Мама в подарок

– Опять врешь?! – процедил он зло, смотря на меня. – Когда ты вообще говоришь правду? Я уже ничего не понимаю.

Его взор, горящий и мрачный, жёг меня огнём. Видеть его недовольство и ощущать холодность было мукой для меня. На мои глаза навернулись слезы. Сглотнув ком в горле, я трагично произнесла:

– Подумай наконец разумно. Стала бы я искать тебя, когда ты пропал? Укрыла бы твоего сына от жестокой матери? Пошла бы к Бафору требуя, чтобы он перевернул весь твой замок и пошел к королю? А потом сама бросилась за тобой в замок злодея де Гроссе? Если бы не любила вас с Мишелем. Ответь сам на эти вопросы.

Быстро наклонившись, я поцеловала его недвижимую ладонь с тыльной стороны и тут же встала.

– Отдыхай, Филипп. Больше не буду надоедать тебе сегодня.

Не дождавшись ответа, я почти бегом покинула спальню. Слезы душили меня.

Глава 67

Утром я встала в подавленном настроении. Плохо провела ночь: ворочалась на постели, спала урывками. Мучительно думала, зачем я остаюсь в замке? Филипп не жаждал меня видеть и говорить со мной, уже неделю открыто игнорировал, а вчера вообще прогнал.

Наверное, надо было возвращаться в Бретонь, заняться делами своей лавки. Останавливало только одно: Мишель любил меня и хотел, чтобы я так и оставалась его мамой, жила с ним в замке. Малыш заявил мне это позавчера, когда я навещала его у барона Бафора. И эта проблема была самой трудноразрешимой. Ведь герцог не желал меня видеть и гнал прочь, а его сын, наоборот, тянулся ко мне и требовал, чтобы я забрала его жить к себе, пусть даже в бакалейную лавку.

Отчего-то сегодня не хотелось видеть де Моранси, после его жестоких холодных слов, сказанных вчера. Я решила сразу после завтрака, который любезно принесла мне в комнату Эжени, отправится в Бретонь навестить Мишеля, а затем проведать чету Дедье.

Собравшись и надев дорожное платье, одно из трех, что привезла в замок, я дожидалась, когда подадут карету. Намеревалась вернуться в замок только вечером.

Когда наконец вошел слуга, я тут же спросила:

– Карета готова, можно ехать?

– Не могу знать, мадемуазель, – ответил тот. – Его сиятельство прислал за вами. Велел вам немедленно явиться к нему.

– Немедленно явиться? – опешила я вконец и возмущенно прошептала себе под нос: – Я вообще-то уже не его рабыня.

Сказав, что сейчас приду, я стянула с плеч зимнюю накидку и все же отправилась к Филиппу. Искренне не понимая, зачем герцог хотел меня видеть. Ведь вчера он заявил все предельно ясно: мне он не верил и видеть не хотел.

Что же сейчас изменилось?

Собравшись с духом, я глубоко выдохнула и вошла в спальню герцога.

Как и вчера, Филипп полусидел на постели, покрытой бархатным покрывалом, все такой же хмурый и мрачный, с единственной разницей – сегодня он был одет в светлую шелковую рубашку.

Я медленно прошла в комнату.

– Вы хотели меня видеть, ваше сиятельство?

Намеренно сказала холодно и официально, чтобы подчеркнуть, что более нас на связывают какие-либо чувства. Если Филипп не желал моей любви, навязываться я более не буду. Научусь жить без него, как и планировала раньше.

Оглядев меня с ног до головы и явно отменив мое дорожное платье, он сухо спросил:

– Ты уезжаешь, Дарёна?

– Да.

– Из-за меня? Обиделась?

– Нет. Хотела проведать Мишеля и вернуться.

После этих слов герцог громко выдохнул, и на его губах появилась легкая улыбка.

– Мишель скоро будет здесь, – объяснил герцог. – Я отписал барону, чтобы он привез мальчика в замок. Не дело ему жить у чужих людей.

– Согласна.

– Прошу, присядь со мной рядом.

Он указал глазами на постель, там, где я сидела вчера. Не понимая, к чему все это, я все же послушно присела. Открыто взглянула на Филиппа, ожидая его дальнейших слов.

– Прости меня. Вчера я вел себя как полный болван. Наговорил тебе всяких гадостей, – глухо произнес он и как-то виновато улыбнулся. – Ты не заслужила подобного.

– Я и не держу на тебя зла, Филипп, – ответила ласково я, тут же простив его за вчерашние злые слова. – Ты болен, оттого раздражен.

– Ты не поняла, Дарёна. Я раздражен не оттого, что болен, а оттого, что слишком люблю тебя.

– Как? – удивилась я, не понимая, как раздражение может быть связано с любовью.

– Именно так, Дарёна. Я калека. И не хочу, чтобы ты загубила свою жизнь рядом с таким, как я. Но так боюсь, что ты все же уйдешь навсегда. Эту дилемму я не могу решить. Оттого я в бешенстве. Как мне дальше жить, если я не могу быть счастливым без тебя?

Поняв наконец мотивы его поведения, я быстро пересела ближе. Взяла в ладони его руку и твердо сказала:

– Филипп, если я нужна тебе, я буду рядом.

– Нужна, – не колеблясь вымолвил он. Его взор в этот миг поглощал и опалял меня своим яростным светом, словно он хотел поглотить меня и в то же время удержать. Филипп хрипло попросил: – Наклонись ближе… я хочу поцеловать тебя…

Исполняя его просьбу, я приникла к нему и сама поцеловала его в губы. Неожиданно ощутила, как на мою спину легла его правая рука, а в следующий миг Филипп неистово прижал меня к себе, продолжая страстный натиск на мои губы. Немного опешив от всего происходящего, через миг я отстранилась от него, удивленно спросив:

– Ты можешь двигать рукой, Филипп?

– Видимо, да, – растерянно ответил он, как будто сам не верил в это.

Продолжая гладить пальцами мою спину, он снова с силой прижал меня к своей груди, ласково целуя в лоб.

Я чувствовала, что его правая рука крепка, как и раньше. Похоже, силы начали возвращаться в его немощное тело. Наверняка это было началом исцеления.

– Всю ночь меня мучил один кошмар, – хрипло продолжал герцог. – Что я не могу прикоснуться к тебе и прижать к своей груди. Что руки не слушаются меня. Просыпался много раз в холодном поту и требовал, чтобы руки двигались. Просил их, приказывал, жаждал этого. А сейчас, когда ты была так близко, рука вдруг обрела силу. Наверняка это ты поспособствовала этому, волшебница.

Я приподнялась над ним и ласково заглянула де Моранси в глаза.

– Это сила твоей мысли воплотилась в реальности, Филипп.

– Возможно. Но страх и нежелание снова потерять тебя возбудили во мне неуемную жажду жить и снова стать здоровым. Это я отчётливо понял сегодня поутру.

– Так и будет, любимый. Я буду рядом и помогу тебе.

– Батюшка! – раздался неожиданно голос за нами. В спальню вбежал Мишель. – Я так хотел увидеть меня. Господин Этьен сказал, что ты сильно болен.