Мальчик, Который Выжил
Шрифт:
Я лениво смотрю на свои ногти. Понты, все дела.
— Нет, мы только оттуда. Пелеговолы вёли. Я иду стелять из миномётика.
Матрёна с улыбкой бросает:
— Из миномёта? Прямо как взрослый дядя военный?
Мама лишь пожимает плечами с лёгкой, почти философской усталостью:
— Да, Матрёна Степановна. Мой сын очень быстро растёт.
Княжна Ильина явно не ожидала такого серьезного ответа и аж зависла, когда заметила Семена со стволом миномета на плече. Потом перевела на меня удивленный взгляд.
А мама уже кивает в знак прощания:
— До скорого, Ваша Светлость.
Мы проходим мимо кортежа Ильиных и вместе со съёмочной группой загружаемся в автомобили. Когда машины трогаются, Матрёна Степановна остаётся в дверях, провожая нас взглядом.
Еще засветло колонна машин медленно подкатывает к полигону. Повезло, что лето — темнеет поздно. Когда я вылезаю наружу, в лицо ударяет свежий ветер, пропитанный запахом земли, металла и пороха. Полоса препятствий тянется вдоль бетонных заграждений — массивные стенки, ров с верёвочным мостом, турники. Дальше, за укреплённым бруствером, виднеются стрельбища и площадки для рукопашного боя. Прикольно. Надо будет через пару недель тут хорошенько потренироваться. И Ксюню подтянуть. Пусть урод Рогов идёт лесом, если вздумает снова докопаться до нашей физподготовки.
Но это потом. Сейчас же — миномёт.
Как только все выходят из машин, я тут же выдаю команду:
— Семён, сначала собели миномот. Будим целиться в ту тачку.
Указываю на один из подбитых джипов на пустой равнине — видно, специально притащили, чтобы тренироваться в стрельбе магам и тяжёлой технике.
Семён, молча кивнув, ставит трубу миномёта и круглую плиту на землю, начинает доставать детали. На секунду замирает, словно вдруг вспомнив, что старшой у него не малолетний княжич вообще-то, бросает взгляд на Ефрема. Ефрем едва заметно качает головой. Мол, «вопросов нет — работай.»
Семён опускается на одно колено и начинает быструю, точную сборку. Детали встают на место с характерными щелчками, дружинник двигается методично, сработано.
Тем временем режиссёр Юрий Юрьевич Горшков, судя по всему, решает просто смириться и выполняет свои должностные обязанности — руководит съёмочной группой.
— Устанавливайте камеру сюда! Свет вот здесь, операторов расставить по точкам!
Команда тут же засуетилась, растаскивая технику. Штативы раздвигаются, светотехники устанавливают прожекторы, кто-то возится с микрофонами. Мной занимаются костюмеры-гримеры — застёгивают небольшой бронежилет, надевают каску, тщательно проверяя посадку.
Я, пока идут приготовления, уточняю:
— Кто буить памагать с миномётом?
Юрий Юрьевич зависает.
— У нас нет с собой профильного специалиста, ведь готовились к другому сценарию.
Я пожимаю плечами.
— Значит, Семён буить маим помощником.
Семён поднимает голову, переводит взгляд на Ефрема. Ефрем снова кивает здоровяку: «Делай.»
Семён выпрямляется. Огромный. Как бронзовый памятник солдату, только живой и вооружённый.
— Да, Ваша Светлость!
Режиссёр нервно обходит площадку, проверяя подготовку, бормочет себе под нос:
— Так… основная камера на штативе, оператор готов… вторая на стабилизаторе, угол выставили… свет поставили… микрофоны проверили… Всё… вроде всё…
Я хлопаю в ладоши, заряжая всех своей решимостью:
—
Ну што, поехяли!— Хорошо! — подхватывает режиссёр. — Надеюсь, вы помните первые фразы в сценарии?
— Канешно! — уверенно вру я. Забыл этот мусор первым делом.
Гляжу в объектив камеры. Юрий Юрьевич оживляется, чётко указывает, куда встать, как держаться, куда смотреть. Слушаюсь без пререканий — в этом он действительно профессионал.
— Готовы, княжич? Камера! Мотор! Начали!
Я делаю шаг вперёд, расправляю плечи и включаю харизму.
— Пивет! Это княжич Слава Светозалович, на канале «Юный тактик»! — Говорю бодро, с огоньком, будто перед строем хирдманнов: — Сегодня мы не только разбелём миномётика, но и бахнем из него!
Кладу ладонь на ствол, что выше меня в полтора раза.
— Это миномёт «Поднос», калибл 82 миллиметлика! Лазбелем по частям.
— Крупный план! — командует Юрий Юрьевич. Камера приближается, фокусируясь на миномёте.
Я указываю на ствол:
— Это ствол! Длинная тлуба, куда кладём минуу! Давайте её отсоединим!
Стараюсь снять сам, но тяжело! Семён молча помогает с другой стороны, вместе аккуратно кладём ствол на землю.
— Это лафет-опола, штобы ствол не качался! — указываю на крепление, потом перемещаюсь к круглой опоре. — А это плитка! Без неё миномёт бы провалился в грязь!
Хлопаю в ладоши:
— А теперь собеляем обратно!
Сборка идёт быстро, чётко, слаженно, не забываем и прицелиться. Если что, потом ускорят на монтаже, чтобы выглядело ещё круче.
Теперь самое интересное. Беру овальную мину, показываю её в камеру:
— 82-мм миночка! Ух ты, какая тяжёлая!
Поднимаю её чуть выше, оцениваю в руках, изображая удивление:
— Она весит тли кигаллмма! Это как тли моих завтлака!
Хитро улыбаюсь, перевожу взгляд на Семёна:
— Семён! Падними меня!
Семён, не задавая лишних вопросов, легко поднимает меня на уровень дула миномёта. Я, зависнув в воздухе, торжественно объявляю:
— Тепел заляжаем!
Поднимаю мину обеими руками над черным дулом, бросаю в ствол. Глухой лязг.
— Откускай!
Семён быстро и аккуратно опускает меня обратно на землю. Уже закрыв уши, гляжу в камеру и командую:
— Заклываем ушки и… БАБАХ!!!
Громкий гул. Миномёт рявкает. Мина уходит в цель. Секунда тишины…
И тут старый мобиль вдалеке вздымается облаком пыли и осколков, оседая в огромную воронку.
Поворачиваюсь в камеру, довольный, как кот, который только что свалил дорогую вазу.
— А на следующей неделе я буду… — делаю театральную паузу, широко улыбаюсь. — Кататься на танке! Падписывайтесь на канал, стаьте лайк, пакеда!
Машу рукой, оборачиваюсь и замечаю застывшие лица. Юрий Юрьевич. Евгений Евгеньевич. Мама. Все молча смотрят, уронив челюсти.
Юрий Юрьевич приходит в себя первым:
— Так! Вы всё записали?!
Оператор судорожно кивает:
— Да-да! Всё, Юрий Юрьевич!
— Отлично…
Евгений Евгеньевич глубоко вздыхает, проводит руками по лицу, словно пытаясь стереть реальность. После короткой паузы он глухо выдаёт в пространство:
— Это всё хорошо, но где мы возьмём ТАНК?!