткой призвать Гюрзу? Тогда Елену ожидало разочарование: Мира находила его, только когда он сам позволял себя найти, она понятия не имела, где он затаился сейчас.

У входа в апартаменты адмирала дежурили двое кочевников. От них Мира привычно старалась держаться подальше, да и они при каждой встрече скалили на нее клыки. Но теперь они остались спокойны, скользнули по Мире быстрыми взглядами и снова уставились в пустоту. Видно, даже Барреттов проняло то, что случилось с адмиралом.

Когда она вошла, Елена, конечно же, была внутри. Астрофобия в ее случае развивалась не так стремительно, как у остальных, и это давало ей чуть больше времени. Но адмиралу уже не доверяли, кочевники не позволили бы ей покинуть свои апартаменты в одиночестве.

Елена и не собиралась уходить, она работала в кабинете, но отвлеклась от компьютера, увидев Миру.

– Присаживайтесь, лейтенант, – кивнула она. – В моем кабинете полная звукоизоляция. Даже с поправкой на острый слух кочевников, нас вряд ли подслушают.

– А будет, что подслушивать?

– Естественно. Сейчас дорога каждая крупица информации, и Барретты, и мои помощники понимают, что борьба за власть может начаться в любой момент. Формально управление станцией перейдет к Лилли Хетланд. Но я не уверена, что установленный порядок долго продержится.

– Я в любом случае не стану частью этой борьбы, – признала Мира. – Мне такое просто не интересно.

– Я знаю.

– Так зачем… зачем вы меня позвали?

– Из-за него.

Ситуация по-прежнему оставалась серьезной, но Мира все равно не сдержала улыбку – лишенную, впрочем, и намека на веселье. Чего и следовало ожидать…

– Я не знаю, где он. Возможно, за стеной, наблюдает за нами. А может, собирает бомбу, которая взорвет «Виа Феррату». Моя связь с ним сильно преувеличена.

– Не мной, – спокойно возразила Елена. Она в целом сохраняла удивительное хладнокровие для человека, которому скоро предстояло умереть. – Другими – да. А вами, полагаю, даже преуменьшена.

– Мы с ним не близки.

– Но он почему-то выбрал вас. Он будет за вами присматривать – и он наверняка благодарен вам за то, что вы для него сделали. Рано или поздно он придет к вам, и тогда я хочу, чтобы вы передали ему это.

Адмирал протянула Мире блок памяти. Небольшой, умещавшийся на ладони, но ведь и это много! Стандартная карта могла хранить огромный объем информации. С учетом того, что кочевники наверняка будут следить за Мирой, разве не логично было дать ей то, что легко спрятать?

Однако Елена предпочла использовать блок, устройство, которое вмещает куда больше, чем карта – и которое обладает куда более сложной защитой информации. Мире не хотелось это принимать, и все равно она взяла устройство. Какой смысл изображать сомнение, если она уже знает, что не отступит? Тем не менее, она спросила:

– Что это?

Она прекрасно знала, что пояснений не будет, но иногда не спросить нельзя. Адмирал и правда ушла от ответа:

– Он знает. Когда-то он просил это у меня.

– Но вы не дали…

– Не только не дала, тогда я натравила на него Барреттов. Эти знания бесконечно опасны, и мне не нравилось уже то, что серийный убийца хочет обладать ими.

– Он по-прежнему серийный убийца, – напомнила Мира. – Что изменилось?

– Обстоятельства. Когда меня не станет, на станции сформируются две силы, претендующие на власть. Одна – Барретты, другая – мои нынешние заместители. Да, сейчас Лилли и Овуор не ладят, но, думаю, им удастся преодолеть свои разногласия в союзе против кочевников. Люди всегда быстро объединяются в союзе против кого-то, вы заметили?

– Пожалуй… Но при чем здесь… он?

– Нужна третья сила, – пояснила Елена. – Третья сила вносит смуту, не позволяя ситуации превратиться в болото.

– Не думаю, что ему хоть сколько-то интересна власть в политическом понимании.

– Дело не в этом. Мы все уже убедились, что он очень умен и опасен. То, что я передаю ему, сделает его еще опасней. Если борьба за власть станет угрожать «Виа Феррате», он сможет использовать переданные мной данные, чтобы повлиять на обе стороны.

Мира не была уверена, что это правильное решение – ровно настолько же, насколько не могла сказать, что оно неправильное. Она предпочла оставить ответственность на плечах адмирала и просто приняла блок памяти.

Ей казалось, что разговор на этом закончен, Елена ведь явно не из тех, кто будет рыдать на плече у случайной собеседницы и жаловаться на судьбу. Однако адмирал все равно задержала ее, протянув теперь уже крошечную карту памяти:

– А вот это лично вам. Ему не отдавайте.

– Напоминаю: он может подсматривать за нами прямо сейчас.

– И это вас пугает? – усмехнулась Елена. – Тогда избавьтесь от моего подарка, он вам все равно не пригодится.

– Снова не скажете, что это?