Мальтийское Эхо

– 26-

"Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!"

Эта цитата из "Мастера и Маргариты" была андреевым девизом. И он никогда и ничего не просил. И они ничего не предлагали и не давали. Но такой паритет во взаимоотношениях с теми, кто сильнее, устраивал Андрея Петровича.

За время пути на пароме до Мальты им удалось восполнить часы сна, скраденные короткой ночью. Легкая морская качка прекрасно убаюкивала. Вера Яновна очнулась ото сна бодрой, и на протяжении всего дальнейшего пути до Стамбула строила радужные планы в отношении своей жизни и жизни Андрея. Но то, как вдохновенно она заглядывала ему в глаза, ища поддержки, слегка раздражало мужчину. Особенно в тех эпизодах, где "стол воображения" накрывался "дарами Волхвов" от Деева.

Тон Верочки сначала был мечтательным, затем уже немножко настойчивым, она все активнее употребляла знак "плюс" между их именами. Однако в намерениях Андрея не было определенности после знака "равно". Он просто не мог и не хотел об этом думать сейчас.

– Почему ты ничего не говоришь, никак не реагируешь на мои высказывания, Андрей?
– обиженно проворчала женщина.

– Я уже пару лет мечтаю ограничить до минимума свои отношения со временем и пространством. Точнее, пожалуй, ограничить всяческие официальные, деловые отношения с начальниками любого рода и ранга. А построение планов обвяжет меня нитями-путами, да и столкнет нечаянно в бездну времени и пространства. Поэтому буду и далее придерживаться: "Не верь!", "Не бойся!", "Не проси!"

– Если вернешься к себе... неужели лекции будешь читать далее изо дня в день? Это не путы?

– Возможно. Одну-две лекции в неделю. Это нормально для хорошего, интересного спецкурса. Или двух-трех дипломников лучше возьму... А пока вот поживу недельку-другую в усадьбе, мне ваша компания очень нравится: ты, пани Мария... все. Если будет случай снова окунуться с головой в приключения как на Мальте и Сицилии, да еще такие, - он не смог подобрать "какие", поэтому поднял большой палец, - только позови! Примчусь!

– Что ж... Будешь фельдмаршалом в запасе. И иногда поручиком для особых поручений. Гвардии поручиком, - очень грустно пошутила Вера.

– Вот это с удовольствием! Я еще клады люблю и умею искать. Парочку ведь вот нашел.

– Один. Пергамент, - улыбнулась Вера.

– Другой - ты!
– Андрей нежно поцеловал подругу.

– Я снова любовница. Как свежая лошадь на старинных почтовых станциях.

– Ну зачем ты так. Любовница - хорошее слово.

– Одолженная у Любви?
– она губами поцеловала бабочку.

– За высокую цену! Нежная моя Королева, ты ведь прекрасно понимаешь: если хочешь оставить бабочку легко порхающей - не трогай ее крыльев.

– А может, ты просто боишься стартовать на длинную дистанцию?
– вновь нахмурилась молодая женщина.

– И это тоже. У меня не такое легкое дыхание, как у тебя, - спокойно ответил мужчина.

Они устроились в уютном уголочке в ожидании рейса до Санкт - Петербурга.

Вера Яновна пробормотала:

– Ожидать придется почти три часа.
– И после паузы.
– Ты извини меня, Андрей, за бабскую болтовню о... планах. Я не буду тебе сейчас досаждать.

– Ты не досаждала. Диванчик мягкий, я, пожалуй, поразмышляю чуток. Этак вяленько, - сказал Андрей Петрович.

– Хорошо. Я пойду в Duty Free.

– Удачи!
– напутствовал мужчина.

Верочка "прошоппинговала" по залам огромного пространства "свободной торговли" около двух часов и вернулась расслабленная и довольная. Чуть взмокшие корни волос у висков и капельки пота над верхней губой и за крыльями носа свидетельствовали, что процесс был настолько увлекательным, что не давал возможности приостановиться.

– Ты опять дремал?
– она жадно пила воду из пластиковой бутылки.

– А ты очень хозяйственная, - сыронизировал Андрей, указывая на три больших фирменных пакета.

– К сожалению, нет. Такие вот "приступы" бывают очень редко в моей обычной жизни.

– И чего там вкусненького?
– он шаловливо просунул ладошку в одну из сумок.

– Именно там, куда ты столь простодушно сунул свой нос, - восточные сладости, набор специальных чаев (и успокоительных, и бодрящих), бутылка ликера на травах. Приедем домой и устроим пир.

"Домой?!" - опять тревожным эхом отозвалось в душе мужчины.
– "Хорошо, что не к нам домой"

– А в остальных двух?

– Секрет. Кое-что сразу покажу дома, другое - позже, - она поцеловала горячими губами Андрееву щеку.

А в остальных двух сумках были: халат и тапки для Андрея, наряд для восточных танцев. Вера занималась ими в университете, имела призы на студенческих веснах.

– Сон был интересный, - задумчиво произнес мужчина.

– Расскажи, - Верочка устроилась на диване, и пока Андрей Петрович рассказывал свой сон, жадно "уплетала" купленные сладости.

– Ночь. Огромная луна. На высоком холме среди черно леса дом. В окнах яркий свет. Проливной дождь. От дома вниз к озеру сбегает широкая длинная лестница. Поток воды буквально водопадом стремительно стекает по лестнице к озеру. Ветви близлежащих ив свисают над ступенями. Двое, мужчина и женщина, поднимаются по скользким ступеням, оступаются, хватаются за ветви, падают. Внизу в озере из тумана "вырастает" город, похоже, византийский. Порыв ветра распахнул створки окна в доме. Вот разбилась ваза, вот ветер разметал стопку бумаги на столе. Длинные белые шторы вылетают из окна наружу...

– Подожди!
– вскрикнула Вера, - эти шторы несет к падающим путникам огромная сова. Они хватаются за них. И... они в доме. Ветер мгновенно стих, ливень прекратился. Листки бумаги тихо плывут по лестнице к озеру.

– И туман рассеялся. Исчез город.

– И запела птичка-невеличка.

– Поразительно! Все точно! Опять совпадения,– воскликнул Андрей.

– Я скажу больше: это проникновения! Что-то твое сокровенное вошло в меня. В плоть и душу. С этими ранами...

– Подожди. Какими ранами? Ты про царапины?
– удивился мужчина.

– Ну вот, ты ничего не замечаешь по утрам... Я позже тебе кое-что скажу и... покажу... А сова и птичка-невеличка мне не приснились... Я только минуту назад... Увидела твой сон!

Когда они вошли в салон самолета, Вера Яновна попросила:

– Пожалуйста, Андрей, позволь мне сесть с краю, у прохода. Я, кажется, переела сладкого. Мутит.

– Пожалуйста, конечно, - ответил мужчина и сел на среднее место в ряду.