Мазохистка

Меня как током дернуло при упоминании этого имени. «И почему ее так волнует, что сделает Занзас? Не слишком ли часто она задается вопросами по поводу мнения чертового босса обо всем происходящем?.. А когда он ее поцелует… не уйдет ли она к нему?..» Я не заметил, как отпустил женщину, и она не замедлила этим воспользоваться. Надела туфли на высоченных каблуках, так что теперь наша разница в росте свелась к нулю.

– Пойдем?

Очередная мафиозная тусовка. Все как всегда. Разношерстные шайки бандюганов, воров в законе, родственников министров и их телочек. Шлюшки в костюмах снегурочек. Телохранители. Все натянуто-дружелюбны и лишь скалят друг на друга зубы, дожидаясь момента, когда кто-нибудь напьется, и все можно будет свалить на несчастный случай. Никакого оружия на виду, но я более чем уверен, у каждого во внутреннем кармане пиджака по пистолету. Никаких лишних движений, редкие косые взгляды, разведывающие обстановку. Все как всегда.

– Пойду, принесу нам выпить, – бросил я женщине, разглядывающей всю это свору во все глаза.

И вот я в который раз задаюсь вопросом: «Зачем? Зачем было спасать всех этих мусорных ублюдков? Рисковать нашими отношениями ради абсолютно незнакомых людей?.. Она наверняка ставит себя на их место. Думает, что кто-то из них может чего-то не знать? Чушь! Чушь собачья! Они все заслуживают смерти. И даже…» – я взглянул в сторону Рены и увидел донельзя неприятную картину. Марио Морелли, этот ублюдок, которого обвиняли в изнасиловании трех несовершеннолетних девушек и которого оправдали в виду того, что кто-то дал судье на лапу, направлялся прямиком к моей женщине. «Мать твою! И ведь не врежешь на глазах у всех, небось всю братву подтянул…» Я взял со стола два бокала с виски с колой и быстрым шагом вернулся обратно, так что Рена, которая медленно пятилась от подонка с похотливым взглядом, врезалась в меня спиной. Одарив Морелли таким выразительным взглядом, каким только можно было, я протянул напиток женщине. Она облегченно вздохнула и мало что не трясущейся рукой приняла из моей руки бокал, а Марио поспешил ретироваться. Я обнял женщину за живот, еле успокоившись после мыслей о том, что бы этот мусор с ней сделал, не будь меня рядом.

– Не жалеешь, что спасла его от смерти? – спросил я у нее на ухо. Рена вздрогнула и поспешила выпить, чтобы скрыть свой страх.

– Это не значит, что они все такие, – упрямо ответила она.

– Ты права, – я отпустил ее и встал рядом. – Большинство – еще хуже.

Алехандро Бертолуччи, все это время что-то обсуждавший с одним из своих людей, наконец, повернулся лицом к залу и начал что-то вещать по поводу современной музыки. Я уже ярко представлял себе, как медленно перережу этому щенку глотку, а потом отрежу руки, которыми он хватал мою женщину…

Когда в зале погас свет и заиграл, наконец, «свежачок», я перевел взгляд на нее, отбивающую каблуком ритм, и понял, что «сейчас начнется». Впрочем, я не ожидал, что мне самому так понравится, – кажется, в последний раз я танцевал лет в восемнадцать, когда работал под прикрытием над одной миссией. К тому же, устоять перед волнующими изгибами женщины, умело заводящей тебя своими движениями, просто невозможно. Огорчало лишь то, что я не мог позволить себе на людях показать, что она моя, иначе весь план пошел бы насмарку. Поэтому, когда Рена потянулась ко мне губами, пришлось свести все на невинный поцелуй в щеку, – в конце концов, если женщина Занзаса позволяет себе легкий флирт в его отсутствии, никакой катастрофы в этом нет. Наверное.

Однако следующая песня определенно была призвана свести меня с ума. Слишком много секса. В музыке, в немного вызывающих движениях женщины, в ее покусывании нижней губы. «В конце-то концов, тут темно и кому какое дело», – я подошел к ней вплотную, схватил за подбородок и жадно припал к алым губам, другой рукой прижимая ее за талию к себе. Даже сквозь одежду я чувствовал все изгибы ее тела, и это все сильнее и сильнее распаляло рвущееся наружу желание. Загорелся свет, и единственное, о чем я сейчас думал – это как можно быстрее затащить женщину в нашу комнату, а там – в кровать. Хотя можно и в коридоре. Или в ванной. Или на полу вообще…

– Не знала, что ты теперь пользуешься услугами эскорта, Скуало, – уж что, что, а этого я никак сейчас не ожидал. В последний раз я виделся с обладательницей этого голоса около девяти месяцев назад и был крайне удивлен ее появлению здесь. Я посмотрел в раскосые зеленые глаза и не смог сдержать улыбки при виде давней знакомой.

– Не знал, что ты в Италии, Кассандра. И я не пользуюсь услугами эскорта.

Рена обернулась и с интересом начала разглядывать девушку. Я прямо чувствовал, как она пытается оценить, является ли эта невысокая брюнетка ее соперницей или же нет. Было довольно забавно наблюдать за этими двумя.

– Меня сейчас зовут Роксана, – ответила Кассандра, точно так же оценивающе разглядывая мою женщину. – Только не говори мне, что Скуало Суперби обзавелся девушкой! В жизни не поверю!

«Я бы и сам не поверил…»

– Все еще называешься именами, похожими на твое собственное. И да, это моя женщина, – я притянул Рену за талию к себе, подтверждая свои слова. Девушка-ниндзя хмыкнула. – Что ты тут делаешь? В последний раз, помнится, ты мне проиграла, решила взять реванш? – я радостно оскалился этой мысли, так как схватки с Кассандрой оставались одним из немногих развлечений в моей жизни. С ней не нужно было сдерживать себя, да и знали мы друг друга давно, так что каждый раз приходилось придумывать новые подходы к давнему противнику.

– Нет, я не для развлечения здесь, – улыбнулась девушка. – Я работаю на Антонио Бертолуччи. – «Вот так да. Хотя… неудивительно».

– Все еще пашешь на тех, кто больше платит? – Кассандра пожала на мои слова плечами. – Совсем не меняешься.

– А ты вот, я смотрю, изменился, – она довольно прохладно посмотрела на Рену, – и волосы ты раньше не собирал. Что, совсем девка скрутила? – стоило ей произнести эту фразу, как, ввиду событий последних нескольких часов, все во мне закипело от негодования. «Выходит, со стороны это так и выглядит… Она полностью…» – не успел я завершить мысль, как женщина успокаивающе погладила меня по плечу, и все прошло само собой.

– Никто его не скручивал! – сердито ответила Рена вместо меня и вдруг добавила: – И волосы он только сегодня собрал по случаю приема, – затем она протянула руку и сняла с моих волос резинку. Я недовольно тряхнул шевелюрой, и Кассандра расплылась в улыбке.

– Так выглядит намного лучше. Схожу за выпивкой и вернусь, – она прошагала мимо нас, нарочно дразня мою женщину оголенными бедрами. Проводив ее ревностным взглядом, Рена повернулась ко мне, и по ее глазам я понял, что буду вынужден рассказать все. Абсолютно все.

– Ну, и кто она? – «Началось. Госпожа прокурор».

– Давняя знакомая, – ответил я, решив не поддаваться на этот допытывающийся тон. Краем глаза я заметил, как женщина изменилась в лице, явно что-то себе напридумав. «О, Мадонна!»

– И откуда вы друг друга знаете? – неожиданно севшим голосом спросила она.

– Познакомились на миссии. Она защищала враждебный клан, мне было приказано ее убить. Но она сильная, чертовка! – Я взял с подноса проходящей мимо девушки в костюме снегурочки бокал виски, пригубив его.

– Ты ее не победил? – в изумлении спросила Рена.

– Нет, мне было всего шестнадцать. К тому же, она последняя из клана ниндзя Шаматочикару, – я вспомнил себя шестнадцатилетним подростком, только недавно добровольно отдавшим титул босса Варии Занзасу и опять взвалившим его на себя в виду того, что приемный сын Девятого два года как копил свою Ярость внутри ледяной тюрьмы.

– Последняя? Почему?

– Ее мать была ниндзя, отец – босс итальянской семьи. По уставу ее клана, ниндзя не имеют права иметь отношения с господином. Но они влюбились друг в друга. Когда ее мать забеременела, Шаматочикару начали на нее охоту. Несмотря на связи ее отца, ее родителей убили, когда Кассандре было семь, а ее забрали в клан.