Маньчжурия. 1945
Шрифт:
– Хорошо бы…
Однако подступающее утро принесло с собой неожиданные изменения в наши планы. Точнее, изменились планы высокого командования, решившегося действовать так же, как и при прорыве приграничных укрепрайонов. Если изначально атака была назначена на девять утра, чтобы дождаться ухода речного тумана и открыть прицельный артиллерийский огонь, то в итоге решились атаковать пехотой как раз под прикрытием этого самого тумана. Еще ночью подошел моторизованный батальон пехоты, переправившийся на рассвете следом за нами, форсировали речку-ручей и на соседних участках.
Основной же причиной изменения плана атаки стало опоздание саперных частей. Дело было даже не в людях – понтонно-мостовые батальоны работали без сна
Так что танки и самоходки уже не могли вступить в бой – по крайней мере, на нашем участке…
Все это в итоге вынудило и меня скорректировать планы. В конце концов, в хаосе стрелкового боя будет проще просочиться в Муданьцзян, а необходимая для действия коробочек разведка теряет всякий смысл. Так что я принял решение следовать за стрелковыми частями, в общем направляясь к станции Эхэ…
В семь утра сразу несколько стрелковых батальонов дивизии пошли в атаку – молча, без выстрелов. Мои осназовцы вместе с саперами лишь провели небольшую разведку, сделав проходы в минных полях и сняв часовых. Вперед рванули небольшие группы штурмовиков-автоматчиков, и вскоре на восточном берегу реки, в главной полосе вражеской обороны, завязался ожесточенный бой. Наши бойцы сражались с чередованием атак и контратак, вступая в ожесточенные рукопашные схватки. Ценой больших усилий они пробились через укрепленные позиции противника, продвигаясь к станции… Спустя час ударила реактивная артиллерия. Восточный военный городок и доты на высотах заволокло густым дымом. Мощные взрывы говорили о том, что «катюши» накрыли склады боеприпасов! Но вагонов на станции действительно не оказалось…
Стрелковая дивизия, наносившая вспомогательный удар с севера на окраину Муданьцзяна, билась с невероятной яростью, и ее продвижение стало решающим для успеха штурма. Несмотря на отсутствие танков и тяжелой артиллерии, она быстро прорвала укрепленные позиции противника на западном берегу реки. Видимо, ночная переправа шести батальонов в районе хуалиньских мостов ускользнула от внимания японцев, иначе их реакция не была бы столь запоздалой.
Обстановка под Муданьцзяном к середине дня внушала оптимизм, но мы не обольщались. Японцы начали массово взрывать и поджигать важные военные объекты – явный признак, что самураи не надеются удержать город. Но это не означало, что они готовы сложить оружие. Наоборот, они будут драться за Муданьцзян с ожесточением, и чем глубже мы увязнем в уличных боях, тем больше времени дадим японскому командованию для ответных действий – укрепления обороны на пути к Харбину или нанесения контрудара. Поэтому нам следовало немедленно развить успех там, где самураи упустили инициативу…
– За мной! – скомандовал Чан.
Оказавшись в старом китайском городе, наш переводчик и проводник взял на себя бразды правления. Старый Муданьзцян не имеет ничего общего с европейскими городами с их геометрически ровными улицами. Нет, его застройка больше напоминает паутину! При этом невооруженным взглядом заметно, что до штурма центр Муданьцзяна был довольно красив. Кирпичные здания с большими окнами, красивые светящиеся вывески – конечно же, на японском. Банки, конторы, магазины… Теперь все это зияет провалами, проломами и разбитыми витринами.
Неотрывно следуя за пехотой, мы без особых приключений добрались до центра города, но теперь нам предстоит изменить направление движения на юго-запад, где на путях сортировочной станции должны дожидаться отправки составы с искомыми снарядами…
– Ложись! – крикнул Серега и кинул куда-то в дым гранату. Просвистели пули, грянул взрыв. Наступая вперед, бьющими в упор короткими очередями мы срезали несколько японцев, вынырнувших из-за дымной пелены.
– Впереди дот! Всего триста метров. В подвале оборудовали. –
Вскинув винтовку, Володя припал к оптике. Очень вовремя!Я благодарно кивнул снайперу, первым заметившему опасное препятствие на нашем пути. Сами японцы пока молчат – очевидно, им также мешает дым горящего неподалеку здания. А возможно, надеются, что мы подойдем поближе, и тогда уже самураи ударят из пулемета в упор…
Разглядев проулок чуть впереди, я указал на него рукой, обращая внимание остальных бойцов:
– Обходим!
Первыми в проулок метнулись морячки, но тотчас Дмитрий, подавшись назад, бешено закричал:
– Броня!!!
С башни невысокого (всего 1,8 метра!) разведывательного танка «Те-Ке», притаившегося в засаде на перекрестке и полностью скрытого угловым домом, ударил спаренный пулемет. Матрос, бежавший рядом с лейтенантом, рухнул наземь, схватившись за простреленную ногу; к нему рванул Леха, мгновенно сорвав предохранительную чеку с РПГ-43. Кумулятивные гранаты были выданы каждому бойцу в количестве одной штуки на случай столкновения с японской бронетехникой… Дмитрий, выручая морпеха, схватил его за отворот гимнастерки и отчаянно рванул назад, вытаскивая из-под второй, добивающей очереди. Веер пуль чехословацкой «зброевки», доработанной самураями и смонтированной на японские танки, стегнул по асфальту в считаных сантиметрах от моряка, но лейтенант все же успел втащить своего бойца за торец углового дома.
Экипаж обнаруженного нами «Те-Ке» чуть зевнул, не сразу открыл огонь, увидев в проулке советских воинов, но командир танка оказался достаточно решительным (и самонадеянным), для того чтобы покинуть выгодную позицию, преследуя нас. Мы сразу почувствовали движение легкой, но все же весящей порядка пяти тонн боевой машины. Замерев, Алексей резко отвел назад правую руку с гранатой (тем самым поставив ее на боевой взвод), после чего метнул ее на танк, только-только показавшийся из проулка…
Несмотря на то что Леха у нас штатный медик, боевого опыта он набрался предостаточно, а с ним и умения драться. Граната полетела точно в цель, в полете раскрылся парашют-стабилизатор, а сам сержант заученно прыгнул наземь…
Японский офицер, командир машины, заметив опасность, развернул башню в сторону русского гранатометчика. Но выстрелил слишком поспешно, и не из спаренного пулемета, а из танковой пушки. Видимо, зарядил ее заранее, а теперь пальнул сгоряча.
Небольшой снаряд калибра 37 миллиметров пролетел над моей головой, толкнув в спину тугой волной сжатого воздуха, и взорвался метрах в десяти позади. Эрпэгэшка же приземлилась сверху на вытянутый корпус танка, рванувшего было назад… Короткая, яркая вспышка; кумулятивная струя мгновенно прожгла тончайшую лобовую броню корпуса, создав в боевом отделении избыточное давление, и разогнала температуру внутри танка до пятисот градусов. Мгновение спустя сдетонировал боезапас – как видно, полуторный. Бахнуло неслабо, сорвав башню с погон и сбросив ее наземь! И тут же ударил пулемет из дота – пока короткими пристрелочными очередями…
– Вперед, в проулок, пока не накрыли!!!
Дмитрий и подоспевший Алексей втащили в проулок раненого и принялись его поспешно бинтовать. Замерев на мгновение, я невольно прикрыл лицо рукой, спасаясь от сильного жара, и обратился к лейтенанту:
– Дима, оставь с ним одного бойца, пусть укроются в соседнем доме и ждут наших. Леха, не задерживайся!
Флотский офицер кивнул, а я продолжил движение вперед, уводя из-под огня дота всю оставшуюся группу. Дав пару пристрелочных очередей, японские пулеметчики ударили длинной, но осназовцы успели бросить вперед пару дымовых гранат, маскируя наше движение. Вроде никого не задело… Автоматные, пулеметные очереди, одиночные винтовочные выстрелы, грохот взрывов гранат, мин и снарядов раздаются со всех сторон, сливаясь в единую какофонию боя. Впрочем, в непосредственной близости от нас вроде никто не стреляет.