Маршал северных направлений
Шрифт:
— Ствол коротковат, товарищ маршал Советского Союза. Рубка достаточно просторная, места хватит для установки гаубицы…
— Генерал, какая гаубица с углом возвышения двенадцать градусов, — Кулик стащил с головы шлемофон. — Да и не нужна она, и этот «коротыш» на ослабленных зарядах. Не нужна дальность стрельбы при поддержке танков непосредственно на поле боя, поэтому, ну зачем ставить утяжеленные конструкции — лишний вес таскать только. А с этой укороченной пушки, да именно пушки, любое попадание снарядом в два с половиной пуда фатально — что противотанковой пушке, что любому легкому и даже среднему танку. «Пипец всему», как говорится, тут главное попасть.
Григорий Иванович похлопал ладонью по лобовой броне, испытывая несказанное удовольствие, которое редко получал в жизни. Кому нравятся женщины, а он как в той песне, про самоходку, которую танк любил. Всего шесть недель прошло, немыслимо короткий срок для мирного времени, и уже есть опытный образец САУ, прошедший
— Гусеницу собьет и все — подобьют ведь сразу. А пушку в башне хоть навести на противника можно, — от осторожного замечания кого-то из танкистов Кулик отмахнулся, приведя «железобетонный» довод:
— Много ты отстреляешься, аника-воин?! Неподвижный танк на поле боя большая мишень, которую моментально превратят в металлолом. А если будут зенитные пушки, то вторым снарядом сожгут, если с первого не попадут, во что мне не верится. Стреляют метко, заразы, этого умения у них не отнять — никакая броня от «ахт-ахт» не спасет.
Вот тут с маршалом никто не заспорил, потому что тот был полностью прав — сожгут, еще как сожгут, неподвижный танк из охотника превращается в жертву, а КВ и так преследуют хронические поломки.
— Эта самоходно-артиллерийская установка есть органическая часть тяжелого танкового полка. Его четвертая рота, способная поддержать общую атаку. Именно рота, не батарея — тяжелые самоходки действуют вместе с танками, и по танковой тактике, так что обычная артиллерийская схема тут не подходит. Для такой САУ полевые укрепления не проблема. Достаточно мощный фугас, способный разнести дзот. И ремонт в полку значительно облегчен — матчасть почти однотипна, разница только в вооружении. А когда «гадюку» в башню поставим, это будет что-то с нечто…
Маршал посмотрел на СУ-26, вид которой стал совсем иным — вместо вращающегося башенно-подобного щита установили неподвижную рубку из 15 мм стали, противопульной и противоосколочной защиты здесь достаточно. Зато пушка торчала далеко вперед, с увесистым дульным тормозом — первая партия «гадюк» была готова, рассверливали казенники круглыми сутками. Рядышком уже привычные буксировочные варианты, по мере изготовления они будут передаваться ИПТАПы из расчета пять батарей на полк — ровно два десятка пушек. С боеприпасами никаких проблем — зенитных орудий данного калибра много выпущено, и бронебойных снарядов к ним хватает, вовсю выпускают. Дальше СУ-5, пока с макетом рубки и пушки — на танке БТ-5 установлена. Такие машины имелись, особенно много в расформированном 10-м мехкорпусе, но сейчас остатки от прошлого. Собирали все пригодное для переделки, в основном танки первых выпусков, лишь бы ходить могли. Более новые Т-26 и БТ-7 поздних выпусков берегли именно как танки. И по возможности сразу экранировали, чтобы хоть в лобовой проекции броня держала снаряды 37 мм ПТО.
— Вот эти САУ передавать батареями в бригады, где имеются «двадцать шестые» или БТ. Именно батареями, так как предназначение их чисто-артиллерийское, слабая броня не позволяет выходить в чистое поле. Против танков действуют из засад, и поддерживают наступление бригады огнем прямой наводки, одних полковых минометов недостаточно.
Маршал еще раз посмотрел на ряды отремонтированной и модернизированной «продукции» и вздохнул, прекрасно понимая, что рабочим и инженерам Кировского завода и так достается. Но начальственный «втык» делать нужно, куда без него, похвалил, теперь надо и поругать. Но не прямо, иносказательно — умные поймут и глупым растолкуют.
— Понимаю, большая часть завода в эвакуации, но ведь работать надо тогда не только за себя, но и за того кто уехал. КВ нужны, Т-50 позарез необходимы. Про пушки даже не говорю — немецкие танки на Москву идут. На полк рассверлили, хорошо — немедленно в Москву отправим. И так с каждой пушкой — они очень на фронте нужны, это не «сорокапятка», с версты броню проломит. Представляете, что от вашего труда зависит? Спасение Москвы, а вы никак не можете производство наладить…
Кулик огорченно взмахнул рукой, и еще раз посмотрел на корпуса огромного завода. Сегодняшней поездкой он был удовлетворен полностью — впереди еще ноябрь, в его конце и пойдет первая продукция. Да, сроки отведены малые, но так и «забытое старое» произвести намного легче, чем ставить на поток новое. Есть те, кто этим занимался, имеют навыки, оборудование осталось, заготовки, многое «законсервировано» было до лучших времен — в производстве вооружений ничего не пропадает, кроме готовой продукции. Теперь осталось до Колпино добраться, посмотреть, как дела идут на Ижорском заводе, чтобы яснее представлять имеющиеся возможности. Там не в Челябинск, а в Свердловск эвакуацию проводили, но так же частично, значительные мощности остались, вот их и задействовали. И командующему
фронта до всего есть дело — именно от работы тыла напрямую зависит исход войны в целом, и тут под Ленинградом в частности. Особенно здесь — если зимнее наступление состоится, то на северном направлении оно может принять совершенно иной характер, чем случилось в истории. И пока стоят морозы, и лежит снег, немцы будут в незавидном положении.— Так что есть над чем дальше работать, товарищи…
Эти САУ получили прозвище «зверобой», оказавшись на фронте вовремя — в 1943 году. В РККА запоздали с принятием своего аналого германских штурмовых орудий, к тому же использовали для них шасси КВ — вдвое более тяжелых танков, чем германские «тройки»…
Глава 45
— Еще неделя таких налетов и схваток, и я останусь без истребителей. Валентин Петрович. Если только армейская авиация помощь не окажет — один полк «яков» это ни о чем. А «ишаки» с «чайками» на равных бороться с «мессерами» не могут, хотя наши бипланы за вражескими катерами хорошо гоняются, да еще штурмовки немцев проводят.
Командующий ВВС Балтийского флота генерал-майор Самохин от усталости почернел, глаза воспаленные — все три истребительных полка 5-й, 13-й и 71-й понесли чудовищные потери. Хорошо, что значительная часть пилотов уцелела — бои ведь шли над островами и акваторий заливов, и многих успели спасти. Бомбардировочная авиация давно перешла на ночные полеты, кроме 57-го ШАПа, Ил-2 которого отправлялись на задания только в сопровождении «чаек» и «ишаков».
Вице-адмирал Дрозд хорошо понимал раздражение генерала, через него прорывалась горечь — трудно постоянно видеть, как сбивают твои самолеты, которым ты помочь не в силах. Но помощь все-таки была — на острова бесперебойно перегоняли истребители, пусть по «чайной ложке», и устаревших типов — производство новых Як-1 и Лагг-3только развертывалось, а Миг-3 шли в ПВО Ленинграда и в авиацию фронта. Авиация дальнего действия передала десяток ДБ-3ф, еще перелетело почти два десятка СБ, каждую неделю совершали перегон нескольких штурмовиков.
— Михаил Иванович, за два дня немцы скорее выдохнутся — каждый день падают в море, три десятка летчиков в плен взяли. Зато наши пилоты свое дело сделали — корабли хоть реже топить стали. К тому же скоро небо будет с низкой облачностью, а там полеты вообще прекратятся — шторма идут, обычное дело во второй половине октября. Пару дней потерпеть осталось, не больше — поверьте моряку. Зато сделали главное — загнали десантные флотилии противника в «крысиную нору», оттуда их корабли уже не выберутся до лета, зимовать будут. Мы мин понаставили, ночи ведь темные, туда «мошки» постоянно ходят.
Морская война в архипелаге обернулась и для немцев большими потерями — переведенные в Рижский залив плавбатареи, канонерские лодки, тральщики, в основном переоборудованные из гражданских судов и мобилизованные кригсмарине стали нести большие потери. «Морские охотники» регулярно выставляли мины, особенно на пути в Ригу, «клецками» забросали и Пярнуский залив. По ночам бомбили запертые в Даугаве суда противника. А с прибытием ОЛС из Кронштадта ситуация в Рижском заливе окончательно изменилась в пользу Балтийского флота. Отряд в составе лидера «Ленинград» и эскадренных миноносцев «Стойкий», «Славный» и «Суровый», с минным заградителем «Марти» ловко обошли Церель и пришли в Аренсбург, сопровождая караван из трех транспортов и танкера. При этом вели перестрелку с двумя вражескими эсминцами, которые не стали сражаться и отошли. И как раз вовремя успели — на следующий день к входу в Рижский залив подошла целая эскадра в составе двух легких крейсеров, опознали «Эмден» и «Лейпциг», и трех эсминцев. Башенная 180 мм батарея капитана Стебеля открыла по ним огонь, и вроде бы добилась одного попадания в крейсер, потому что тот был тут же закрыт дымовой завесой и неприятель ушел в Либаву. Но если эсминцы с лидером уже совершили дерзкий набег на Виндаву, обстреляв порт ночью, то тихоходный «Марти» провел обстрел Пярну вместе с «Красным Знаменем», и их 130 мм снаряды, судя по пожарам, пришлись куда надо. Сам минзаг был отправлен в Аренсбург для проверки возможности базирования одного из легких крейсеров флота. Бывшая императорская яхта «Штандарт», переименованная в честь французского моряка, одного из деятелей Коминтерна имела водоизмещение в шесть тысяч тонн, и вооружена подобно «семеркам» с сильной зенитной артиллерией среднего калибра из семи 76 мм орудий. А еще имелись 45 мм пушки, и поставленные перед уходом четыре 37 мм орудий с крупнокалиберными пулеметами ДШК. Как понимал Дрозд, отправка крейсера в Ирбены должна была состояться в самое ближайшее время, и она происходила по настоянию Ставки, хотя риск потери корабля был неимоверно велик. Но с другой стороны корабль, если обеспечить его топливом, и сопровождать выходы ледоколом, мог действовать в Балтийском море всю зиму.