Мертвый мир - Живые люди

– Спокойной ночи, - ворочаясь на полу, чувствуя, как веки тяжелеют, девушка все еще пытается бороться с сонливостью, но понимает, что этот бой с сознанием она проиграла. Тело устало, мысли устали, она сама устала. Но разве, если она уснет сейчас, все будет в порядке…

– Спокойной, - Вэл Бенсон лишь кивает на слова девушки, задергивая легкие занавески после своего пристального взгляда куда-то на улицу. Что-то тревожит девушку, но признаться в подобном она не может даже самой себе. Она просто не понимает, что чувствует, никогда это не понимала. Вэл различала лишь два состояния: веселье и злость. Все, что она чувствовала в другие моменты, – то, что не могла описать-привыкла считать смешением двух предыдущих ощущений в разных количествах. – Не спи слишком крепко, возможно, ночью придется уходить.

– Опять кто-то преследует? – почти не понимая, что говорит, слыша эхо собственного голоса, промычала Сэм, не чувствуя уже твердости пола и его холодность. Она не помнила, когда последний раз спала под крышей, которая бы не протекала, не обваливалась. Сэм была готова отдать все хотя бы за пару минут глубокого и беззаботного сна.

– Пока нет, но мне кажется, что что-то произойдет. – в тот момент, когда последний звук сорвался с губ девушки, широкая улыбка появилась на лице Бенсон, свидетельствуя о какой-то искренней, но безумной радости. Нет, это была даже не улыбка, а оскал, словно хищник учуял добычу. – Не засыпай на слишком долгое время…

Для нее все это было игрой.

***

Ветер свистел где-то снаружи, все продолжая пытаться проникнуть в дом старого коллекционера, где на полках остались фигурки, матрешки из холодной страны, музыкальные инструменты и расписанные тарелки. Часы в доме давно остановились, - стрелки замерли в районе семерки – а хрипов Ходячих все не было слышно. Только кроны деревьев, шелестя, порой напоминали звуки мертвых жителей этого мира. Однако, даже пребывая во сне, Сэм чувствовала тревогу. Сквозь пелену и туманность разума, она отчетливо слышала, как заскрипели половицы, запищали петли двери, послышался испуганный шёпот. Девушке понадобилась всего секунда, чтобы окончательно понять, что может быть причиной такой «мелодии». Ее глаза распахнулись, а тело непроизвольно дернулось вверх, заставляя все вокруг потемнеть до такой степени, что не понятно, ночное это явление или твой мозг на секунду перевернулся в черепной коробке.

Прижимаясь спиной к стенам, боязливо выглядывая из-за дверных проемов и арки, Сэм перестает дышать в тот момент, когда видит два незнакомых силуэта у входной двери – мужчина и женщина. Ночные гости стоят у порога, отчаянно вглядываясь в темноту, а Сэм резко опускается вниз, желая провалиться куда-нибудь в ад. Ей хочется, чтобы Вэл сейчас оказалась здесь и что-нибудь сделала, что угодно. Сэм не знает, кто эти люди, чего они хотят, не знает, что они сделают, если узнают о ее присутствии. Она ничего о них не знает, как и они о ней.

«Мы понятия не имеем, что из себя представляем, но это не помешает нам делать вид, будто мы влюблены», - девушка почти отчаянно мотает головой, словно может этим выкинуть странную и неуместную мысль о Мэте. Он сказал ей это, не скрывая того, что между ними не будит ничего романтичного, ведь каждый преследовал свою цель. Кто-то желал отомстить и вызвать ревность, - что в итоге не получилось – а кто-то поступал подлобным образом назло отцу, что считал своего ребенка совсем еще крохой. Сэм старалась не думать об отце, хотя совершенно точно понимала, что была готова терпеть его волнение, лишь бы вновь увидеть. Но если бы это было возможным, они бы уже встретились. Девушка смирилась с тем, что теперь не только мать, которую она не видела ни разу в жизни, но и отец погибли.

Впрочем, сбивающая мысль, что возникла неожиданно, не позволила Сэм забыть о незнакомцах, что сделали первые шаги в глубину дома. Как оказалось, это были первые шаги и к их смерти. Зажимая рукой рот, чтобы не выдать свое присутствие быстрым и шумным дыханием, Сэм тихо переползла в более удобное место для наблюдения, учитывая расстояние до двери, чтобы при случае удалось сбежать. Она не знала, где Вэл, но могла смело предположить, что та уже давно ушла. Бенсон запросто могла так поступить, потому что уже делала так порой. Первый раз был ужасным опытом для Сэм, но после, как оказалось, это закаляет: ты уже не боишься неожиданностей, одиночества, сложностей. Да, конечно, сердце учащенно бьется, но разум остается холодным, нет той дрожи во всем теле, что заставляет стоять на месте.

Выглядывая в очередной раз из своего укрытия, Сэм почти замерла в подобии ожидания, видя лишь белки глаз за спиной незнакомого мужчины, который только теперь почувствовал что-то непривычное и неправильное. Но было поздно… Острое лезвие ножа, заточенного всего пару дней назад, воткнулось в его шею, а девушка с блестящими в темноте глазами с возбуждающим удовольствием провернула рукоять оружия, тут же отступая на шаг назад, давая незнакомцу упасть на колени, хватаясь за горло. Но какой от этого толк, если все уже решено?

Женщина, медлительная и тормозящая, не успела даже осознать, что произошло. Но когда ее крик разрезал ночную тишину, в темноте заблестел не только окровавленный нож. Сэм сидела, когда незнакомка занесла нож над головой для удара, желая отомстить, и истерично кричала. Сэм сидела, видя ее слезы, видя то, как лезвие находится в опасной близости для Вэл. Сэм решила предоставить все Бенсон. И именно лицо последней заставило ее это сделать, потому что на нем зияла широкая улыбка, будто бездна безумия, глаза пылали возбуждением, а по телу проходила приятная дрожь. Эти незнакомцы были будто жертвоприношением для Вэл Бенсон, ее подарком на Рождество.

Когда тело женщины повалилось вслед за мужчиной, падая сверху, а первая жертва перестала хрипеть, позволяя спокойным потоком крови запачкать пол и край ковра, девушка с острым ножом опустилась на эту гору мертвецов, восседает на самой вершине. И ее глаза, опасные и дурманящие, такие ужасные, отражающие, кажется, саму преисподнюю, засверкали в темноте нездоровым блеском. И этот оскал…Сэм бы хотелось убежать, закричать, обвинить, но она не могла. Потому что знала: если бы не они, то их. Это закон, это правило, это единственное, что теперь действует. В новом мире, где нет стен, света, тепла, а безопасность – миф, нет места милосердию, новым знакомствам. Доверить людям после того, что было, что эти же люди сделали? Нет, невозможно и даже глупо.

Шлепки по кровавым лужам заставили Сэм перевести взгляд с мертвых лиц на одно-единственное, которое она не могла представить безжизненным. В понимании Сэм Вэл Бенсон – это стереотип, образ миллионов безумцев, которые никак не могут умереть в таком же мире, как и они сами. Если бы кто-то сказал, что Вэл погибнет, Сэм бы искренне рассмеялась, говоря, что этот человек – идиот. Жестокость едина, она состоит из многих частей, и Вэл – одна из частиц.

– Утром уходим, да? – она поднялась с этой горы мертвецов, со своего собственного трона, и, наверное, только теперь Сэм осознала, поняла то, чего не могла понять раньше. Вэл Бенсон и Блэр Джералд – это одно и то же. Совершенно одинаковые вещи, которые сдерживают друг друга, будто цепи. Если одной нет рядом с другой, то они сходят с ума, теряют контроль, становятся аморальными и жестокими.

И она оказалась права в своих догадках. Блэр Джералд – это цепь для Вэл Бенсон, которая не позволяла ей стать тем, кем она стала теперь, срываясь с этого поводка. Вэл Бенсон же – не позволяет рыжей окончательно забыть о том, что кроме нее самой, есть другие люди. Не позволяет стать совершенным эгоистом, не думающим о других.

Сэм не знала, кто из них хуже, но не могла представить, что одна из них сможет умереть. Это бы было, кажется, противоречием вселенной.

***

10 июля. Айова. Айда Гров.