Мазохистка

– И почему же она последняя? – не понимала женщина. Она не сводила с меня озабоченного взгляда, будто пыталась в чем-то уличить.

– Потому что она их всех убила. Она отреклась от всех уставов ниндзя, от всех законов, говоривших о гордости, и стала наемницей. Работает на тех, кто больше платит, – и по стечению обстоятельств на того, кого нам нужно убрать.

– Еще один несчастный ребенок, – грустно выдала женщина, и я в удивлении повернул к ней лицо. «Ей… ее жаль? И кого она имеет в виду под «еще одним»? Себя или… Почему мне кажется, что… Но ведь я ей никогда не говорил…» Хмыкнув, я отвернулся. – И что, вы в последний раз виделись, когда тебе было шестнадцать?

– Нет, мы видимся примерно раз в два года, иногда – раз в год. На, всякого рода, собраниях. И каждый раз она в новой семье. И каждый раз наши встречи заканчиваются схватками. С попеременным успехом, надо признать.

– Что?! – не веря, чуть не закричала женщина.

– Пару раз она меня побила, – нехотя признался я, допивая свой виски.

– Не пару, а три раза, если быть точным, – заметила подошедшая к нам Кассандра.

– В тот раз я был только после миссии, – возразил я на ее замечание.

– Ранен, и бла-бла-бла, почему бы просто не признать свое поражение?

– ВРОООООЙ, а тот раз, когда я тебя прижал к перилам моста с мечом у горла ты называешь ничьей только потому, что приставила к моему ребру нож!

– Ахах, тот-то раз, ну да, а как ты бы ходил с ножом в ребре? – весело рассмеялась Кассандра.

Наш разговор как-то незаметно перешел на обсуждение новых освоенных техник, приобретенного оружия и прочих вещей, что составляют жизнь мечника. Помимо того, что мне действительно было интересно, чего моя знакомая достигла за эти девять месяцев, мне нужно было как можно дольше задержать ее в зале. Ведь если она сейчас направится в кабинет своего нанимателя… Не хотел ли я, чтобы она погибла впустую? Да, наверное. В конце концов, у меня было совсем немного таких вот людей, с которыми я мог бы поговорить время от времени без опасения, что мне попытаются вогнать нож между ребер. Впрочем, эта чертовка могла бы и провернуть такую фишку. Вот только вряд ли она захотела бы меня убить.

Заметив опустевшие бокалы в руках девушек, я оставил их в обществе друг друга, хоть и подозревал, что ничем хорошим это не закончится. И это было явно мягко сказано. Когда я вернулся, в воздухе мало что искры не летали. Последняя фраза Кассандры, которую я услышал, заставила меня в душе горько посмеяться:

– Ты никогда не задумывалась, что ему мог Занзас приказать тебя охмурить? Без обид.

– Занзас сам не против ее охмурить, – я протянул Рене мартини с водкой, а Кассандре – вино. – А ты все так же не умеешь себя вести, – заметил я, попытавшись пихнуть ее локтем, однако ниндзя, конечно же, увернулась.

– Как будто ты умеешь! Занзас? Не против кого-то охмурить? Ахах, вот так новости! На что только не идут боссы ради власти! – «О, ну вот это ты зряяя!»

Я уже предчувствовал, что теперь-то мою женщину ничего сдержит от уничтожающего сарказма, и оказался прав:

– Сама-то на что готова ради денег? По мне, так ты ничем не отличаешься вон от той девки, – она кивком указала на одну из снегурочек, одним глотком осушила свой мартини и, резко развернувшись, направилась к выходу из зала. Я даже не успел схватить ее за руку, а голодные взгляды окружающих нас выродков моментально убедили меня в том, что нужно срочно ее догонять.

– Скуало, – схватила меня за рукав пиджака Кассандра. – Останься. Выпьем.

– Извиняй, – бросил я, расталкивая толпу локтями.

– Не иди у нее на поводу! – услышал я издалека звенящий голосок, и меня снова неприятно поразило такое замечание.

Рена стояла около лифтов, нажимая на кнопку каждые две секунды, нервно отстукивая их шпилькой. Я смутно подозревал, что она ушла вовсе не из-за фразы про босса, а из-за чего-то другого, так как бесконечно соревноваться в словесных колкостях явно было у нее в крови. Поэтому я не сильно удивился, когда предметом ее раздражения оказался еще и я.

– Женщина, – я взял ее за руку, но та ее вырвала. Быстро зайдя в кабинку приехавшего лифта, она нажала на кнопку «закрыть двери», но я руками остановил створки. – Вроооой, ты чего?

– Я чего? Я ничего! Иди и общайся со своей подругой! У вас общего намного больше, чем у нас с тобой! – выкрикнула Рена и попыталась вытолкнуть меня из лифта. «Ах, вот оно что! Ревнуем, значит?» Я ухмыльнулся от этой приятной мысли, схватил девушку за руки и втолкнул обратно в кабинку. Двери закрылись, и лифт поехал наверх. – Отстань! Отпусти меня! – «Кажется, кто-то до сих пор не усек, что чем больше сопротивляется, тем сильнее меня заводит».

– Ты чего устроила, женщина? Мы с ней просто… не друзья даже, а… – «И почему я опять должен оправдываться?!»

– Да? Будто я не вижу, как ты на нее смотришь! Не слышу, как ты о ней говоришь. Пожалуйста – иди и спи с ней, раз ты испытываешь к ней такое восхищение! – кажется, Рена была готова заплакать от обиды, а мне вот, наоборот, стало до боли смешно. Смешно, когда тебя пытаются спарить с девицей, которую знаешь, можно сказать, с детства и которую воспринимаешь чисто как… Не знаю, даже, как это описать, но я воспринимал ее больше как братишку, чем как женщину.

– Что?! Спать с ней?! – я все-таки рассмеялся, произнеся это вслух. – Вроооой, это смешно.

– Что смешного?

– Глупая женщина! Я же не воспринимаю ее в этом плане. Она дерется похлеще мужика любого. – «А вот кого я действительно хочу, так это…» – я прикоснулся к ароматной шее губами, пытаясь одновременно успокоить женщину и возбудить.

– А тебе только слабеньких подавай? Чтоб не сопротивлялись? – «Чего?! Да ты!..» Вот такое обвинение было уже неприятно. «Во-первых, каких таких слабеньких? Откуда множественное число? Будто я баб толпами домой вожу. Ношусь тут с ней как угорелый, и теперь вот такие накаты должен терпеть? Нет уж, увольте!» Когда женщина попыталась вырваться, я с силой сжал ее запястья. «Пусть почувствует себя по-настоящему слабой». Я на мгновение отпустил ее, остановил лифт и снова прижал ее к стенке. – Отпусти меня! – «Вот уж хрен!» – Вот, значит, что? Тебя не возбуждают девушки, которые сильнее тебя? И на равных ты быть не хочешь? Может, это комплексы какие-то? Не можешь иначе доказать свое превосходство, кроме как прижать к стене? Искал дурочку, которая будет, открыв рот, тебя слушать и во всем подчиняться?

«Вот так вот, да?» Я отстранился и отпустил ее, не желая больше слушать все это. Отвернувшись, нажал на кнопку, и лифт возобновил движение. «Значит, у меня комплексы. Замечательно. И я искал дурочку. Да никого я, к хренам, не искал! Свалилась на мою несчастную голову… Так я и знал, не нужно было вообще все это начинать. Зачем вот мне нужны были все эти проблемы? Жил себе спокойно, решал все сам за себя, а теперь… Я еще, бл*ть, и виноват во всем».

– Скуало… я… – подала голос женщина, – не это имела в виду… прости, я…

«Нет, я не должен снова на это купиться. Хватит с меня этого дерьма». Я услышал, как женщина тянется ко мне рукой и резко остановил:

– Не надо. Раз ты действительно так думаешь, – слова давались с трудом. Мне было тяжело продолжать, язык словно не слушался. Мне было страшно вот так вот все оборвать, однако эта женщина явно не понимала, что я на самом деле чувствую. – Да, ты права, все так и есть. Я бесчувственный эгоист. Ты достойна чего-то большего. А я найду себе любую другую такую же дурочку, которая будет подчиняться, – я хотел закончить на этом, но не выдержал. – Любую другую, которую я буду защищать; ради которой буду срываться невесть куда, потому что она ушла из дома; буду возвращаться раньше с миссий, отстаивать ее у босса, который на нее обязательно западет, потому что она самая обыкновенная дурочка; терпеть вечные подкаты к ней со стороны Бельфегора, неделями сдерживать себя, вечно возбуждаясь от одного ее вида, да еще и в своей рубашке…