Мать ветров

— А-а-ай! — надрывный, бьющий по нервам вопль наверняка принадлежал раненому.

— Убийцы! — пуще прежнего взвыла толпа, но звон стекол прекратился.

— Предупредительная. Вторая прошьет одному из вас горло.

Из-за спин плотно сбившихся в кучу людей и гномов Али и Марчелло разглядели средних лет мужчину, который тяжело привалился к стене и по-детски растерянно моргал, глядя на торчавшую из плеча стрелу.

— А кто стрелял? — недоуменно спросил Марчелло.

— Вон из того окна или из соседнего, — ответил Али и кивнул на второй этаж дома напротив. Ставни на всех окнах были прикрыты, но не слишком плотно. Не удивительно, что пыл погромщиков временно поутих. Во-первых, они не знали, откуда покажется лучник в следующий раз, во-вторых, явно не ожидали отпора. Значит, хотя бы отчасти предупреждение сработало.

— Эй, вы что, одного стрелка испугались? — ехидно выплюнул диковатого вида чернявый парень, который вывалился из подожженного дома, волоча за волосы молоденькую эльфийку.

— Яйца по дороге подавили! — загоготал его приятель, тащивший на плече беспорядочно набитый добром мешок.

С другой стороны переулка показалось еще пятеро людей и один гном, весьма бравые и отчего-то донельзя довольные ребята. «Наемники», — догадался Марчелло.

Вторая стрела бесшумно пролетела на расстоянии ладони от щеки чернявого — и тут же в распахнутое на считанные мгновения окно влетел болт, пущенный из прохода между домами. Эльф коротко и высоко взвизгнул, чтобы после затихнуть. Видно, навсегда. Эльфийка заверещала, забилась, как птица в силке. Третья стрела, длиннее двух предыдущих, достигла цели. Эльфийка вырвалась, чтобы тут же попасть в руки разъяренной первой кровью толпы.

Дальше пошло прытко, судорожно, страшно. Оставшиеся на ногах наемники с удвоенной яростью вломились в дом, где прятался лучник. Погромщики поперли кто куда. Стрелы посыпались градом, в ответ им свистели болты и камни. Дым, поваливший густыми клубами, мешал ориентироваться в и без того жуткой сумятице.

Однако несчастной эльфийки, живой ли, мертвой, Марчелло совершенно точно не увидел. Не увидел он рядом и Али. Зато в двух шагах от него рухнул выкинутый с третьего этажа эльфийский стрелок. Голова с мерзким хрустом стукнулась о камень, и переводчика вырвало прямо на расколотый череп, на роскошные светлые локоны, стремительно темнеющие от крови.

Кто-то надсадно кричал, силясь переорать толпу. Словно сквозь туман студент разобрал текст одной из листовок, которые расклеивал здесь не больше двух часов назад. Двое людей отбили у своих же соплеменников крошечного эльфа трех-четырех месяцев от роду. Ногу одного из спасителей младенца прошила эльфийская стрела. Мимо, громко мяукая, пролетел черный пушистый котенок и с хлюпом впечатался в стену. Толпа оттеснила Марчелло к этой стене, прижала к скользкому от крови дереву и сразу же отпустила, хлынув навстречу новым эльфам, видно, примчавшимся из лавок.

Беззвучно заплакала, сжимая руками вспоротый живот, низенькая даже для своего народа гномка. Один из наемников молниеносно отшвырнул в сторону изящный кинжал эльфийской работы.

— Это он! — гаркнул, внезапно приходя в себя, Марчелло, и ломанул в сторону провокатора.

Давно не знавшее регулярных тренировок тело отказывалось работать безупречно. Али успел точно вычислить в толпе, разносившей изнутри довольно богатый дом, двоих наемников. Убил одного, вероятно, смертельно ранил второго, развернулся в поисках третьего, но тот нашел его сам. Фён едва успел увернуться, и багровое от чужой крови лезвие кинжала, не коснувшись шеи, впилось в плечо. Дурея от боли, Али все-таки сумел выдернуть клинок левой рукой, правой блокировал новый удар, пырнул наемника между ног, но тут его откинуло в сторону. Вовремя. Из глубины дома к балкону волокли беременную эльфийку.

Их было слишком много. Шестеро ошалевших от крови, гари и злобы погромщиков, среди них — его соплеменник, седой саориец. Не наемники, не ищущие развлечений сынки богатых лавочников. Обычные работяги, вместе с одним из них Али вкалывал на стройке. К счастью, мужик не признал в парнишке, чьи лицо и волосы были частично замотаны тряпкой, бедного студента-художника.

В голове фёна молниеносно пронеслись обрывки мыслей. Всех шестерых? Половину? Кто из них единственный кормилец в доме, у кого жена на сносях? Эльфийка отчаянно вырывалась, цепляясь пальцами за все, что попадалось под руку, обламывая ногти. Судя по радостным возгласам за спиной, кто-то из погромщиков добрался до хозяйских драгоценностей либо денег.

— Не губите ребенка, пустите ее!

— Ебнулся?! Эльфы наших детей убивают, а мы их жалеть должны?! — рявкнул рабочий со стройки.

— Она не убивала, ребенок не убивал, пустите! — Али загородил дорогу к балкону, заодно временно блокируя проход удачно подвернувшимся обломком. Порывисто стиснул ладонь седого, взмолился: — Именем святой Зумурруд прошу, не губи, слышишь?!

Саориец замер. Ослабил хватку на покрасневшем исцарапанном запястье эльфийки, глянул на нее изумленно, будто не понимал прежде, что творит.

— Да что ж вы творите, дурни! Стравили нас с эльфами, загнали нас сюда как баранов, они трон делят, а нам помирать! Им помирать! — донеслось зычное с первого этажа.

— Внука моего эльфы убили, моего внука, слышишь, ты, сучий выблядок!

Мужики закрутили головами, прислушиваясь к сваре внизу, к жалостливым просьбам Али.

— Хай живет, коли выберется, — скривившись, бросил тот из мужиков, который стоял ближе к саорийцу.

Ну, это уж Али как-нибудь обеспечит.

Его просто-напросто не слышали. Наемник-провокатор пропал во всеобщей свалке, будто его и не было, грузный гном, кажется, муж раненой гномки, ревел, одновременно причитая и тут же требуя перебить всех эльфов в городе до последнего младенца. Его вопли перекрыл звук рожка, и в толпу врезались лошади стражников.

Медленно, но верно погром затихал. Марчелло, с трудом держась на ногах, пытался хотя бы напоследок разобраться в происходящем, благо, теперь и видеть, и слышать стало немного полегче. Немой бессильный ужас отступил, и юношу до краев наполнил горький стыд — за жителей своего родного города, за себя самого, беспомощного, как зашибленный об стену котенок, за свою медлительность в расследовании убийства Пьера, за свою... трусость?

В двух шагах от него погромщик мордовал раненого эльфа, зеленого совсем, почти ребенка. Марчелло, не помня себя от ярости, шагнул к ним, схватил за шиворот погромщика, развернул к себе и врезал по искореженному злобой лицу. Раз, другой...

Его остановили железные руки в перчатках, до хруста вывернувшие ему плечи.

Повозка, на дне которой под дешевым товаром сбились в кучу четыре эльфийки, в том числе та беременная, которую Али вытащил через черный ход из дома, скрылась из виду. Фён помчался обратно, туда, откуда доносились слабеющие звуки погрома. На ходу обмотал раненое плечо, не заметил расползающегося темного пятна на боку.

Заметил Марчелло в руках стражников.

Вспышка. Пламя. Поднятые руки. Решетка. Виселица. Рассвет.

Али тряхнул головой, прогоняя картинки из давних снов. Нырнул за угол, прочь с глаз стражи и других лишних свидетелей, открыл лицо, скинул рубашку, быстро переоделся в первую попавшуюся тряпку — тем более что их тут валялось предостаточно. Вдох-выдох, не кривиться от боли, ты перепуганный студент-провинциал, вперед!

Через несколько минут он уже выяснил, что Марчелло схватили, так сказать, на месте преступления за избиение честного горожанина. Свидетелей нашлось с пяток, и все уверенно кивали головами, поддакивая стражникам. По счастью, побитый шибко не пострадал, а если слова Али верны, и его приятель — всего лишь не разобравшийся в ситуации дурень-студент, то ему грозил суд и плеть, без заключения. Впрочем, не ему одному. Таких счастливчиков под присмотром стражи насчитывалось четырнадцать человек.