Малина для мага, или Сорванная любовь

Трудовые пчелки встретили их без особого энтузиазма.

— Урожай гибнет, тля развелась, мыши охамели, — упреки сыпались со всех сторон, как будто это он, Эйдан, должен был лично воспитывать наглых мышей.

Помощи требовали от него, но на выручку поспешила Малин. Она наложила руны плодородия на поле, оплела нитями жизни погибающий яблоневый сад, сделала заговор на урожай над десятком грядок. С мышами Эйдан справился сам: ударил волной по амбару, и тот дрогнул и покосился. Испуганное воронье взмыло галдящей тучей к набрякшему небу.

— Мышей больше нет, — заявил Эйдан в ответ на возмущенный взгляд селянина.

Вот Малинка как-то проще находила с ними общий язык. Ее обступили женщины, и Эйдан улавливал неясные, но пугающие обрывки фраз: удои падают, завязи облетают, река оскудела… И со всех сторон неслось: хозяйка, хозяйка башни.

Наверное, это правильно, что женщина сильнее связана с домом. Мужчина уходит, на войну или по каким-то другим делам, но дома его ждут любимая жена и теплый очаг. Ему есть куда возвращаться. Может, башня гибнет, потому что все пять лет в ней не было любви? Их чувства оболгали, осквернили, а теперь, чтобы избавиться от зла, надо всего лишь любить изо всех сил.

Если бы все было так просто… Но можно попытаться донести эту идею до Малинки.

Пока она хозяйничала, Эйдан решил расспросить про кучера, свалившегося в реку.

— Дикон то был, — подтвердил мелкий плюгавый мужик. — Колесо соскочило аккурат на мосту. А телега груженая, ее повело — и в воду! Кабачки ловили потом до самых омутов!

— Там потом плотвичка клевала, — пробасил другой, плечистый, и неожиданно цветисто добавил: — Остатки былой роскоши.

— Ты уж сделай что, уважаемый господин маг, — попросил третий, с окладистой бородой. — А то меня баба скоро на рыбалку не пустит. Как ни пойду, с пустыми руками назад. Говорит, мол, не по рыбу хожу!

— Значит, с моста упал кучер? — уточнил Эйдан. — И больше никто?

— Еще девка, — вспомнил мелкий. — Мари. Но она по бабьей дурости сиганула.

— И сама же потом выбралась, — сказал бородатый. — Значит, не совсем дура.

— Вот печаль — другую мужик выбрал, — хмыкнул мелкий. — Мари — девка в самом соку. Потужила немного, да за другого пошла.

И нет ничего таинственного и подозрительного?

— А мост ты, господин маг, правильно развалил, — похвалил бородатый. — Уж больно его изогнули. Бывало — иду по нему, а на самом верху сердце аж заходится.

— Просто старый ты стал, — хихикнула тетка, сунувшая к ним любопытный мост. — Небось, на свою бабу влезешь, и тоже сразу запыхавшись.

Бородач в шутку замахнулся, баба, смеясь, убежала, а Эйдан придержал плечистого, который показался ему самым толковым из троицы.

— А ты что про мост думаешь?

Тот помялся, поскреб затылок и ответил:

— Нет его — и хорошо, — выпалил он, покосившись на товарищей. — Плохое место было, гиблое. Я по нему вообще не ездил, господин маг. Давал крюк до старого моста. Вот не лежало сердце к короткой дороге.

А селянки, получив помощь хозяйки, решили ее отблагодарить.

— Наша хозяйка и сама, как только ветром не сдувает, — критически заметила дородная баба, на формах которой неурожай вообще не сказался.

Она первой притащила полную снеди корзину: яблоки, свежий хлеб, масло. Спохватившись, и остальные разбежались по хатам, а потом принесли яйца, тыкву, вязанку колбас, от которых шибануло густой волной чесночного запаха. Эйдан закинул ее на крышу кареты, до смешного гордясь и собой, и женой: край Сол-Гират обрел хозяйку, травницу первой степени. А кто ее так отлично выбрал? Он, Эйдан сол Гир.

Малин попрощалась с тетками, обещая заехать еще, долго махала рукой из окошка. Утомленно выдохнув, откинулась на спинку сиденья, и Эйдан сразу поймал ее руку, развернул ладонью вверх и провел пальцем по линии жизни.

— Все в порядке, — улыбнулась Малин. — Моя связь с башней становится крепче, резерв восстанавливается быстрее без всяких медитаций. Ты посмотри! — взволнованно воскликнула она и выглянула в окошко. — Дерево!

— И? — не понял он. — То есть, о! Возможно, это оно, дерево из твоего сна!

— А я о чем! — подтвердила Малинка. — Издали очень похоже! Большое, ровное, на холме. Подъедем поближе? Вдруг там родник?

Эйдан не возражал. Но родника там ожидаемо не нашлось, сколько бы Малин ни ходила вокруг. Не там ищет!

— Давай устроим пикник, — предложил он, оглядевшись. — Место красивое, у нас еды полная карета.

— В моем сне родник забил не сразу, — вспомнила Малин.

Она погладила дерево, прижала ладонь к шероховатой коре, и Эйдан поспешно отошел к карете, пока не ляпнул лишнего.

Он принес корзинку с едой, скинул с плеч мундир и постелил для Малинки.

— Это тот самый? Который пахнет домом? — спросила она, присаживаясь.

Эйдан кивнул.

— Ему еще и сносу нет, — добавил, сев на траву рядом, и вытащил из корзинки кувшинчик. Вынув пробку, хлебнул холодного молока.

Вокруг простирался его Сол-Гират. Все такой же любимый и родной, но слегка потрепанный, словно поблекшая картина. Краски выцвели, поля сливались в желтовато-бурые полосы. Башня торчала вдали, царапая ветками небо, а река извивалась серой шершавой змеей.

— Что-нибудь узнал? — спросила Малинка.

Эйдан пожал плечами, повернул голову. Вот на его жену смотреть куда приятней. Ветер трепал ее волосы, румянил щеки, и она казалась совсем девчонкой. Голубые глаза, губы нежные… Пора признать, что план провалился: Малин свои скрытые желания так и не осознала, а вот сам он только и думает, что о поцелуях.

— Ничего такого, — сказал Эйдан. — Разве что мост им не нравился.

— Мост мог быть порталом, — задумалась Малин. — Артефактом перемещения. Если его запитали из скверны, то в Сол-Гират могли потянуться твари.

— Ладно б просто порождения скверны, — вздохнул Эйдан. — Но она как будто вся к нам пришла. Посмотри вокруг: земля умирает, посевы чахнут… Если бы по Сол-Гирату бегала стая угрюмцев, я бы грохнул их, да и все.

Малин порезала хлеб, намазала ломоть маслом, положила сверху кусок сыра и протянула Эйдану. Простенький бутерброд показался ему божественно вкусным.

Он вновь перевел взгляд на башню: ее корни вплетались в землю, а ветви в облака. Тень падала на город, что ютился за рекой. Но вот странно, в городе порождений скверны не видели, иначе об этом уже раструбили. Они появляются только на их берегу.