Мазохистка

Неожиданно раздавшийся со стороны кровати шорох прервал мои размышления, заставив обернуться. Рена, поморщившись, потянулась рукой к голове. Я стоял, ожидая, что же она скажет, приготовившись к самому худшему. Но то, как она на меня смотрела, вовсе не походило на взгляд человека, испытывающего ко мне отрицательные эмоции. Более того, взгляд этот был наполнен нежностью. И вот она тянется ко мне рукой и зовет:

– Скуало.

– Ты как, женщина? – я подошел к кровати и присел рядом с ней на корточки.

– М? А почему ты спрашиваешь? – совершенно, будто, не понимая, что я имею в виду, спрашивает она.

«Что здесь происходит, мать вашу?..»

– Ты что, ничего не помнишь? – решил я уточнить.

– Нет… пока… моя голова… что-то случилось… но…

«Возможно ли такое, что мне дали этот самый гребанный шанс?» – я никогда не был особо верующим, но в данный момент был готов начать верить во вмешательство сверху. Или снизу, учитывая мой род деятельности.

– Не пытайся вспомнить! – я сжал ее руку, нахмурившись. «Теперь главное, чтобы она ничего не вспомнила», – получив такой подарок, я очень боялся его потерять. Тут Рена посмотрела в сторону окна и, видимо, заметила мою сумку, так как глаза ее широко раскрылись от неподдельного ужаса.

– Ты… Т-ты собираешься меня бросить? – она резко вскочила на кровати. – Я вчера что-то не то сделала? Скуало? – «Боже, она когда-нибудь перестанет во всем винить себя?» – я закрыл глаза, тяжело вздохнув. Женщина кинулась мне на шею, как можно ближе прижавшись к моей груди, будто я собирался сбегать прямо сейчас. – Пожалуйста, не надо. Чтобы я ни натворила, я обещаю больше никогда ничего такого не делать! Я клянусь, только…

– Рена, – как-то само собой получилось, что я назвал ее по имени. Потому что очень хотел, чтобы она прекратила, наконец, говорить глупости, от которых мне становилось плохо. – Дело не в тебе.

– Тогда… п-почему ты хочешь от меня уйти?

– Я… не собираюсь от тебя уходить, – выдохнул я. «В самом деле, особенно теперь, в этом нет никакого смысла».

– Но сумка…

– Я хотел. Но не могу, – я прижал ее к себе, чтобы, наконец, почувствовать, что она все еще моя. – Эгоизм мой не знает границ, – я горько усмехнулся.

– Может, хоть объяснишь мне? – она начала перебирать пальцами мои волосы, шумно вдыхая, очевидно, пытаясь привести дыхание в порядок. Я никогда не любил, когда кто-то трогал мои волосы, и вдруг понял, что мне нравится, когда к ним прикасается она. Аж мурашки по телу.

– Это к лучшему, что ты ничего не помнишь. Наверное, защитная реакция организма. В любом случае, будь уверена – я больше не допущу подобного.

– Скажи. Пожалуйста. Я должна знать.

– Нет. У тебя был нервный срыв. Я очень надеюсь, что ты ничего не вспомнишь, – я попытался отстраниться, чтобы взглянуть на ее лицо, но женщина словно тисками в меня вцепилась. «Боже, глупая, ну куда я от тебя уйду?»

– Нервный… срыв? Из-за че… – она не договорила, неожиданно вскрикнув и схватившись за голову.

– Что такое? – обеспокоенно спросил я, больше всего на свете боясь, что она все вспомнила.

– Голова… раскалывается, – женщина повалилась на кровать, хмурясь и массируя виски. – Почему я танцевала с Занзасом? – все-таки задала она вопрос, на который у меня не было ответа. Иначе пришлось бы все ей рассказать. Я отвернулся, поднялся с колен и сел на кровать лицом к окну.

– Я же сказал – не надо. Почему ты все время хочешь…

– Исправить, – не дала она мне договорить. Я вздрогнул от того, что она произнесла именно это слово, вспомнив ее вчерашнюю реплику: «Я вечно хочу что-то исправить, и все только хуже получается…» – Хорошо, я не буду. Не буду вспоминать, – тяжело дыша, произнесла Рена. Я обернулся, внимательно разглядывая ее лицо: «Интересно, почему же она это решила? Неужели подсознательно чувствует, что там что-то ужасное?..» Женщина приподнялась на постели и поцеловала меня в щеку. – Пойду, умоюсь.

– Стой! – я схватил ее за руку, вспомнив про грязное в крови платье и дурацкое колье с сережками.

– Что? Нельзя умываться?

– Посиди пока здесь, – я поднялся и ушел в ванную. Собрал все вещи, которые могли бы напомнить Рене про вчерашний вечер, в большой черный мусорный пакет. Когда вышел, женщина вопросительно взглянула на меня. – Можешь идти, умываться, – бросил я, подходя к двери.

– Скуало, – мягко позвала меня женщина, – не бойся за меня. Я справлюсь. Я… стану сильнее. Чтобы быть с тобой, – она подошла ко мне, заглядывая в глаза. «И зачем же идти на такие жертвы? Зачем тебе это нужно?»

– Без меня твоя жизнь была бы спокойнее, – с трудом выдавил я из себя эти слова.

– Без тебя это была бы уже не моя жизнь, – она даже слегка нахмурилась. – Не надо сейчас так вести себя. Я не сломаюсь, я не…

– Я знаю, – перебил я ее. – Просто мне самому неприятно все это вспоминать. – “Конечно, я же сказал, что эгоизм мой не знает границ”. – Я сделал… неправильное решение. И руководствовался при этом… отнюдь не лучшими побуждениями, – едва я начал опять все вспоминать, как злость на самого себя чуть не вышла из-под контроля.

– Хорошо, давай просто забудем, – она приникла ко мне, явно желая успокоить. И, надо признать, ей это удалось. Я вообще начинал подозревать, что эта женщина – мой личный сорт успокоительного. Ну, правда, она же еще обыкновенно была тем, что сильнее всего выводит меня из себя. И сильнее всего заводит. В общем, универсальная микстурка. – Сделал и сделал, раз я все равно ничего не помню.

– Я жалею. Ты должна это знать, – сказал я, чтобы успокоить свою совесть и немного подстраховаться на случай, если Рена все-таки что-нибудь вспомнит.

– Перестань, пожалуйста, винить себя. Я более чем уверена, что в итоге во всем виновата я. Наверняка, это была… моя идея, – женщина снова схватилась за голову, видимо, вспомнив еще какой-то момент. – Черт… как же… б-больно…

– Думай о другом, переключись, – я обнял ее, прижимая ее за затылок, отчаянно желая как-то избавить ее от этих мучений, вот только совершенно не подозревая – как. Через несколько напряженных мгновений, она тяжело вздохнула и попыталась отстраниться.

– Все прошло, отпусти, мне нужно умыться.

Я разжал объятия, и Рена скрылась в ванной комнате. Я пошел выкидывать улики и, не найдя ничего лучше, попросту скинул мусор в окно. Когда вернулся, решил надеть-таки что-нибудь наверх. Открыл шкаф и вдруг заметил, как что-то тускло сверкнуло с нижней полки. Пригнувшись, я обнаружил, что в сумке женщины сбоку лежит какой-то небольшой предмет, размером с ладонь без пальцев. Поколебавшись секунду, я протянул руку, чтобы получше изучить свою находку, которая оказалась серебряным кубом с круглым отверстием на одной из граней. «МАТЬ ВАШУ!» – ошалело ругнулся я про себя, поняв, что же больше всего напоминает мне данный предмет. Не так давно информаторы добыли сведения о том, чем занимается один из аркобалено – Верде – и совпадение меня неприятно поразило. Сотни самых ужасных мыслей пронеслись в моей голове, слившись в одну очевидную истину: «Кто-то меня жестоко надул». Я готов был сломать гребанный шкаф и вообще разнести, к чертям, всю комнату от обиды и злости: «Повелся как последний дурак. Значит, она-таки шпионка. И все это время… Дурак, какой же дурак!» – я уже схватился за голову, бросив шестигранник обратно в сумку. И вдруг из-под сонма вполне себе логичных предположений выбилась одна и совсем нелогичная: «А что, если она не знает, что это?.. Ха, ну да, бред! Какой бред! Не знать и таскать в сумке такую вещь. Скуало, ты просто больной идиот! Доверчивый больной идиот…»