Место третьего

Роюсь в сумке, чтобы достать расписание на сегодня и определить, сколько уроков можно прогулять. Увы, выясняется, что ровно ноль. И первым, как назло, пресловутая теория ведения боя. Это общий предмет для Жертв и Бойцов, поэтому аудитория всегда полная, причём Бойцов, разумеется, раза в четыре больше. В моём нынешнем состоянии терпеть этот контингент будет совсем уныло. Но делать нечего.

Хлебнув у себя чая — я никогда не завтракаю, — привожу себя в более или менее приличный вид и иду на занятия. Вхожу в аудиторию со звонком и замираю на месте. Нет, всё ещё хуже, чем я думал. Сплошные Бойцы, кроме одного. Даже Ямато нет, вон Коя — пожалуйста, сидит с забинтованной рукой и раскладывает на парте тетради и ручки. Нет ни Хироши, ни Саки — ну это понятное дело, им сейчас не до того. И Кинка одиноко восседает в первых рядах. Красота какая. Хироши говорит, что это иррациональное и у меня просто бзик, но, когда я оказываюсь среди большого скопления Бойцов, такое чувство, будто в псарне нахожусь.

Осторожно пробираюсь между партами уже под приветствие Такады-сенсея и сажусь в последнем ряду на место, которое занято специально для меня.

— Я уж думал, ты не придёшь, — Мимуро улыбается и кладёт мне на стол несколько исписанных листков с домашней работой по географии. — Откуда такой красивый?

— Потом расскажу, всё равно не поверишь, — я усмехаюсь, прячу листы в сумку и кладу ему на парту домашнюю работу по истории.

Это называется взаимовыгодное сотрудничество для экономии времени. Так мы с Мимуро поделили «мирские» уроки ещё в самом начале.

— Да нет, давай уж сейчас, а то я сгорю от нетерпения, — флегматично говорит он и подпирает подбородок рукой.

Я склоняюсь к нему через парту и шёпотом пересказываю всё, что случилось накануне.

— Плохо, — констатирует он по завершении рассказа.

— Да вроде бы всё обошлось, — я мельком смотрю на Такаду, но он спокойно ведёт лекцию и даже не поворачивается в нашу сторону.

— Если Careless не донесут на вас сенсею, то своим дружкам-то точно разболтают. И тогда тебя будут вызывать по три раза на дню.

— А зачем им разбалтывать кому-то о своём поражении? Я бы не стал.

— Они проиграли, потому что ты загипнотизировал своего Бойца.

— Тогда я бы тем более не стал рассказывать о том, что продул, потому что вражеская Жертва оказалась лучше.

— Ты слишком самоуверен, Сэймей, — Мимуро вздыхает и открывает тетрадь.

— Пока у меня нет того, кто бы верил в меня, мне приходится делать это за двоих.

Он только пожимает плечами и берёт ручку. Я тоже готовлюсь записывать — не зря же сюда сегодня пришёл. Вслушиваюсь в речь Такады, чтобы уловить мысль, но понимаю, что писать-то особо нечего.

— …Позиция Жертвы при такой расстановке остаётся прежней. Два шага назад и шаг в сторону. Таким образом она не будет ограничивать ваши действия и не попадёт под ваше заклинание.

Поднимаю голову от чистого листа тетради и понимаю, что мы с Мимуро смотрим на Такаду-сенсея с одинаковым недоверием. Ну ясно. Увидел, что в аудитории почти все Бойцы, и переключился на лекцию для них.

— Слушай, Сэймей, — Мимуро прищуривается. — А тебе не кажется, что его уже понесло?

— Кажется, — хмыкаю я. — Его послушать, так мы там в Системе только мешаемся ненаглядным питбульчикам.

— Да, вообще просто так стоим, для красоты.

Он, конечно, со мной соглашается. Он всегда со мной согласен, а я — с ним. Маэда — единственный человек в школе, который полностью разделяет мой взгляд на отношения в боевых парах.

— А они же верят, — замечаю я, обводя глазами аудиторию.

Все, кроме нас, склонились над тетрадями и послушно конспектируют эту ересь. И тут я вижу, что одна голова всё же осталась не опущенной. Этот парень сидит на третьей парте с самого краю, откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и я даже отсюда вижу его ироничную ухмылку. Он, как и мы, смотрит на Такаду как на идиота. Киваю на него Мимуро.

— Ага, один вменяемый, — шёпотом соглашается он.

— Я его, кстати, раньше не видел, — рассматриваю его и не могу понять, что именно в нём привлекло внимание.

— Ещё бы. Это Боец.

— Да ладно.

— Точно тебе говорю. Я всех Жертв с курса знаю.

— Ну тогда… — усмехаюсь я, — окончательно вменяемый. Редкость в наше время.

Мимуро кивает, и мы продолжаем слушать бред, который несёт наш Боец-учитель. Чтобы совсем не заскучать, я принимаюсь оглядывать аудиторию, но взгляд почему-то всё возвращается и возвращается к этому парню. Наконец, устав бороться с собой, уже без отрыва, в открытую пялюсь на его профиль. К счастью, он сидит на два ряда перед нами и не замечает моих гляделок.

— Необходимо также помнить, — продолжает Такада, расхаживая между рядами, — что вы не должны находиться с Жертвой на одной линии по отношению к противнику. Известны случаи, когда ограничители, предназначавшиеся Жертве, задевали и Бойца, если тот стоял слишком близко. Вы должны обезопасить себя от таких вещей.

Скептично хмыкаю, кривя уголки рта, и вижу, что на губах этого парня появляется почти такая же усмешка, только чуть мягче. А он мне уже определённо нравится. Интересно, чей такой?

— Задача вашей Жертвы — принимать на себя все повреждения в бою, а ваша задача — беречь себя. Некоторые Бойцы излишне оберегают свою Жертву во время поединка и часто заслоняют от оков, принимая удар на себя. Но это в корне неверный подход. Вы не должны подставляться ради Жертвы под заклинания.

Я качаю головой. У всегда спокойного и мирного Мимуро такой вид, как будто он сейчас встанет и просто стукнет Такаду учебником по башке. Я уже собираюсь сказать ему, чтобы сделал лицо попроще, как вдруг этот парень странно хмыкает — и в тишине аудитории это слышно прекрасно, — встаёт и молча собирает свои вещи. Все, кто сидит рядом, смотрят на него абсолютно круглыми глазами. Такада смолкает, недовольно оборачивается на звук, но увидев, кто именно так нагло бойкотирует его занятие, только поджимает губы и снова движется в конец аудитории, возобновляя лекцию. Ну ничего себе! Кто?! Кто этот блатной парень, которому сам Такада-сенсей даже слова не сказал и сделал вид, будто не заметил такой наглости?! Кажется, в лёгком шоке не я один. Весь класс пялится на сенсея, ожидая хоть какой-то реакции. Но, вопреки обыкновению, впустую.

А парень тем временем убирает в сумку последнюю ручку — и даже не думает торопиться! — вешает её на плечо, поправляет очки на переносице и спокойно выходит из аудитории. Такада на секунду запинается, когда щёлкает ручка двери, но тут же продолжает говорить, даже не обернувшись.

Мы с Мимуро переглядываемся, наверное, с одинаковым немым вопросом: кто? Видимо, он же мучает и половину класса, потому что после этой феерической сцены по аудитории то и дело пробегают возбуждённые шепотки, но под суровым взглядом сенсея быстро затухают.

— Кто он? — первое, что я говорю, выходя из класса.

— Поскольку ты повторяешь этот вопрос в пятый раз, надеюсь, он риторический? — спрашивает Мимуро. — Что у тебя дальше?

Лезу в расписание и кривлюсь.

— Софистика.

— Хорошо, и у меня тоже.

Софистика — предмет только для Жертв, поэтому от общей массы Бойцов, разбредающейся по своим следующим занятиям, мы отбиваемся и идём на первый этаж. Сцена, которую я наблюдаю здесь, оказывается ещё более странной, чем та, что была на уроке.