Маршал северных направлений

Однако вчера стало ясно, что противник перегруппировал силы, и атаковал как раз там, где и ожидал Жуков — вдоль шоссе на Москву. И нанес удар мощнейшей силы, введя сразу две танковые группировки, плечом к плечу. И на юге Гудериан перегруппировал свою танковую армию — и южнее с хода проломил оборону и пошел на Орел, хотя его пытались остановить, введя в сражение две танковых бригады, которые действовали главным образом из засад. Теперь вся надежда на Резервный фронт маршала Буденного, что перекроет это направление — директивой Ставки была заблаговременно совершена перегруппировка. Именно потому он сейчас и позвонил маршалу, пытаясь выиграть время, и разобраться в ситуации.

— Они хотят разгромить Брянский фронт, а вместе с ним раздавить мой левый фланг, и постараться зайти за Вяземский рубеж нам с тыла.

Это сильно отличалось от прежних операций вермахта, которые старались проводить на окружение. Здесь же совершался односторонний охват Западного фронта с юга, с одновременными рассекающими армии Еременко ударами. И хотя армии Резервного фронта начали выдвижение заблаговременно, но было сомнение, что им удастся сдержать наступающие танковые группировки, хотя на возведении позиций трудилось полмиллиона человек, как москвичей, так и местных жителей. И отрыли немало противотанковых рвов, возвели надолбы, выкопали траншеи полного профиля, оборудовали многие сотни дзотов и блиндажей. А за вяземской оборонительной линией возводили еще одну — Можайскую, не менее сильно укрепляемую. Именно она должна быть стать тем рубежом, что остановит немцев, если они прорвутся достаточно далеко на восток.

— Нужны дивизии и танки, их надо взять у Кулика — нечего ему войнушку с финнами на болотах устраивать, тоже полководец нашелся. А ведь это он и виноват в том, что упустил танки Гепнера, не стал непрерывно атаковать немцев, и сковывать их силы, чтобы не допустить перегруппировки. А мне от трех танковых групп теперь одному отбиваться?!

В голосе прорезалась застарелая неприязнь к Кулику, копившаяся со времен Халхин-Гола, где тот вздумал его учить, как воевать надобно. Нет, в артиллерии кулик разбирается, надо отдать ему должное — «линию Маннергейма» именно орудийной мощью проломил, Ленинград отстоял с помощью мощного заградительного огня, да и на Волхове сражался исключительно с помощью артиллерии. А полководческого таланта никакого, собирает пушки массой и давит немцев только орудийным огнем. И везет этой бездарности — вот тебе Мга, а тут Волховстрой и Тихвин — всем понятно, куда немцы ударят, гадать не нужно, знай только пушки и гаубицы подвози. КВ у него сверх всякой меры, полторы сотни танков, которые нужны здесь, а он и «прижал» только два полчишка выделил, кулацкий прихвостень. И Сталин к нему благоволит — из Ленинграда Ворошилова отозвал, а Кулика за главного оставил. А тот безынициативен, тут помогать нужно, а не «позиционные сидения» устраивать, нанес бы не по финнам, а по немцам удар, те бы и оставили под Ленинградом танковую группу Гепнера. И надо товарищу Сталину о том сказать — все сражаются, только Кулик свою фамилию оправдывает, в болото лезет. Заставить его воевать надо, заставить, или пусть резервы отдает, полки КВ очень нужны, и танковые бригады…

Две самоходно-артиллерийские установки с 76 мм орудием ЗИС-3. Одна четыре с половинной тонны, и одним двигателем в 50 лошадиных сил, вторая десять с половиной тонны и спаренными двигателями ГАЗ. Отчетлива видна разница в размерах, у «осы» приземистый силуэт, у СУ-76 габариты куда внушительней, да и ценой намного дороже. А война поглощает столько ресурсов, что поневоле приходилось экономить. Потому и вернулись к идее сделать САУ на базе Т-60, по критерию «стоимость-эффективность» она «переигрывала» злополучную «суку», за создание которой Семен Александрович Гинзбург вначале заплатил карьерой, наказанный переводом помпотехом бригады на фронт, а потом и жизнью, попав под бомбежку…

Глава 42

— Вот тебе и пляски с бубнами — Брянский фронт рассекут на мелкие кусочки, в самом Брянске окружат две армии. Весело там у них оказывается — дрались, дрались, а немцы избрали другое направление и врезали. Теперь мои знания бессильны — обстановка иная. Но «котла» под Вязьмой уже не будет — две клешни «нужны», а не одна. Хоть в чем-то плюс, и не такой маленький. Но пока ответа нет на самый главный вопрос — куда противник направит танковые клинья?

Кулик склонился над картой, подробные сводки теперь ему отправлял маршал Шапошников — вот на чье место сейчас желающих нет. Тут голова кругом пойдет от вариантов — целая масса. Вытянутые сплошной линией восемь армий Западного фронта генерала армии Жукова в сражение так и не вступили, хотя угроза левому флангу вырисовывалась ужасная — с юга на Вязьму продвигалась 3-я танковая группа, разобрались в Генштабе «кто есть кто». Причем, скорее всего с хода наискосок пробьет укрепленную линию и выйдет к городу с востока. Хорошая такая «клешня», похожая на зависший над головой топор палача. Ее видели — 16-я и 20-я армия спешно отходили к Вязьме, выгибая фронт «кочергой». Обе выдвинутые для уплотнения первой линии 24-я и 43-я армии Резервного фронта, переданные Жукову, уже разбиты — по ним прошлись две танковые группы. Так что эти армии можно «списывать» — там без шансов, несмотря на то, что были плотные построения. Но мять моторизованных корпусов неимоверная сила, которую не остановишь так просто, только очень крепкие позиции нужны и в резерве во второй линии противотанковые полки и танковые бригады. Но там их не было — типичное «кордонное» построение, когда стараются прикрыть все, а резервы подтягивают к самым опасным направлениям. И эта система сработала, когда точно знали, где будут нанесены удары, и полностью «провалилась», когда немцы произвели перегруппировку.

Немецкие группы прут вперед, «клешни» чуть разошлись — но обе упрутся в оборонительную линию, которую занимают три армии Резервного фронта маршала Буденного. Их теперь не стали растягивать по всей линии оборонительной позиции, сгруппировали между Вязьмой и Брянском, как раз на стыке фронтов Жукова и Еременко. Так что «чистого» прорыва может и не выйти, немцам придется таранить оборону с хода, теперь вопрос в темпах продвижения, а это время. И что хуже всего — четыре армии Брянского фронта вытянуты в одну линию, и вот по крайним немцы и нанесли удар — с севера танками Гепнера, с юга прорывается Гудериан, хотя там самая большая плотность войск. Иметь бы еще одну армию у Орла, и можно было бы «подпереть» войска генерала Ермакова, но нет этой армии, просто нет — она как раз и вошла в эту группу, и тем самым резко усилила сопротивление. Но «быстроходный Гейнц» все же нашел уязвимое место, и сейчас вспорол оборону — теперь пошел настоящий прорыв. Маршал Буденный пододвинул одну из своих армий, может быть удастся организованно отступить двум центральным армиям Еременко, с фланговыми, судя по всему покончено.

— Да, по четырем армиям прошлись безжалостно, ход истории неумолим — под Ленинградом можно было удержаться и предотвратить блокаду, но там за ошибки и просчеты нещадно наказывают…

Кулик закурил, дым потянулся к потолку — маршал размышлял. И потихоньку стал приходить к выводу, что в принципе стратегический смысл 'Тайфуна так и остался, только немного видоизменился, и скорее всего на Москву будут выходить с двух сторон — от Клина и Тулы, только непонятно в какую сторону повернут танки Гепнера, что идут как раз в центре.

— Интересно как, но ничего еще не решено. Если Резервный фронт удержится, то «пролом» только на юге — жертвой станет один Брянский фронт, а не все три, как случилось…

Григорий Иванович нахмурился, прошелся по кабинету, и, подойдя к стене, снова застыл у карты московского направления. Пробормотал:

— Вовремя мы продвижение прекратили, как чувствовал. Теперь дивизии сменять срочно надо, и отдавать приказ на погрузку. Нет, сразу отдать — пусть тылы начинают немедленно грузить, а там сами дивизии по мере передачи позиций. Так — а ведь можно зайти несколько иначе, ведь растыкают все по фронту, и не принесут той пользы, которую обязаны принести. Поступим иначе, не дожидаясь звонка — опередим события.

Маршал решительно снял телефонную трубку и произнес:

— Соедините меня с Москвой, маршала Шапошникова.

Постоял с трубкой в руке, размышляя, и, наконец, услышал негромкий и болезненный голос начальника Генерального штаба:

— Здравствуйте, Григорий Иванович, что-то случилось?

— Рад вас услышать, Борис Михайлович. Немцы начали Генеральное наступление на Москву, вопрос нескольких дней, чтобы укрепить Орловское направление, иначе 2-я танковая армия Гудериана войдет в глубокий прорыв. А 3-я и 4-я танковые группы нанесут удар «серпом», как в мае прошлого года. Чем-то напоминает кардинальную проработку плана Шлиффена, с обходящим ударом через Орел и Тулу, и фронтальным на Можайск. Войска Западного фронта будут «свернуты», оттеснены к Ржеву и Торжку с нарушенными коммуникациями — местность там не самая подходящая для контрнаступления, и немцы не могут этого не учитывать.

В трубке воцарилось молчание, Кулику показалось, что маршал серьезно озадачен, когда задал вопрос:

— Что вы предлагаете, Григорий Иванович?

— Предлагаю немедленно начать переброску 4-й армии генерал-лейтенанта Попова к Орлу, пока есть возможность. Распоряжения о подготовке я отдал — отправлю свои лучшие дивизии. Это 3-я и 4-я гвардейские и 316-я из состава 54-й армии, и 294-я из 52-й армии. Они будут заменены дивизиями, что участвовали в боях в приладожской Карелии. С ними 2-й тяжелый танковый полк КВ. Погрузку в эшелоны может немедленно начать только 312-я стрелковая дивизия из резерва, и конно-механизированная группа под командованием генерал-майора Баранова. Вы знаете, для чего она была сформирована. Состав — 16-я и 123-я танковые бригады, 27-я кавалерийская дивизия, два истребительно-противотанковых полка. Под отправку подам эшелоны, предназначенные для эвакуации жителей…