Макабр. Книга 1

– Раз работали лаборатории, данные должны быть, просто их, скорее всего, хранили в защищенных сетях, – предположил Сатурио Барретт, возвращаясь к основной группе. – Это уже не важно. Тут все залито кровью, но залито очень давно. Думаю, после побоища прошло несколько лет.

– Трупов мы не нашли, – сказала Бруция, державшаяся на шаг позади брата. – Но кровь ни на одном участке не запеченная, что странно.

Мира видела, как растерялась Кети, не сообразившая, почему это кровь должна запекаться – и уж тем более почему странно то, что странность не произошла! А вот сама Мира разобралась сразу.

Понятно, что желание убивать друг друга – признак не самого развитого разума. Однако на космической станции люди все равно сражаются не голыми руками, они используют термозаряды, лазерные резаки, да хоть бы и старинные пули, не важно! Такое массовое убийство нельзя было устроить по-другому.

Мира тут же зашла в архив с составом экипажа и сообщила:

– Кочевников на борту не было, только люди.

– Кочевники и есть люди! – вспыхнула Бруция.

Мира ее проигнорировала, она продолжила:

– Но нам любопытно другое: более восьмидесяти процентов экипажа – заключенные, работающие за помилование. Знакомая история, но даже в большем масштабе, чем у нас.

– Заключенные тем более использовали бы огнестрельное оружие, – настаивал Сатурио. Его, в отличие от сестры, не беспокоило определение природы кочевников. – Но здесь… Либо голыми руками, либо предпочли холодное оружие, либо это вообще сделал не человек.

– Может, они тоже столкнулись с астрофобией? – предположила Кети. – Только произошло массовое заражение, люди потеряли контроль…

– Как вариант, но куда делись тела? – поинтересовался Рино. – Насколько я помню, при астрофобии кукуха отказывает стремительно, и отката к адекватности нет. Если они дошли до состояния, когда готовы были рвать друг друга, как они сумели додуматься до того, чтобы спрятать трупы?

– Никак, – донеслось из темноты. – Не надейтесь, простых ответов не будет.

Гюрза выскользнул из пролома в стене неслышно, как тень… или как типичный Гюрза: Мира уже привыкла к тому, что он умеет двигаться беззвучно. Кети такой же привычкой похвастаться не могла, она шарахнулась с испуганным писком – то ли от Гюрзы, то ли от того, что он держал в руках.

Он не стал сам показывать свою находку группе, он швырнул ее Сатурио, который как раз стоял в пятне яркого света. Когда Мира разглядела, что именно притащил Гюрза, она даже не усомнилась: она бы эту дрянь сразу отбросила, а потом еще неделю отмывала руки в лабораторном стерилизаторе. Возможно, до костей, чтоб уж наверняка!

Но Сатурио на такие трюки не поддавался. Он невозмутимо поймал брошенный ему человеческий череп и повернул так, чтобы и остальные могли рассмотреть.

Череп был очищен от тканей, но вряд ли временем, тогда осталось бы хоть что-то. Однако кости выглядели отполированными, настолько светлыми, будто и не настоящими даже… Хотя больше всего пугало не это. У черепа были увеличены естественные отверстия – глазницы, провал на месте ноздрей, ротовая полость. Причем для увеличения кость не выломали, ее будто расплавили идеально гладко. Зубы и вовсе пропали, не осталось даже обломков, а по границе увеличения ткань стала предельно тонкой. И словно всего этого было недостаточно, Сатурио все с тем же равнодушным видом сжал череп в руках, показывая, что кости теперь не ломаются, а прогибаются, как резина.

– Это же не настоящее, – засомневалась Бруция. – Фальшивка какая-то, может, сувенир или игрушка!

– Хороши же были на этой станции детки! – поежился Рино.

– Это не игрушка, – возразил Сатурио. – Кости настоящие, просто прошедшие какую-то обработку.

– Все верно, – кивнул Гюрза. – Такого добра в технических коридорах хватает. Так что если вы думали, будто астрофобия – это единственный козырь в рукаве Сектора Фобос, то вас ожидает период потрясающих открытий.

* * *

Максвеллу Фраю не хотелось принимать это решение. Ему вообще никакие решения принимать не хотелось, а хотелось стать простым инженером-наладчиком. Да, ради этого придется переселиться на второй уровень – так и замечательно! Зато он будет только приносить пользу людям, а не одобрять массовые убийства.

Но, конечно же, соскочить ему никто уже не позволит, все они увязли в этом слишком глубоко. Да и Ребекка с Элизой его вряд ли поддержат. Им как раз нравится первый уровень – и та власть, которую он приносит. Они умеют красиво говорить о том, что цель оправдывает средства… они умеют так думать! И если с Ребеккой все ясно, Максвелл давно уже разобрался, на ком женился, то Элиза… Когда она успела стать такой? Насколько в этом виноват он? Можно ли все исправить? Ответ на последний вопрос он давно знал, но ему нравилось думать, что не знает.

– Что ж, мне очень жаль, но настала пора трудных поступков, – объявил Чарльз Ллойд. – Мы откладывали это, сколько могли, больше нельзя.

На самом деле ему не было жаль, он и не старался это изобразить. Его глаза оставались холодными, его тон – пренебрежительным. Слова он подбирал скорее по привычке, в таком возрасте речь обычно не меняется. Но Максвелл ни на секунду не усомнился: ему было проще всего принять это решение.

А может, и не проще? Рядом сидел его сын, Скайлар Ллойд, и разглядывал план четвертого уровня. Вот уж у кого глаза горели людоедским огнем! Чарльзу плевать, что будет с теми людьми. Скайлар хочет, чтобы они умерли – и умерли в муках. Он наверняка пошлет туда видеодронов, чтобы записать каждый момент казни, а потом снова и снова пересматривать в уединении своей спальни.

И вот с этой силой Максвелл собрался спорить? Смешно. Наивно. Но он все равно спорил.

– Мне кажется, это все-таки преждевременно, – сказал он, пытаясь сделать вид, что ему ситуация безразлична, просто не хочется тратить ресурсы. – Они так живут уже сколько – больше года? Проблем с ними не было.

– Проблемы были всегда, – возразила Элиза. – Ты же знаешь, папа, я наблюдаю за ними. Там сформировалось откровенно маргинальное общество. Но с заключенными иначе и быть не могло.

– Они все равно могут быть нам полезны, – настаивал Максвелл. – Как и весь четвертый уровень!

– Чем они могут быть нам полезны? – хохотнул Скайлар Ллойд. – Давайте называть вещи своими именами: это не люди, это биомусор. У нас такого и на третьем уровне больше чем достаточно!

– Про сам четвертый уровень и говорить нет смысла, – добавил Чарльз. – Решение по нему окончательно. Я понимаю, что ты судишь положение с позиции главного инженера. Но взгляни на это через призму здравого смысла.

Вот как это теперь называется… Здравый смысл. Массовое убийство, потеря значительной части станции, невозможность даже в потенциале сдвинуть «Слепого Прометея» с места – это здравый смысл! Максвеллу хотелось указать на всё это, однако он заставил себя промолчать. Говорил ведь уже, но всем плевать! А Чарльз еще с тех пор на него косится с подозрением. Максвелл не хотел становиться убийцей – но и умирать тоже не хотел.

– Недавнее столкновение с астероидами принесло новые разрушения, – напомнила Ребекка, сверяясь с личным компьютером. – Не совсем правильно говорить, что четвертый уровень в прежнем состоянии. Он разрушен куда сильнее.

– Ненамного. Я смотрел результаты самодиагностики системы, все повреждения легко восстанавливаются.

– Если бы речь шла об обычных астероидах, я бы с тобой согласилась, – кивнула Элиза. – Но это нечто аномальное… Очередная дрянь, характерная исключительно для Сектора Фобос. Та женщина, которую я доставила на третий уровень… Шукрия Юсиф. Она дала подробные показания, которые значат куда больше, чем информация от системы. К астероиду уже подходили люди, скорее всего, заражение началось.