Матабар III

Помнишь, как ты до позднего вечера мог бегать по ближайшим пролескам, воображая себя следопытом древнего Эктаса? Или как пытался, забавно прикусывая кончик языка, прочитать мои немногочисленные книги, представляя, будто ты великий волшебник в высокой башне?

Или как до самого вечера, навзрыд, так, что тебя не успокоить, жалел кузнечика, которого поймала голодная птица. Корил эту птицу, ругал на чем свет стоит, а затем уже её саму жалел и плакал, когда ту забрал с собой сокол?

С того первого момента, как я почувствовала внутри себя твое сердце, как твоя маленькая ножка стукнула изнутри мой живот, я полюбила тебя, сын мой. Каждую твою клеточку. Каждый вздох, каждый плач, каждую улыбку и смех.

Я обожала смотреть, как ты прыгаешь на нашем лугу, смеешься и играешь с белками и лесными котами, навещавшими тебя с детства.

Как смело встречаешь отца с охоты, да будет проложен его путь среди Спящих Духов, и как внимательно слушаешь, когда я рассказывала тебе мысли и слова Пророка.

Твое сердце сострадало каждому, кто попадал в беду, а твои глаза широко и открыто смотрели на мир, бесконечно вопрошая что находится там — за следующим валуном, за изгибом ручья, за каньоном и, наконец, за пределами Алькады.

Я знала. Наверное — всегда знала, что однажды ты уйдешь. Отправишься в свое долгое, длинное, полное опасностей путешествие. Потому что ты такой, каков ты есть.

Ты потомок Эгобар, могучей стаи матабар. И ты потомок Тааковых, веками служивших Империи.

Но самое главное — ты Арди. Мой маленький, смешливый, добрый сынок.

И в этот день я хочу пожелать, чтобы как далеко не завела тебя твоя тропа, какие невзгоды и испытания не пришлось бы выдержать твоим крепким плечами — не потеряй среди них своего доброго сердца и открытого взгляда.

Люблю тебя, сынок.

Всем сердцем и всей душой.

Что до нас, то все по-прежнему. Келли свыкся со своей новой должностью и даже приобрел рвение и азарт в непривычной для себя работе. Твой младший брат, порой, попадает в передряги, но не волнуйся. Он с ними стойко справляется, чем я, безусловно, горжусь. Кена, этой осенью, пойдет в первый класс. Мы все по этому поводу немного волнуемся, а она все ждет, когда ты привезешь её пло—плющ… плю-ше-во-го медведя. И больше её, кажется, ничего не заботит.

Получила средства, которые ты отправил прошлым месяцем. Право, Арди, совсем не стоит, но… я понимаю. Понимаю, что ты должен поступать так, как должен. Так же, как поступал твой отец.

И как твой дед… прадед.

Знаешь, сейчас, смотря на то, как Эрти играет в саду с Кеной, я все чаще обращаю взгляд на горные пики, прячущиеся около горизонта.

Вспоминаю наш луг. Наш дом. И ту теплицу, что мы так и не успели поправить перед заморозками.

Наверное, это и есть — ностальгия.

Но мне кажется, или мне так хочется думать, что, сынок, однажды мы все туда вернемся. И, как и раньше, будем подолгу сидеть на кухне, смеяться и болтать о всем на свете.

И это тоже мое тебе пожелание.

Где бы ты ни был, помни, что у тебя есть дом и родные. И мы всегда тебя любим и ждем.

С Днем Рождения.

Твоя любящая матушка,

Шайи'

Ардан прочитал письмо еще раз, затем еще и…

— С вами все в порядке, молодой человек?

Ардан дернулся и посмотрел на госпожу средних лет в дорогом пальто и с изысканными кольцами, надетыми прямо поверх перчаток. А еще у неё за спиной покоился синий плащ, а на погонах маячили звезды. Три, два и снова три луча.

— Автомобиль не завелся, — очень мило и тепло улыбнулась она, поправляя неокрашенные, обласканные сединой, каштановые волосы, убранные под изящную шляпку с сеточкой на затылке. — Шофер остался чинить, а я решила, чего время даром терять. Сяду на трамвай.

Арди кивнул и, с нежной заботой, свернул письмо и убрал во внутренний карман.

— Из дома? — женщина кивнула на исчезавший в кармане конверт.

— Да.

Она снова улыбнулась. Лучезарно и легко. Так, наверное, улыбаются те, в чьем сердце мало забот и много любви.

— По вам видно, — женщина открыла сумочку, стоившую, пожалуй, как весь тот вагон, в котором они ехали и достала плоскую, овальную пудреницу. — Хотите? — протянула она. — У вас глаза красные.

— Нет, спасибо, — вежливо ответил Ардан.

Женщина, нисколько не обидевшись, убрала пудреницу обратно в сумку.

— Тоже в госпиталь?

— Да.

— А к кому? — и она тут же спохватилась. — Ох, простите мне мою бестактность. Совсем забылась.

— Ничего страшного, — поспешил успокоить Арди. — Я еду к другу.

— Навестить?

— Его сегодня выписывают.

— Слава Вечным Ангелам, — незнакомая волшебница искренне осенила себя священным знаменем религии Светлоликого. — Надеюсь, скоро, выпишут и моего.

— Вы тоже к другу?

— Можно сказать и так, — улыбнулась она и добавила. — К сыну.

— А что с ним?

Её прежде моложавое лицо, будто светящееся изнутри, слегка поникло, а взгляд померк.

— Связался с дурной компанией в университете и пострадал… постоянно хочет кому-то что-то доказать… С детства у него такая привычка. Может потому, что мало видел отца. Муж все время в делах и заботах. А старшим братьям… — женщина отмахнулась и достала из кармана платок, которым аккуратно промокнула глаза. — Со школьной скамьи ввязывался в драки. Уж сколько из-за этого проблем было. Один раз даже пришлось, — она понизила голос до шепота. — давать взятку стражам, чтобы закрыли глаза, — и тут же вернула тону прежнюю громкость. — Я знала, что рано или поздно, произойдет нечто такое. Да и он, наверное, тоже знал. Но все равно — больно и страшно. Хоть врачи с целителями и дают положительный прогноз, но из-за повреждений позвоночника он уже больше не сможет бегать, а без посоха или трости — не сможет стоять. Только сидеть или лежать. Может, конечно, когда-нибудь Целители и изобретут новые печати, которые ему помогут, но… ох, простите меня, молодой человек. С вами так легко. Будто со старым другом общаюсь. Простите, ради Светлоликого.

Она хотела сказать что-то еще, но прозвенел колокольчик и гулким басом контролер оповестил:

— Госпиталь Слез Мучениц!

Ардан первым спустился по подножке и протянул руку помощи незнакомке. Та благодарно улыбнулась и, опираясь на его ладонь, тоже спустилась вниз.

Они вместе подошли к пышному, но немного скорбному зданию, прошли через вращающиеся двери и оказались в холе. Оба, зная, что делать, разделись в гардеробе накинув халат и специальные чехлы для обуви.

У стойки информации, где работали медсестры, сегодня образовалось очередь, так что им пришлось разойтись по разным сторонам.