Малина для мага, или Сорванная любовь

— Это к нему ты шла в сплетенную ночь?

Я помолчала, глядя в глаза, где расцветала густая зелень. Врать не хотелось. Между нами и так было слишком много лжи. Но и отчитываться перед сол Гиром я не считала нужным.

— А ты ни к кому не ходил за эти пять лет? — спросила я.

Эйдан молча открыл передо мной дверь кареты. Но холодный ветер дохнул в шею, и я обернулась. Три подруги в окне синхронно подняли руки, помахав на прощание, и мне почудился хорошо отрепетированный спектакль. Можно ли вообще верить их словам?

\\\

Основы ритуалистики. Экзаменационный вопрос №9. Ответ Эйдана сол Гира. Второй год обучения.

Попона — парный ритуал, основанный на гармоничном взаимодействии мужской и женской магических энергий. Его ключевая особенность — избирательное уничтожение скверны без вреда для чистых форм жизни. Рекомендуется использовать на землях возле межи, а в глубине скверны смысла в этом ритуале нет — там лучше жечь без разбора, чтоб ни одна гнилушка не прошмыгнула.

Однако есть нюанс. Уровень воздействия должен быть приблизительно равным. Если мужчина сильнее, то он рискует уничтожить все подряд. Если сильнее женщина, то под ее щитом может укрыться и скверна. Необходимо полное доверие и баланс.

Я в любом случае сильнее, поэтому мне лучше работать в связке с кем-то близким. Очень близким. Чтобы чувствовал ее, как себя. Так что если будете ставить меня в пару, то выбирайте Труди, Аннабель или Хелену. С ними у меня гармония.

Глава 12. Два берега

Возле реки было тихо. Не гудели жуки, не чирикали птицы. Ветер гнал по воде рябь и желтые листья, и здесь особенно остро ощущалась неправильность того, что происходило с некогда цветущим Сол-Гиратом.

Огромная башня высилась на другом берегу, растопырив голые ветки, точно гигант, воздевший руки в молитве к жестоким богам. Может, боги услышали — и поэтому я здесь, с брачным браслетом на запястье, а вовсе не потому, что Эйдан до сих пор меня любит… Он изменился, но и я стала другой. Он полюбил невинную доверчивую девчушку, но ее больше нет.

Я подошла к берегу, глянула в воду, пытаясь рассмотреть свое отражение. Ветер унялся, и поверхность разгладилась, точно по реке провели ладонью, а я, вскрикнув, отпрянула. Со дна выглянуло чудовище, порождение скверны, носатое, серокожее, страшное, с черными провалами глаз и лопухами ушей…

Эйдан оказался рядом в то же мгновение. Наклонился к воде и сказал:

— Это горгулья. Возможно, которая Филипп, покойный муж одной из бабулек. Той, что в желтом, со стельками.

— Ее зовут Лилиан, — сварливо напомнила я и, переведя дыхание, вновь сделала шаг к воде.

И точно, горгулья. Вернее, ее голова. Через толщу воды угадывались и обломки моста, и перила, и разбитый фонарь. Эйдан закатал рукава, пошевелил пальцами, будто перебирая невидимые струны мироздания.

— Погоди, — попросила я, накрыв его руку.

Как корневой маг сол Гир обладал огромной силой и мог бы выстроить и мост, и плотину. Но надо ли?

— Здесь плохое место, — сказала я, сформулировав свои ощущения.

— Оставим улицу без переправы? — уточнил Эйдан, погладив мои пальцы.

— Есть другой мост, пусть ездят по нему, — ответила я и не удержалась от шпильки: — Если ты и его не взорвешь, конечно.

Отсюда до дома Аделины сол Гир — рукой подать. А вот по старому мосту ей придется делать солидный крюк, чтобы добраться до башни. Но я не особо жажду звать свекровь в гости.

Зачем она приходила пять лет назад? Проверить, проснулась ли во мне магия? Или убедиться, что я не принесу ей внука в подоле?

Джиневра умерла, и Аделина вдруг вспомнила о бывшей служанке.

А если бы Эйдан не сделал ключ, обозначив перед домом свое желание выбрать меня хозяйкой, то кто бы занял место Джиневры?

Эйдан все не выпускал мою руку, а затем осторожно привлек к себе. Убрал другой рукой прядь, выбившуюся из прически.

— Как думаешь, вдруг это Аделина убила Джиневру? — задумчиво произнесла я, глянув на реку, поверхность которой вновь смялась от ветра.

— Ты бы как-то подвела к этой мысли, что ли, — возмутился Эйдан, отстранившись. — А то прямо в лоб. Мать убила бабулю? Серьезно?

— Джиневра мертва, в этом нет никаких сомнений, — кивнула я, размышляя. — Пусть ее тела никто не видел, но новая хозяйка башни появляется лишь после смерти старой. Если бы Джиневра была жива, то моего имени не было бы на стене. Я тут вдруг осознала, что когда работала в башне, не бывала в той круглой комнате.

— Потому что туда могут войти только хозяева. Как и в сокровищницу. Мать убила бабулю? — повторил Эйдан. — Да зачем? Они даже не ссорились!

Потому и не ссорились, что вращались на разных орбитах. Джиневра сол Гир вечно была занята: вставала едва ли не раньше слуг, объезжала фермы, затем ее ждали в городе — хозяйка Сол-Гирата почетный гость на любом приеме, а вечером в башню тянулись просители. Благословить, утешить, вылечить… Через хозяйку дом мог проявить свою силу.

Ко мне пока что не шел никто. Оно и понятно — кому надо благословение дерева, которое и само умирает?

Что до Аделины сол Гир, то она просыпалась ближе к обеду, а затем ехала на прогулку. Разумеется, она тоже считалась важной персоной в городе, но, допустим, на приеме у мэра ее не оказалось. Что странно — ведь прием был в честь ее сына. Впрочем, она сама могла проигнорировать приглашение.

— Мог бы дом сделать хозяйкой твою мать, если бы у него не осталось выбора? — спросила я.

Эйдан помолчал, неодобрительно поджав губы. Ему явно не нравилась моя версия.

— У Аделины есть ключ? — не отставала я. — Я никогда не видела, чтобы она его носила.

— Разумеется, есть, — бросил он. — Это традиция. Сперва хозяин дома должен выразить желание сделать хозяйкой свою женщину.

— Но окончательное решение за домом, — утвердительно произнесла я.

— Тут его принудить нельзя, — кивнул Эйдан. — Так что не думаю, что хозяйкой могла стать моя мать. Дом бы лучше стоял пустым.