Мальчик, Который Выжил

Иннокентий пожимает плечами, взгляд его становится уклончивым:

— Это уже не имеет значения. Что сделано, то сделано. Важно другое. Князья Миронов и Ильин так просто не отстанут. Они явно облизываются на активы Опасновых. А Светозар Алексеевич, скорее всего, уже не вернётся. Ты должен это признать. Всё-таки больше года прошло.

Эти слова звучат тяжело, как приговор. Захар медленно откидывается на спинку стула, его лицо остаётся спокойным, но в глазах читается тревога.

— И что ты предлагаешь? — наконец произносит он, глядя прямо на Иннокентия. — Ведь за этим ты пришел? Дать совет? Ты это дело любишь.

Банкир, наклонившись ближе, заговорил с нажимом:

— Как грубо, но да, совет я тебе дам. Слушай. Если ты хочешь сохранить своё положение и род Опасновых, ты должен помочь самому сильному и перспективному княжичу занять кресло князя. Это единственный способ стабилизировать ситуацию.

Захар молчит, опустив взгляд на стол. Его разум лихорадочно перебирает возможные варианты. Картина мира вдруг стала апокалиптической: княжество находилось на грани разрушения, и он, наместник, оказался в центре этого шторма.

Иннокентий, заметно напряжённый, продолжает:

— Если существует завещание не в пользу Семёна Светозаровича, от бумаги нужно тайком избавиться.

Захар резко поднимает взгляд, его глаза наполняются ледяным холодом.

— Очень плохой совет, Иннокентий Иванович. — Его голос становится низким и напряжённым. — Я даже не знаю, есть ли это завещание в принципе. Но если оно существует, то мне проще будет выполнить волю Светозара Алексеевича и передать княжество выбранному княжичу.

Иннокентий, будто не замечая недовольства наместника, качает головой с видом всезнающего человека.

— Если будешь тянуть с признанием князем Семёна Светозаровича, можешь потерять гораздо больше, чем думаешь. Твоё поведение странное, Захар Глебович. Ты должен подумать о роде Опасновых, которому присягнул.

Захар, не отводя взгляда, медленно выпрямляется в кресле. Его голос становится жёстким, словно удар хлыста:

— Я как раз о роде и думаю. Но род — это не только Семён Светозарович. Это дети Светозара Алексеевича. Все дети.

Иннокентий делает попытку надавить:

— Ты не сможешь вечно тянуть с признанием смерти князя. Это лишь вопрос времени. Может, ты и протянешь ещё пять лет, но что будет потом?

Захар сжимает кулаки, его лицо остаётся непроницаемым, а слова звучат твёрдо, без колебаний:

— Буду тянуть столько, сколько потребуется. Тем более что пятилетний Вячеслав Светозарович имеет больше шансов выжить, чем годовалый.

Иннокентий замолкает, внимательно разглядывая Захара. Затем, словно снимая напряжение, он неожиданно улыбается:

— Что ж, вижу, Светозар Алексеевич выбрал себе наместника такого же твердолобого, как и он сам.

Захар слегка склоняет голову, взгляд его становится острым, словно лезвие:

— Так ты пришел не для того чтобы дать совет, а поглумиться?

Иннокентий откидывается на спинку кресла и говорит спокойно, но с лёгкой тенью превосходства:

— Нет, ни ради первого, ни ради второго. А чтобы сказать, что завещание, и правда, существует. Оно находится в банковской ячейке Царского банка.

Глава 8

Городская усадьба Опасновых, Рязань

Княгиня Ирина Дмитриевна стояла в углу комнаты и сдержанно наблюдала, как полный, немного суетливый лекарь Мефодий Кириллович копошится вокруг её маленького сына. На столике рядом аккуратно разложены блестящие медицинские штуковины — от обычного градусника до магического стабилизатора.

Мефодий поправил эмблему с Атрибутикой Жизни на лацкане своего халата.

— Ваше Светлость. Без изменений. У княжича ядро Алхимика, и оно как и прежде, травмированное… то есть, закрытое, — Мефодий поспешно поправился, украдкой бросив взгляд на княгиню. Он знал, что её собственное ядро страдало от той же проблемы, и не хотел задеть Ирину Дмитриевну. — Для его возраста иметь сформированное ядро — большая удача. Но, к сожалению, он не может его использовать.

— Мефодий Кириллович, а что насчет поглощения чужой Атрибутики? Она может проникнуть внутрь ядра?

Лекарь замялся и осторожно ответил:

— Это… вряд ли возможно… Ведь закрытое ядро не пропускает ничего — ни внутрь, ни наружу.

— Вряд ли? — резко перебила Ирина Дмитриевна. — Мне нужно знать точно. Недавно мой сын подвергся выбросу Атрибутики Порядка, и она могла бы ему навредить. Проведите, пожалуйста, тщательный осмотр и убедитесь, что с княжичем всё в порядке.

— Да-да, конечно, — спешно пробормотал Мефодий, доставая из своей сумки артефакт — ядрометр. Этот инструмент, покрытый тонкой гравировкой, был предназначен для диагностики магических ядер у детей. Лекарь бережно приложил его к груди княжича, стараясь действовать максимально аккуратно.

Но вдруг раздался треск. Ядро ребёнка отреагировало на вмешательство с такой силой, что Мефодий едва не выронил артефакт. В следующий миг ядрометр оглушительно треснул и буквально разлетелся на осколки, осыпав пол.

Княгиня молниеносно бросилась к сыну, закрывая его своим телом. В её голосе прозвучал неподдельный страх:

— Слава!

Однако мальчик широко улыбнулся, как ни в чём не бывало. Ирина Дмитриевна на мгновение замерла, а потом поняла: он наслаждался разрушением прибора. И правда, Разрушитель.

Мефодий в панике схватился за голову:

— Ваша Светлость! Ох, беда!

— Беда?! — с ужасом переспросила княгиня.

— Конечно! Это был невероятно дорогой артефакт!

Княгиня выдохнула. И, убедившись, что с её сыном всё в порядке, выпрямилась и посмотрела на лекаря с холодным упрёком:

— Скажите, Мефодий Кириллович, разве ядрометры подходят для диагностики ядер Разрушителей?

Лекарь, явно растерянный, опустил глаза и что-то неразборчиво пробормотал:

— Простите… я… я не ожидал, что ядро княжича окажется настолько… сильным, — пробормотал Мефодий, пытаясь оправдаться. — Да, артефакт подходит для Разрушения, как и для других Атрибутик, но только для детей. Он провоцирует импульс у исследуемого, но в юном возрасте ядра ещё недостаточно развиты, их импульсы слабые. По импульсу артефакт может безопасно определить их Атрибутики и прочие показатели… по крайней мере, в обычных случаях.

Княгиня сдержанно спросила:

— Только детей? А что насчёт взрослых?

Лекарь сглотнул, вытирая пот со лба, и ответил:

— Для взрослых это уже бесполезно. Развитое ядро испустит мощный импульс, который уничтожит устройство. У детей такого явления обычно не бывает…По крайней мере, я не слышал!

Мефодий бросил тревожный взгляд на княгиню, словно только что осознал масштабы произошедшего:

— Однако, судя по всему, у княжича уже довольно развитое ядро. Импульс был неожиданно сильным… Я не понимаю, как это возможно! Тем более с закрытым ядром — оно вообще не должно ничего излучать!