Место третьего

— Вы непременно его увидите. Во время следующего боя. Всего доброго, сенсей.

Я быстро иду по коридору прочь от зала, за спиной — лёгкие шаги и болезненное молчание. Вообще-то, я немного удивлён. Думал, Минами уже успел домотаться до Соби, пока он был без меня, и Имя видел.

— Он требовал показать Имя? — спрашиваю, не сбавляя шага.

— Да. Сегодня утром.

— Почему ты не показал? — он не отвечает. Я останавливаюсь, оборачиваюсь к нему. — Почему?

Соби зачем-то держит руку на шейном платке, который я видел у него ещё вчера, и смотрит в пол.

— Потому что… ему бы это не понравилось.

Тварь. Я искренне ждал ответа в духе «потому что это не его дело» или что-то вроде того, а он… Собираюсь высказать этому идиоту всё, что думаю по поводу его «заботы» о Ритсу, но тут замечаю, что у него кровь от лица отлила… и сейчас медленно сочится сквозь сжавшиеся на горле пальцы.

— Что это, чёрт возьми?!

— Наверное… загрузка.

Это из-за вчерашнего поединка. Перерасход энергии — короче говоря, то, о чём только что говорил Минами. Дьявол!

Пока я стою и решаю, что со всем этим делать, Соби делает осторожный шаг в сторону, чтобы меня обойти.

— Куда собрался, Боец?

— Мне нужно остановить кровь.

— Я сам решу, что тебе нужно. И больше никогда не смей уходить, пока я не разрешу. Это приказ! Ясно?

— Да, Сэймей.

— Хорошо. Иди за мной.

Секунд двадцать Агацума послушно следует за мной, хоть я вижу, что бледнеет всё больше, но потом не выдерживает:

— Куда мы идём?

— Ты правда тупой или у тебя проблемы с памятью? Что я говорил тебе вчера?

— Что ты идёшь туда, куда тебе нужно, а я иду туда, куда ты скажешь.

— Хорошо, — я усмехаюсь, мы как раз выходим из здания на улицу. — Вижу, проблем с памятью нет. Значит, мне не нужно это повторять?

— Нет. Ты не любишь повторять.

А он всё-таки быстро учится. Красноречиво смотрю на него через плечо.

— Тогда почему сейчас я это делаю?

— Тебе не нужно этого делать. Я понял тебя.

— Хорошо.

Он молчит, и я добавляю:

— Ничего не забыл?

— Прости, хозяин.

Так-то лучше. Как там мне Рицка говорил? На первый раз можно простить и объяснить, что так делать больше не нужно? Ну вот, «первый раз» засчитан. Дальше растекаться объяснениями не буду. А идём мы на самом деле ко мне. Нужно в спокойной обстановке посмотреть, что там у Агацумы с Именем, и понять, как сделать, чтобы это больше не повторилось.

====== Глава 13 ======

Захожу в комнату первым и бросаю ключи на стол. Агацума осторожно ступает следом, с интересом оглядывая спальню.

— Дверь запри.

Пока он копается с защёлкой, лезу в тумбочку за аптечкой. Волшебный ларчик с антисептиком, бинтами и несколькими иглами — стандартный набор каждого системного, неважно, Жертвы или Бойца. Никому не улыбается с малейшей царапиной после поединка тащиться в лазарет.

Взяв аптечку, распрямляюсь и почти наталкиваюсь на Соби, который уже успел подкрасться ко мне сзади. Не то чтобы у нас тут были шикарные номера, как в дорогих отелях. Все комнаты типовые: крохотный коридорчик, в котором вдвоём разуться уже проблематично, перетекает в спальню с кроватью, занимающей почти половину пространства, тумбочкой и столом. Поэтому во время походов «в гости» все обычно выбирают наиболее безопасный угол и пристраиваются там, стараясь не вставать и вообще не совершать лишних телодвижений. Так что с замершим посреди комнаты Агацумой я даже разминуться не могу так, чтобы его не задеть.

— Сядь. Не возвышайся.

Вот что ещё сейчас понадобится — так это салфетки. Тянусь за ними, но тут замечаю, что Соби развернулся и уже нацелился на стул. Ну да, как же!

— Эй, ты куда собрался?! На пол садись. Там твоё место — запомни.

Рука, которую он уже протянул к спинке стула, опускается, и через секунду Агацума одним плавным движением оказывается у ножки кровати и смотрит на меня. Я моргаю. Нет, соврал — не секунда прошла, а какая-то доля её доли. Вот Соби стоит у стола, и вдруг — раз! — Соби уже сидит у моих ног. Это было… быстро и как-то неожиданно. Отступаю назад и устраиваюсь в кресле, словно хочу оказаться от него подальше.

— Сними платок, — говорю, прочистив горло.

Агацума развязывает узел, стаскивает платок с шеи, и под ним обнаруживается марлевая повязка. Я киваю, чтобы он продолжал, и передо мной обнажаются свежие разрезы, из которых всё ещё сочится кровь. Он опускает руку с зажатой в ней окровавленной тканью, но я вовремя пресекаю этот манёвр.

— Эй, не смей! — он замирает, глядя на меня растерянно. — Не клади это на пол — ты мне ковёр испачкаешь.

— Тогда скажи, где у тебя мусорное ведро.

— Ещё не хватало — оставлять у меня твои ошмётки! Забирай с собой, выбросишь где-нибудь в другом месте.

После коротких колебаний Соби убирает повязку и платок в карман брюк. Надеюсь, эти тряпки уже подсохли, а то если и брюки пропитает, у меня и правда на ковре пятно останется.

— Вытрись, — кидаю пачку салфеток, он ловит её на лету, достаёт одну и аккуратно промокает горло, потом убирает скомканную грязную салфетку в тот же карман. Достаёт вторую. Я молча наблюдаю.

У него длинные пальцы, но руки при этом не кажутся женственными. Такие пальцы, наверное, могли бы принадлежать пианисту. Интересно, может, он правда на чём-то играет, кроме моего терпения? Подмывает спросить, но вдруг снова появляется невнятное ощущение, что мне пока лучше дозировать информацию об Агацуме. Подарок уже у меня в руках, он мой, я развязал ленты, снял обёртку и пока изучаю рисунок на коробке. Хочу сначала сам погадать, что внутри. Открывать крышку пока рано. Мы знакомы всего второй день.

Соби останавливает кровь лишь четвёртой салфеткой, которая, как и все прочие, отправляется в его карман. Потом осторожно нащупывает буквы на горле кончиками пальцев, как будто хочет удостовериться, что они действительно там. Но Имя-то теперь точно никуда не денется — такие шрамы никогда не заживут.

Я сползаю с кресла на пол и усаживаюсь на корточки напротив него. Увидев, куда я смотрю, он неохотно отводит руку и отворачивается, обнажая исполосованное горло моему взгляду. Наверное, думает, я собираюсь его лечить. Но будь я проклят, если когда-нибудь коснусь этого кровавого уродства! Теперь, рассматривая собственное Имя вблизи, подмечаю, и где лезвие в пальцах дрогнуло — буква вышла кривоватой, и как надпись чуть съезжает к концу вниз — рука уже устала. Потом отклоняюсь назад, изучаю его спокойное отстранённое лицо, тонкую оправу очков, длинные ресницы, аккуратные губы, рассыпавшиеся по плечам волосы… И эти шрамы на нём — резкие, грубые, настолько ему неподходящие — создают такой неприятный контраст, что в голове по-прежнему крутится лишь одно слово. Уродство.

Ставлю на пол флакон с антисептиком и возвращаюсь в кресло.

— Протри этим. Потом нужно будет перебинтовать.

Он послушно свинчивает крышку и достаёт очередную салфетку.

— Сэймей, что-то не так?

Хороший вопрос. Именно тот, который я задаю себе ещё с первого разговора с Минами. Только у меня он получается немного в другой формулировке: действительно ли что-то не так, или мне кажется? Потому что при здравом размышлении всё именно так, как нужно: я взял Бойца, установил Связь, дал ему Имя, в Систему с ним входить легко, сражаться — приятно, он послушен и не очень-то многословен. Что тут может быть не так? Что мне ещё нужно?