Малина для мага, или Сорванная любовь

— Почему мне не сказала? — воскликнула я, перебив мамины откровения. — Я так надеялась, что Эйдан придет, ждала…

— С тебя бы сталось и пять лет прождать, — безжалостно отрезала сестра. — Всю молодость бы профукала на мага, который непонятно, выживет или нет. Да и какая из тебя хозяйка башни, Малин? Кто ж мог подумать, что ты так удачно пристроишь свою… ква.

Лиска выпучила глаза, притихла. Открыла рот снова.

— Ква-ква-ква!

Лягушачье кваканье, дребезжащее и противное, вырывалось из ее рта вместо слов.

Мама тоненько пискнула, всплеснула руками. Лиска в панике повернулась к ней, снова к нам, квакнула и захлопнула рот обеими ладонями.

— Эйдан! — воскликнула я, повернувшись к мужу.

А сол Гир уже садился в карету, ясно давая понять, что разговор закончен. Да и как теперь побеседуешь с жабой?

— Зятек, дорогой! — мама с неожиданной прытью сбежала по лестнице и, обогнав меня, ухватилась за окно кареты. — Ну, прости ее, глупую. Дура, что с нее взять.

— Брать я ничего и не собираюсь, — ледяным тоном ответил Эйдан.

— Ква!

Лисана тоже спустилась с крыльца и сложила руки у пышной груди в молитвенном жесте.

— И булки твои мне не сдались, — рявкнул сол Гир с неожиданной злостью. — Увижу рядом с домом, я тебе еще и бородавок отсыплю!

— Господин маг, — мама сменила тактику, а заодно и тон. — Проявите снисходительность. Я ведь мать вашей жены…

— Только поэтому вы еще не квакаете, — отрезал Эйдан. — Вы-то могли вмешаться, госпожа Руа! Это с вашего попустительства Лисана наврала с три короба и не сказала Малин о моем визите!

— А мы не обязаны докладывать о каждом сол Гире, что тут ошивается! — нахально заявила мать.

Лучшая защита — нападение. Но кое-что меня насторожило.

— О каждом? — встрепенулась я. — А кто еще приходил?

— Госпожа сол Гир, — сказала она недовольно. — После того как ты уехала в академию. Приходила, интересовалась, что да как. Про дар спрашивала. Небось, денег пришла требовать, десять золотых. Я и наврала, что нет никакого дара. А ты мол к родне уехала, погостить.

— Ко мне приходила Джиневра сол Гир? — удивилась я.

— Нет, та уже вроде померла тогда, — задумалась мама. — Госпожа Аделина. Моя сватья, выходит.

Хотелось бы мне увидеть лицо Аделины сол Гир, если булочница так ее назовет.

— Малин, доченька, — мама вспомнила обо мне, — ты же тоже... училась чему-то. Помоги сестричке!

— Чужие заклятья снимать — беды не оберешься, — отказалась я.

— Тогда повлияй на своего! — потребовала она.

Сестра согласно квакнула и топнула ногой.

— У нас все дело встанет, если Лиска на покупателей квакать начнет! — возмутилась мама. — Это же ни поторговаться, ни посплетничать…

Я покачала головой и села в карету к мужу. Дверь за мной захлопнулась сама.

— Малин! — донеслось сердитое вслед.

Экипаж тронулся, набирая ход, но мама вновь появилась в окне.

— Когда хоть ее отпустит? — выкрикнула она, задыхаясь от бега.

— Когда раскается, — бросила я.

— Никогда? — раздался отчаянный вопль, и ругань, перемежаемая кваканьем, постепенно стихла.

— Не надо было? — чуть виновато спросил Эйдан. — Так-то я могу снять заклятье.

— Не снимай, — отказалась я. — Пусть поквакает. Не ходила я ни на какое свидание. Меня накрыло даром еще по пути домой: жар, слабость. Я брела в полусне.

В котором мы с Эйданом просыпались вместе, и дом шумел ветками, и все было так хорошо…

— Я не слышала, что ты приходил, — закончила я, глядя в окно.

Экипаж свернул на главную улицу, притормозил, пропуская детей, бегущих через дорогу.

— Один вопрос, — произнес Эйдан. — После той ночи… Последствий не было?

— Нет, — ответила я, и сол Гир выдохнул.

— Слава богам, — быстро произнес он. — Если бы ты… из-за меня…

— Я бы не стала, — сказала я, посмотрев на него.

Ни за какие сокровища Сол-Гирата. Хотя внебрачные дети у магов редкость. А ну как дом выберет первенца корневым?

— Ты хочешь детей? — спросил Эйдан.

Я покусала губы, не зная, как ответить на этот вопрос. Скажу «да», так еще предложит заняться вопросом. Скажу «нет» — совру.

— Я хочу сперва выяснить, что происходит, — уклончиво ответила я. — Вот зачем ты Лисану заколдовал так сразу! Я собиралась узнать, сама ли она все это наговорила, или кто надоумил. И куда мы вообще едем?

— К Хелии, — сказал Эйдан. — Раз уж башня показала тебе сову, так может хоть подруга бабули прольет свет на ее прошлое.

А у Хелии и помимо нас были гости. В голубой комнате с белой лепниной сидели еще две пожилые дамы.

— О, молодожены сол Гир! — Хелия поднялась, опираясь на серебряную сову, что венчала трость, и предложила нам сесть на свободные кресла. — А мы как раз вас обсуждаем. Эйдан, тебе не понравился новый мост?

— Он и правда был некрасивый, — неодобрительно сказала первая дама, вся в желтом, с избытком румян на сморщенных, как сушеные яблоки, щечках. — Торчал над рекой как горб. А левая горгулья была точь-в точь мой покойный муж. Одно лицо!

— Уши и правда как у твоего Филиппа, — хохотнула вторая дама, энергично постукивая спицами. — Но мост — вещь сугубо практического назначения. Соединяет два берега. По-видимому, господин маг решил их разделить. Вопрос — почему? Визитеры осаждают башню? Нарушают уединение молодоженов? Я слышала, вы отказались от слуг.

— Так и есть, — подтвердил Эйдан, не уточняя, к чему относится его ответ.

— Малин, это Присцилла, — представила Хелия даму с вязанием. — А наша красавица в желтом — Лилиан. Вы решили поиграть в вист? Мы бы с радостью вас научили.

— Может быть, позже, — отказалась я, не зная толком, как начать разговор, но беседа неслась вскачь и без меня.

— Говорят, на той неделе с моста спрыгнула девушка, — мрачно произнесла Лилиан, понизив голос. — Неразделенная любовь. Видимо, Эйдан решил убрать его от греха.

— Зачем бы ей прыгать? — удивилась Присцилла. — Там ни за что не утопишься. Топиться надо ниже по течению, где омут. А с моста пьяный кучер упал. Ты перепутала.

— Все-то ты лучше знаешь! — вспылила Лилиан, и ее щеки вспыхнули под румянами по-настоящему.