Макабр. Книга 1

Он выбрался из своего укрытия и побрел по этажу – тем же маршрутом, который привел его сюда, и при этом совсем другим. Свет горел ярко, позволяя разглядеть слишком много. Проклятое аварийное освещение. В старых фильмах, которые они смотрели когда-то с Сабиром, аварийное освещение всегда показывали тусклым и мигающим… Но это же так глупо! В аварийных ситуациях нужно видеть, куда бежать и как спастись. Свет всегда яркий…

Кажется, это сказал ему Сабир. Или папа… Сабир, мама и папа еще были живы. Теперь никого не осталось. Очередная странная мысль. Лейса тоже больше нет, наверняка. Он ведь не мог выжить.

Но кто-то все-таки выжил… На этаже сохранилось движение. Часть – сервисные дроны, которые тушат пожар. А еще… кто-то. Что-то. Там и не поймешь. Как будто люди, силуэты человеческие, и ровно настолько же не люди, потому что не похожи. Бредут группой, как стадо потерявшихся животных. Двигаются медленно, странно… как будто им и не надо двигаться, просто так они пытаются доказать и себе, и миру, что не погибли.

Лейс смотрит на них. В черепе живет гул, закрывающий все вокруг. Движения существ беззвучные, хотя, судя по тому, как открываются и закрываются их рты, они говорят что-то, кричат или стонут. Их тела голые… Почему они голые? Так же не может быть… Но они даже голыми не могут быть по-настоящему, их тела покрыты непонятной коркой, налипшей на них неровными наростами. Присмотревшись, Лейс понимает, что это смесь расплавившейся одежды и обожженной плоти. А то, что свисает неопрятными лоскутами – это полоски их кожи… Они тянут к нему руки, словно желая показать, что с ними стало. Или, может, стараются сделать хоть что-то, найти ту самую позу, в которой боль не будет такой сильной?

Нелепые. Не понимают, что больше не похожи на людей. А на кого? На гигантских насекомых… Черные люди-насекомые. Страшные люди-муравьи.

Он не знает, как на это реагировать. Просто бредет дальше. Внутри пусто, в голове пусто, лишь изредка мелькают мысли, будто из пустоты вырываются, туда же и ныряют. Например, воспоминание о том, что один из дронов должен был взорваться как раз где-то здесь, а второй – намного дальше, чтобы уж наверняка… Лейс оглядывается. Дрона нет, следов его странного груза – тоже. Вокруг полно обломков, но следов гари тут нет, пожар разгорелся не из-за взрыва, а из-за принесенных им разрушений. Так что металл светлый… Почти. На металле – пятна странной формы. Мозг узнает форму, но не хочет давать ей название. Лейс сосредотачивается, насколько это вообще возможно. Конечно… Эта форма похожа на человека. Наверно, раньше человек стоял именно тут. Теперь его нет… Он просто исчез, а вот это пятно – не он. Это его глупая маленькая тень, которая осталась на месте, так и не сообразив: хозяин умер, он больше не вернется никогда.

Это кажется Лейсу смешным, и он пытается улыбнуться, но почему-то не получается. С лицом творится что-то странное. Либо мышцы онемели, либо губ, пригодных для улыбки, больше нет… Он не хочет размышлять об этом и идет дальше.

Рядом снова мелькает движение, быстрое, едва уловимое. Оно среди руин тех домишек, которые обитатели четвертого уровня соорудили в нелепой попытке спастись. Теперь дома разрушены, а среди обломков кто-то мечется. Лейс не может сказать, мужчина это или женщина. Какая разница? Перед ним – существо, бьющееся о металл в отчаянной попытке освободиться… Но уже поздно, слишком поздно. Оно горит, под обломками пожар. Оно пылает, как живая свеча, и кричит, кричит, плачет слепнущими глазами… Лейс почти рад, что утратил способность думать.

Сквозь звон в голове прорывается звук. Снова нечто необычное. Лейс знает, что существо в горящем доме кричало, страшно, громко, но этого он не слышал. Теперь – снова крик, но такой отчаянный, что даже вопли умирающего меркнут на его фоне.

Кричит женщина. Кричит имя. Кажется, мужское… Сына, мужа? Лейс сначала не понимает, потом видит ее, видит, что с ней стало… Она кричит имя сына, она ищет сына. Даже у самой любящей из жен нет того, что есть у матери, которая в аду разыскивает дитя. Взрыв оторвал женщине обе ступни и руку. Но на том, что осталось, на обнаженных костях, она движется – как животное, как паук, на четвереньках… Движется, заглядывает под обломки, кричит. Не думает о своей боли, наивно верит, что ничего по-настоящему не кончилось…

Как же их тут много! Как будто больше, чем было живых людей, хотя даже Лейс знает, что это невозможно. Почерневшие тела в огне. Человек без кожи – и кожа его рядом. Люди-муравьи, бредущие в никуда. Черные тени людей, которых как будто отменили, стерли из реальности…

Запоздало включается система пожаротушения. Она льет воду, не пену – значит, основная была уничтожена взрывом, заработала второстепенная, потому что вода всегда справляется хуже, чем пена, и вода драгоценна. По крайней мере, была драгоценна, пока дарила жизнь… Даже вода теперь проклята. Она черная и вязкая, как смола. Среди разлетевшихся мыслей мелькает предупреждение: вода вобрала в себя остатки того, что взорвалось. Вода заражена. Но какая уже разница? Черный дождь льет на окровавленных людей.

Сначала Лейс не понимает, куда идет, а потом вдруг понимает – когда останавливается перед экраном административного компьютера. Машину не задело, машина работает. Лейс вводит личный код ведущего инженера. Пальцы теперь заканчиваются обугленными костями. Почему он не заметил этого раньше? И почему не больно?..

Не важно. Система успела проанализировать ситуацию. Компьютеру плевать на воющую от горя мать и людей-муравьев, компьютеру важны только факты. Он первым узнает правду – а от него узнает и Лейс.

Вместо долгожданной помощи небожители прислали на четвертый уровень атомную бомбу.

* * *

Адмирал Чарльз Ллойд знал, что его сын считает операцию на четвертом уровне неудачей.

– Они там выжили! – бушевал Скайлар. – Массово выжили! Это же не люди, это крысы какие-то… Или эти, как их там… Которых считали способными пережить ядерный взрыв…

– Тараканы, – подсказал Чарльз.

– Да! Они!

Общий совет по боевой операции, проведенной на четвертом уровне, должен был состояться через несколько часов. Но это так, формальность, иллюзия того, что решения они принимают все вместе. Чарльз и до полета на «Слепом Прометее» терпеть не мог всю эту игру в демократию, а уж в Секторе Фобос – тем более. Это на Земле можно бездарно тратить время, делая вид, что выбор делается коллективно. Космос требует четкости и быстроты мышления.

Решение – это мысль, мысль не возникает в нескольких мозгах сразу. Чарльз давно это усвоил и не разменивался на компромиссы. Обычно принимать решения в одиночку было не сложно, потому что мало кто готов брать на себя ответственность, которую приносит умение делать выбор. На «Слепом Прометее» тоже обычно никто не лез на рожон, и только с этой боевой операцией порядок чуть изменился, появились несогласные…

Не важно. Такие нытики, как Максвелл Фрай, ничего не изменят. Они могут сколько угодно болтать о правах человека и милосердии, в нужный момент они ставят свою подпись там, где требуется.

Так что решение бомбить четвертый уровень Чарльз по праву считал своим, и он ни о чем не сожалел. Ни о том, что две трети запертых там людей погибли, сразу или в течение нескольких дней. Ни о том, что треть все-таки выжила, хотя никто не брался сказать, надолго ли.

Скайлар мог тут подвывать о том, что операция сорвалась, но он еще мальчишка, он не понимает… Чарльз считал, что успех на этой миссии был тройным.

Во-первых, они наконец-то избавились от массового скопления нахлебников. Люди, запертые на четвертом уровне, даже до катастрофы были низшей кастой на «Слепом Прометее». После изоляции они стали бесполезны, так какой толк тратить на них продукты?

Во-вторых, боевая операция заткнула рты несогласным. Чарльз не сомневался: на станции больше не будет разговоров о смене управляющего или продолжении пути. Какое продолжение, если хвостовая часть окончательно уничтожена? Всё, судьба «Слепого Прометея» определена раз и навсегда.

Но если два пункта были запланированными, то третий стал бонусом. Они протестировали оружие, созданное уже в Секторе Фобос. Они увидели, как оно действует – и скоро узнают, какое влияние оказывает в долгосрочной перспективе. Людей на четвертом уровне осталось не так уж много, их несложно кормить, пусть живут! Ссылка к ним станет вечной угрозой потенциальным мятежникам с третьего уровня. Да и потом, Чарльз готов был прекратить продвижение по Сектору Фобос, но не эксперименты. И если ученым понадобится живой объект, не имеющий никакого значения, они всегда смогут его получить.