Мазохистка

– Прости меня, – тихо произнес я, не зная, что еще могу сделать в данный момент.

– Прости? Это все, что ты мне можешь сказать?! Ты понимаешь… ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ОН ЧУТЬ МЕНЯ СЕЙЧАС НЕ ИЗНАСИЛОВАЛ?!

Секунда, пока я не вычленил частицу «не» и слово «чуть», а сердце не стало снова биться, показалась мне вечностью.

– ЧТО?! ЧЕРТОВ… – я круто развернулся и собирался прямо сейчас пойти и поставить-таки этого ублюдка на место. Возможно, даже что-нибудь ему отрезав. Однако возобновившиеся рыдания женщины меня переубедили.

– НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ, НЕУЖЕЛИ ТВОЯ ГОРДОСТЬ ТЕБЕ ВАЖНЕЕ, ЧЕМ… – размазывая кровь по заплаканному лицу, она схватилась за волосы. «Господи, что я, в самом деле, делаю?..» Я присел рядом с ней на корточки, обнимая и поражаясь тому факту, что Рена поспешно уткнулась в мою грудь. «Как она вообще может доверять мне после того, что я натворил?»

– Нет ничего важнее, чем ты, – слова лились сами собой. – Мы со всем разберемся, ладно? – наверное, впервые в жизни, мне было глубоко наплевать на свои принципы. Даже на свою гордость. Мне лишь хотелось, чтобы она перестала плакать, чтобы всего этого не было, чтобы она все забыла, как дурной сон. – Только успокойся, – я гладил ее по голове, прижимая к себе. «Прости меня. Пожалуйста. Прости».

– Я во всем виновата, – неожиданно заявила женщина, начав плакать еще сильнее. «Что?! Господи, даже в такой ситуации… как можно все вечно взваливать на себя?»

– Перестань, пойдем в комнату, – я предпринял попытку поднять Рену на ноги, но она не дала мне этого сделать.

– Это все из-за меня! Что теперь с нами будет? Что со всеми нами будет? Боже, какая я эгоистка, это отвратительно, я ненавижу себя… Скуало… прости меня… – «Что?!»

– Женщина… – я даже не знал, что сказать на такую глупость.

– Если бы я не попросила, ты бы не пошел к нему. Я вечно хочу что-то исправить, и все только хуже получается…

Я вдруг понял, что она неосознанно пытается снять с меня это чувство вины. Возможно даже, чтобы оправдать в собственных глазах. Вот только легче мне от этого никак не становилось.

– Ты думала о других. – «А я думал о себе».

– Но я о тебе не подумала!

– Ты здесь ни при чем. Я сам согласился на эти идиотские условия.

– Потому что подумал, что так лучше для меня. – «Если бы только это… Черт возьми, женщина!»

– Я должен был знать, что он полезет к тебе! Посмотри на меня, – я обхватил ее лицо руками, внимательно заглядывая в карие глаза, – он ничего тебе не сделал?

– Нет. Только. Поцеловал, – в глазах ее всколыхнулось что-то странное, и она отвела взгляд.

– Там, в зале?

– Нет…

«*бучая ты скотина!» – я поднял с пола валявшийся меч, не в силах больше сдерживать жажду мести.

– Пожалуйста, забудь об этом. Если ты сейчас уйдешь, я сойду с ума! Не оставляй меня… – прошептала женщина. По щекам ее все так же струились слезы, срываясь каплями с подбородка. «Но если я не отомщу… А, к черту!» – я наклонился, поднял женщину на руки и понес в нашу комнату.

Нужно было смыть с нее всю эту кровищу, поэтому первым делом я направился в ванную. Расстегнул ненавистные мне украшения и выбросил подальше, снял с нее перепачканное платье. Рена смотрела на меня затуманенным взором, однако в глазах ее было столько бесконечного доверия, что мне делалось дурно. Чем дольше она так на меня смотрела, тем сильнее я себя ненавидел за содеянное. Пока я смывал с нее кровавые разводы, мылил голову, то поражался собственному поступку. «И что ты, мать твою, хотел сам себе доказать?» Я боялся спугнуть или обидеть ее любым движением, вывести из состояния хрупкого равновесия, поэтому приходилось действовать осторожно. Если бы она снова начала плакать, я бы, не выдержав, наверное, выпрыгнул из окна. Я надел на женщину свою рубашку, укрыл одеялом и собирался вернуться в ванную комнату, чтобы одеться и прийти в себя.

– Пожалуйста, не оставляй меня, – испуганно прошептала Рена, и сердце екнуло в груди.

– Я только оденусь и вернусь, – пообещал я ей и ушел в ванную.

Я надел брюки, в которых обычно спал, сел на бортик ванны и уставился на свои руки. «Что я наделал?» Я не знал, что я буду делать завтра, когда женщина отойдет от шока и посмотрит на меня с немым укором в глазах. Как буду вести себя, когда она спросит, зачем я так с ней поступил. Что со мной будет, когда я буду просыпаться по ночам от кошмаров и от того, что женщина будет тихо плакать в подушку, чтобы я не услышал.

«Да, а сейчас ты заставляешь ее ждать и еще больше бояться». Я порывисто поднялся и прошел к кровати. Когда лег, Рена не забралась мне головой на плечо, как обычно. Она испуганно смотрела на меня, будто ждала, что я накинусь на нее.

– Ты чего, женщина? – я аккуратно придвинул ее поближе, и женщина, наконец, поспешно улеглась головой мне на грудь, сжав при этом мою руку.

– Мне страшно, – тихо произнесла она, заставив меня вздрогнуть. – И даже не понимаю, почему.

– Все из-за этой скотины, – даже не знаю, кого я конкретно имел в виду. Я обнял ее крепче, одной рукой поглаживая по голове. – Все хорошо, он больше к тебе никогда не прикоснется, – видимо, все-таки, Занзаса.

– Я люблю тебя, – произнесла она, перед тем как заснуть. «Разве это возможно? Любить такого человека, как я?..»

====== POV Скуало – 27. ======

Как я и подозревал, первый же сон закончился ночным кошмаром. Занзас стоял напротив меня, прижав женщину к себе и приставив к ее виску пистолет. «Давай проверим, сколько она для тебя значит», – ехидно произнес он и выстрелил. Я резко сел на кровати. Холодный пот выступил на моем лбу. Я перевел взгляд на безмятежно спящую женщину и тяжело вздохнул. «Как только она проснется…»

Неожиданно в голове созрела мысль, которую я до этого успешно гнал от себя: «Мне нужно исчезнуть из ее жизни, пока все не станет еще хуже». Поднявшись с кровати, я подошел к шкафу. «Ты приносишь ей одни лишь несчастья и боль. Прав был Луссурия, оставь ее в покое, она заслуживает чего-то большего…» Сгреб в охапку свои вещи и покидал в дорожную сумку, даже толком не глядя, что именно беру. Переодел брюки в джинсы, и тут заметил, что в шкафу осталась еще одна моя рубашка. Я снял ее с плечиков, а когда надел и начал застегивать, обнаружил, что последней пуговицы нет. Мне сразу вспомнилось, как женщина ходила в ней после нашей очередной бурной ночи по комнате, дразня меня и игриво улыбаясь, а я лежал на кровати, разглядывая ее голые ноги. «Почему ты не пришьешь, наконец, пуговицу?» – спросил я у нее тогда, на что она ответила: «Знаешь, за что я люблю эту рубашку? Она напоминает мне о том, с чего все началось. В частности, отсутствующая на ней пуговица. А если я ее пришью, то спутаю с любой другой, и вся ее магия исчезнет».

С какой-то глупой и грустной улыбкой я снял с себя эту «волшебную» рубашку и повесил ее обратно в шкаф. Я посмотрел на женщину, по щеке которой скользил вконец обнаглевший солнечный луч. Взяв сумку, я подошел к окну, загородив собой свет, и невольно засмотрелся на пылающий багрянцем закат. «Нужно уйти сейчас, пока она еще спит. Пока не посмотрела в глаза, прося остаться. Пока не поцеловала, пока не… … Черт, я не могу! … Да и оставить ее в таком состоянии… С другой стороны, ей будет лучше без всех этих мафиозных разборок. Приставить к ней пожизненно человека из своего отряда. Спрашивая изредка, как там у нее дела…» – едва я это представил, сердце болезненно сжалось, пропустив удар. «Проклятье! Идиот, какой же я идиот! Все из-за моего гребанного желания никому не принадлежать. *баное чувство собственного достоинства, чтобы оно горело в аду! Все могло бы быть совсем иначе, будь у меня еще один шанс. Один-единственный, мать его, шанс!» – я взглянул на заходящее солнце, скатывающееся за горизонт, и уперся рукой в стекло. «Глупо просить о таком. Ведь чудес не бывает. Особенно для таких людей, как я». Не знаю, сколько я так стоял, погрузившись в свои тяжелые мысли, но чем дольше я раздумывал, тем больше убеждался в том, что не смогу оставить свою женщину одну. Во-первых, я не мог уйти, не попрощавшись, как бы глупо это не звучало. Не мог просто испариться из ее жизни, ничего не объяснив. Во-вторых, это было небезопасно – я не мог доверить охрану какому-то подчиненному, когда обстановка все еще оставалась напряженной. В-третьих,.. если бы из ее жизни исчез я, то, я на сто процентов уверен, в ней бы появился Занзас, ни хрена не спросив ее разрешения и наплевав на все неудобства, которые он бы ей причинил. Да, теперь я был абсолютно уверен в том, что он конкретно запал на мою женщину, так конкретно, что, думаю, она была его вторым по силе желанием после должности Десятого босса Вонголы.