Мальчик нарасхват

Взглянул на парня. У того был несколько недоумевающий вид, но мы все же справились, закутав неумелыми руками курицу в фольгу сунув ее в духовку. И все же пришлось ждать два часа.

Бухнувшись за стол друг против друга, мы скривили кислые рожи. Жрать хотелось еще с утра, а сейчас почти вечер. Почему ни я, ни пацан не были накормлены и сыты? А все потому, что на кухне с самого сра… прошу прощения, утра сидела Света. Потом к ней присоединилась сестра, видимо, обговаривать свое женское горе. Мы с пацаном переглянулись, мудро решив дождаться, пока они обе оттуда уйдут. Родственницы и правда потом свалили в спальню, когда часы показывали четыре часа, а животы начало сводить голодной судорогой.

Невозмутимо подождав, пока тетя с сестрой захлопнут за собой дверь, мы с пацаном сломя голову бросились на кухню. Готового ничего не нашли. Колбасы не было, лапши быстрого приготовления тетя никогда не покупает. А есть-то хочется! Вот мы и решили, объединив с парнем общие усилия, приготовить себе хоть что-нибудь. Пацан даже откопал где-то в недрах моей квартиры книжку с рецептами.

Почитав ее пару минут, схватились за головы – ну до того все сложно и непонятно! Правда, от салатов я сам напрочь отказался. Салат – это же так, несерьезно, на закусон. А я мужчина, мне мясо подавай. Причем в больших количествах, как же иначе-то?

Вот и нашли с пацаном более-менее понятный и простой рецепт. «Запеченное мясо индейки в пряностях». Написано вкусно, слюни потекли (хотя они текли еще с самой первой странички книжки), рецепт вроде бы несложный – почему бы не попробовать?

Правда, тут же столкнулись с одной проблемой: где же нам взять мясо индейки? Ну, а дальше вы знаете, процесс приготовления оказался сложнее, чем думали, да и утомляла такая готовка немало. И как Свете не надоело день изо дня на кухне сидеть, ножиком овощи резать? Не понимаю.

Спешу разъяснить еще один момент: чего это мы с пацаном стали так близки. Ничего подобного. Несколько дней назад вся женская половина (то есть большинство) устроила нам дружный байкот. Ни слова, ни взгляда в нашу строну. Сплошной игнор.

И кормить, как уже можно было догадаться, нас тоже никто не собирался. Первые дни мы довольствовались всякими бутербродами да прочей мелочью, а вот на сегодня подобные припасы кончились.

А это я к чему вообще? Ах, да, к тому, что, хорошенько подумав, мы с пацаном решили устроить военный нейтралитет на время. Объединиться, чтобы не сгинуть от голода и уничтожающих взглядов в спину. Просто когда поворачиваешь голову, разобиженная дама надувает губки, резко отворачивается и смотрит в совершенно другую сторону. Неприятно, согласитесь.

Из-за чего на меня сердилась Света – понятно. Но вот из-за чего Алинка ощетинилась на пацана? На утро следующего дня я, кутаясь в одеяло, так прямо в лоб и спросил малолетнего сожителя, который калачиком лежал на диване (кушать никто не звал, у нас было общее замешательство: что делать, куда идти?), из-за чего же? Мне просто ответили:

– Сам не понял.

Выпытывать какие-либо детали из него не стал. И так видно, что досталось. По чему видно? По взгляду. Долгому, тоскливому, задумчивому. Видимо, всыпали по самые не балуйся.

Но опять же, хочу заметить, игнорировали нас так явно и демонстративно, что становилось смешно. Там громко фыркнула, там дверью хлопнула. Говори не говори – в упор не видят. Один раз, едва всерьез не обидевшись, я, не думая, что говорю, ляпнул сестре в затылок:

– Хорошо, я все понял. Но и ты тогда потише ночью храпи, чтоб претензий не было.

В общем, получив хороших… хорошую трепку, я, потирая зад, решил на рожон больше не лезть. Ну их, хоть и слабый пол, а пинаются больно, в самый копчик. И ведь сдачи-то не дашь, как же на женщину руку\ногу поднять? Неправильно это.

Одна лишь Юля застенчиво шмыгала из комнаты в комнату, стараясь держаться поближе к девчонкам. Было видно, что ей очень неудобно, ведь на нас сестренке обижаться вроде бы не на что. Но раз Света и Алина сказали не разговаривать с нами, значит, так и надо делать. Пусть эти взрослые сами там разбираются, а то непонятно ничего. Впрочем, и мне было много чего непонятно.

Например, почему эта троица околачивается у меня дома, затаив глубокую жгучую обиду? Раз уж на то пошло, могли бы домой к себе валить, правильно? Но кто же тогда будет кидать виноватые взгляды, робко пытаться выпрашивать прощения, - а вот тут мне больше всего нравится, - а потом еще страдать из-за того, что ты изничтожаешь последние попытки. Ведь вскочить, вздернуть нос и гордо удалиться - это и красиво, и самолюбие потешить можно. Два в одном, почему бы и нет?

Я мог бы выгнать девчонок, если бы хотел. Но я похож на самоубийцу? Да, думаю, что не похож.

В общем, пришлось смириться и жить как раньше. Ну, ладно, как раньше получалось не совсем. Вернее, совсем не получалось. Колкие взгляды, напряженная давящая атмосфера, все время боишься, как бы тебя кто не убил случайно. Ну разве тут расслабишься, поживешь спокойно? Замечательное окончание отпуска, мне как всегда везет.

Полтора часа спустя.

Время текло медленно, глазеть на кислую рожу молокососа было скучно. Пользуясь моментом, я успел даже покурить, с наслаждением выдыхая сигаретный дым в открытое окно. Пацан молча морщился позади. Когда раздался тихий скрип двери, мы оба настороженно застыли, косясь на приоткрытую дверь. Я спешно затушил сигарету, бросив ее в пепельницу.

Несколько напряженных секунд дверь так и оставалась приоткрыта, никто не входил. То есть можно было смело подумать на сквозняк, вот только уже который день стоит кошмарная духота, ветра не дождешься, хотя открыты все окна в квартире. Робко просунув голову в образовавшуюся щель, Юлька некоторое время жалостливо на нас смотрела, а потом тихо спросила:

– Можно к вам?

Я кивнул. Нет, ну а смысл мне не разрешать девочке присоединиться к нам? Только обижу ребенка почем зря. В смысле, точно настрою всех представительниц прекрасного пола против нас. А оно нам надо?

Сестра проворно проскользнула на кухню, плотно прикрыв за собой дверь. Я одобрительно хмыкнул. Юля, повернувшись к нам, сказала, чуть хмурясь:

– Если что, я пришла попить.

Мы молча переглянулись с пацаном. Растет сестра, на глазах умнеет. Прямо слеза от умиления и гордости наворачивается. Вздохнул своим мыслям.

Юля села на свободную табуретку. Табуретка была допотопная, краска на ней облупилась, одна ножка короче, чем остальные. Не помню уже, откуда у меня подобная «мечта комфорта». По-моему, она была здесь еще с тех пор, когда я только въехал в эту квартиру. Ну а потом, после ремонта, табуретка стала мне мила, неблагодарно отправить ее доживать свои последние дни на мусорке – жалко. Вот я и оставил стульчик у себя в спальне, скидывая на него всевозможные тряпки. Пару раз Света, найдя под грудой одежды этот несчастный табурет, порывалась его выкинуть, но я упорно не хотел его отдавать, вцепившись в вещь двумя руками. Тетя в конце концов оставила свои попытки и больше ко мне не лезла.

От теплых воспоминаний меня оторвала та же сестренка. Неудачно качнувшись на табуретке, она едва не грохнулась, повышибав все зубы о край стола. Две руки вовремя вцепились за ее шиворот. Из Юлиного рта вырвался полухрип, но зато ее зубы остались целы. Сдержанно поблагодарил пацана за хорошую реакцию.

– Не качайся, - строго нахмурился я, возвращая Юльку обратно в сидячее положение.

Сестренка что-то пискнула в ответ, но я не разобрал. Снова опустился на свободный стул. Несколько минут царило молчание, а потом я, дальновидно понизив голос, поинтересовался: