Маньчжурия. 1945

Так что у нас пехота жгла фрицевские «коробочки» без всяких «камикадзе» и «духа самураев» – на природной русской жертвенности и самоотверженности.

– Ребята, я вас вечно буду помнить, родненькие! Как пить дать, сожгли бы нас япошки!

Откинулся люк механика, наружу высунулся чумазый мехвод с ярко горящими от возбуждения голубыми глазами.

– Сочтемся, дружище, – улыбнулся ему Серега.

Я же только коротко кивнул танкисту, восстанавливая дыхание после внезапной схватки, где бой шел практически в упор. Дошло ведь до рукопашной! А будь японский солдат чуть более метким, легкая пуля «Арисаки» пробила бы мой живот и начала кувыркаться внутри, разрывая внутренности… Есть у патронов калибра 6,5 миллиметра и такое поганое свойство.

Глава 16

Ива склонилась и спит.

И кажется мне, соловей на ветке…

Это ее душа.

Мацуо Басе, 1644–1694

Штурмовая группа продвинулась вперед еще немного к японскому «фестунгу», где уже вовсю кипят стрелковые бои, не смолкает канонада. Но разведка вовремя обнаружила заминированный участок дороги, все вместе сбили очередной, не столь уж и сильный заслон самураев – видимо, больше надеялись на то, что танки и самоходки с ходу сядут на мины.

Пришлось работать саперам. Вот кто настоящие герои! Мало того, что всегда имеется риск нарваться на мину-ловушку, поставленную на неизвлечение, или банально пропустить хорошо замаскированную противопехотку. Я не раз становился свидетелем того, как саперы были вынуждены работать под огнем противника или минировать танкоопасное направление во время немецкой контратаки, когда вражеские «коробочки» шли отбивать только что занятые нашей пехотой траншеи… Не говоря уже о переправах, наводимых под огнем противника… Сколько тогда погибло бойцов? Сотни, тысячи? Как кажется, куда больше…

Пока мы ждали, опустились густые душные сумерки. Тяжело дается нам продвижение вперед, хотя, конечно, куда быстрее, чем с фрицами. Эти умели грамотно отступать, оставив за собой сильные артиллерийские и танковые засады в хорошо подготовленных узлах обороны. Но и японцы вовсю стараются, пытаясь компенсировать фанатизмом недостаток тяжелого вооружения…

Вернулся Сергей, бегущий вдоль техники с небольшим фонарем на пуговице гимнастерки.

– Сегодня ночуем здесь! Впереди ручей, приток Мудани, но берега обрывистые, его форсировать с ходу не удастся. Ничего, Вася, до пригородной станции Эхэ километров пять-семь осталось.

– Твою же ж…

Я не смог сдержать возмущенного возгласа – ведь каждый час на счету! Таким макаром снаряды успеют эвакуировать по железке до того, как зайдем на станцию. Старый боевой товарищ верно понял мое состояние.

– Наши летуны неплохо отбомбились по транспортным узлам самураев. Муданьцзян, конечно, надежно прикрыт зенитками, но железнодорожные пути, ведущие из города, наверняка были разбиты. А если нет… Тогда снаряды ушли уже давно и ничего с этим не поделаешь. Опять же, соваться с двумя танками и одной целой самоходкой на станцию смысла нет, пожгут и перестреляют группу в считаные минуты. Скоро подойдет танковый батальон, дивизион самоходок, пехоты побольше… Ударим цельным кулаком!

– Давай хоть сходим до ручья, покажешь, что и как.

То, что я увидел, превзошло мои самые смелые ожидания. Яростный горный поток, подобно разъяренному зверю, преградил путь штурмовой группе. Какой это ручей? Это узкая, всего метров десять, но полноценная горная река! Ведущий через нее мост японцы, ясное дело, взорвали… А теперь нам осталось лишь с благоговейным ужасом наблюдать за тем, как мужественные саперы бьются со стихией – сильное течение беспощадно сносит сколоченные ими массивные плоты. И даже стальные тросы, наведенные для организации переправы, не выдерживают натиска бушующей стихии!

Но стойкий начальник инженерной службы не сдается. Потерпев первую неудачу, он приказал делать новые плоты – более маневренные и управляемые. Понятное дело, самоходная артиллерия и танки здесь не пройдут, но перебросить часть десанта штурмовой группы с минометами, ручными пулеметами и противотанковыми ружьями вполне можно. Те образуют плацдарм на том берегу, а уже завтра, когда подойдет усиленный самоходками штурмовой танковый батальон, саперы наведут понтонную переправу…

– Если сунемся на станцию без разведки, то вполне может быть, потеряем половину батальона разом, если не больше. У командира штурмовой группы свои задачи, ему бы навести переправу и защитить ее от возможной контратаки самураев… А у нас своя. Выдвинемся до рассвета, дойдем до станции своим ходом, а там посмотрим, что да как. Разведку нужно организовать обязательно, если что, сумеем хотя бы показать танкистам и самоходчикам огневые точки самураев.

Сергей хмуро, сосредоточенно кивнул:

– Ты командир.

…Выдвинулись мы до рассвета. Переправа через узкую речку едва не обернулась трагедией – плот осназовцев понесло в сторону и с силой ударило по прибрежным валунам, одного из бойцов от мощного толчка сбросило в воду. Поток воды наверняка унес бы молодого парня, не оставив тому ни единого шанса выжить, но крепкий, тренированный боец схватился правой рукой за плот, удержался первую пару секунд, а уж там ему помогли товарищи.

Страшно, однако, подумать о последствиях, если бы нашей переправе мешал хотя бы небольшой отряд японских солдат с одним-единственным пулеметом!

Но японцев на том берегу ручья не оказалось. Более того, переправившихся до того десантников еще ночью встретили китайские крестьяне из небольшого городка Ухулинь. Последние, вооружившись чем попало, заставили сложить оружие небольшой японский отряд и привели пленных! Говорят, кстати, что это не единственный случай. Командование 5-й японской армии заранее разработало план по заброске в наш тыл диверсионных групп и отдельных военнослужащих с целью совершения актов саботажа и передачи информации о передвижениях советских войск. Однако оккупанты оказались в чужой стране, среди народа, который питает к ним лютую ненависть! Поэтому любая деревушка встречает японских разведчиков если не прямым сопротивлением, то глухой враждебностью. И с началом нашего наступления японские захватчики уже не чувствуют себя хозяевами положения – теперь они опасаются даже реквизировать скот, лошадей и продовольствие, как делали это еще совсем недавно.

Да, с приходом Красной армии сорок миллионов жителей Маньчжурии вздохнули с облегчением и радостью. Местные китайцы удвоили свое сопротивление врагу, готовые практически на любые жертвы ради скорейшего освобождения ставшей им родной земли.

И да, к слову, один из захваченных китайцами пленных сообщил, что составы с Эхэ были угнаны на товарные пути Муданьцзяна, но подробностей, естественно, рассказать не мог. В то же время пленный подтвердил предположение Сергея – железнодорожные пути, ведущие в глубь Маньчжурии, действительно серьезно пострадали от налетов нашей авиации. Хотя по ночам их спешно восстанавливают ремонтные путейские бригады, работающие буквально на износ…

Я всерьез заколебался, отменять разведку или нет, хотя, если по-хорошему, нам позарез был нужен «язык», достаточно осведомленный о реальной ситуации с перевозками. Желательно из числа работников станции… Хотя брать с собой флотскую разведку и осназовцев для такой цели было уже бессмысленно – такую толпу народа японцы лишь быстрее обнаружат и гарантированно уничтожат. Нет, достаточно четверых бойцов – то есть моей группы… Ну и Чана – как нам без переводчика?

– Не волнуйся, командир. У меня в городе свои люди. Проведут, – улыбался Чан. – Нам только в сам город войти, а там уж и до станции рукой подать.